– Мама, мамочка! Не уходи! – кричала я, пытаясь удержать ее руку.

Она стала превращаться в маленькую точку, пока совсем не исчезла. Повернувшись, я зажмурилась, таким ярким казался свет, к которому мое тело полетело на огромной скорости.

Когда я пришла в себя, все казалось мне туманным и совершенно нереальным. Я словно плыла в клубах плотного марева. Распахнув глаза, я начала приходить в себя и стала оглядываться по сторонам. Было очень светло, по светло-серым стенам беззаботно плясали солнечные зайчики, отражаясь от зеркальных поверхностей небольших шкафов. Я оказалась в огромной просторной комнате и ощущала себя бестелесной. Словно каким-то чудом мне удалось порвать цепи, связывающие меня с земными печалями и страданиями. Я ощущала себя так легко, что на мгновение мне даже показалось, что я все-таки умерла и очутилась на небесах. Но мое благостное оцепенение прервал земной звук – слабое покашливание.

Повернув голову влево, я увидела отца, сидевшего рядом с моей кроватью и смотревшего прямо на меня. Он выглядел усталым и измученным. Отец улыбнулся мне и нежно провел рукой по моим волосам:

– Ну, как ты, родная?

Я улыбнулась в ответ и попыталась встать, тут же сморщившись от острой боли в груди.

– Тихо, тихо, тебе еще рано вставать, – произнес он.

– Где я? – прошептала я.

– Ты в лазарете.

– Давно?

– Уже неделю, – проговорил отец. – Ты что-нибудь помнишь?

Я наморщила лоб, пытаясь восстановить в памяти последние события. Вспомнился праздник, искаженное гневом лицо Селены, сильная боль в груди и я невольно поежилась.

– А как София и Клаус? С ними все в порядке? – осторожно спросила я.

Он с серьезным видом кивнул и ответил:

– Они почти от тебя не отходили.

Я услышала, как скрипнула дверь: двое вошли в палату. Прозвучали осторожные шаги, и знакомый голос тихо произнес:

– Николай, вам нужно позавтракать, а мы пока посидим рядом с Алиной.

Отец, сидящий лицом ко мне, обернулся, и за его спиной я увидела Хранительницу и ректора. Встретившись со мной взглядом, она радостно воскликнула. Эмили, как всегда, была прекрасна и шла к нам своей походкой богини, сияя от счастья.

– О, моя дорогая, ты очнулась? Ну, наконец-то. Ты не представляешь, как всех нас напугала!

– Питер, посмотри, она пришла в себя! – воскликнула Эмили, дергая своего спутника за рукав.

– Доброе утро. Я тоже очень рада вас видеть, – еле слышно проговорила я.

Эмили перевела взгляд на моего отца и, касаясь его руки, мягко произнесла:

– Николай, вам тоже нужно отдохнуть. Не переживайте, теперь с ней все будет в порядке.

После небольшого раздумья отец встал и проговорил, наклоняясь к моей щеке:

– Я скоро вернусь.

Я в знак согласия кивнула. Он поднялся на ноги и быстрыми шагами покинул комнату.

Проводив его взглядом, Эмили посмотрела на меня и присела на край кровати. Ректор подвинул стул, на котором только что сидел отец, и присел.

– Ты здесь такого шума наделала! – произнесла Эмили.

– Спасибо вам, Алина, за моего сына и Софию, – проговорил ректор. – Если бы не вы, они бы погибли.

– Твои браслеты частично погасили последствия атакующего пульсара Селены, но тебе еще долго придется восстанавливать силы, – касаясь моей руки, мягко заметила Эмили.

Кстати, – добавила она. – Смотрители провели расследование, и признали Селену виновной в использовании боевой магии, нападении на учеников Академии и причинении им тяжкого вреда. От осознания всего произошедшего, у девочки помутился рассудок. Ее отец поместил ее в лечебницу.

– Как видишь, Оковы Смирения с тебя сняты,– продолжил ректор, показывая на мои руки. – Позднее смотрители зададут тебе несколько вопросов и вынесут официальный вердикт по этому делу.

– А сейчас, набирайся сил, моя дорогая. И не пугай нас так больше, – мягко проговорила Хранительница.

В палату постучали и вошли Клаус и София. Увидев, что я уже очнулась и мирно беседую с ректором и Хранительницей, они очень обрадовались и кинулись обниматься.

– Ох, как мы счастливы, что ты пошла на поправку, – всхлипывала София.

Я тоже была рада их видеть. София между тем возобновила разговор и рассказывала последние новости.

– Ты целую неделю лежала без сознания, если бы ты видела моего брата. Он был сам не свой, сидел у постели, не смыкая глаз. Твой отец настоял, чтобы Томас сегодня поспал хотя бы несколько часов, но думаю, что скоро он снова вернется, – улыбаясь, закончила она.

– Спасибо, что спасла нас, – прошептал Клаус, пожимая мою ладонь.

Заскрипевшая дверь оповестила всех о новом посетителе. Увидев сколько народа собралось вокруг меня, Томас побледнел и ринулся к моей постели.

– Успокойся, дорогой! Все хорошо. Она очнулась, – мягко проговорила чародейка, бережно удерживая за плечи своего племянника.

Томас глядел на меня расширенными в изумлении глазами, ничего не понимая, но затем во взгляде его появилась осмысленность. Он, просто не отрываясь, смотрел на меня, а я на него. Прошло несколько минут, прежде чем мы поняли, что остались в комнате совершенно одни.

– Как же ты меня напугала! – тихо произнес он, прижался губами к моей ладони и закрыл глаза.

– Я во сне слышала твой голос, – хрипло произнесла я.

– Я все время был рядом, – произнес Томас, впиваясь взглядом.

– Когда ты нес меня, я услышала, ты говорил, что… – осеклась я.

– Что люблю тебя? – улыбнулся Томас, проводя рукой по моим волосам. – Конечно, я люблю тебя.

– И больше не злишься на меня? – пряча улыбку, спросила я.

Он отрицательно качнул головой и одними губами произнес:

– Я тебя люблю.

Я улыбнулась, и счастливее меня в этот момент не было человека. Томас, держа в своих узких аристократических ладонях мое бледное лицо, нежно прижался губами к моим губам.

Глава 9. Разговор со смотрителями

– Томас, ну, хватит ее мучить, – услышали мы позади себя голос Софии. – У вас еще будет время поворковать. Мы все по ней соскучились.

Переведя взгляд на дверь, я увидела раскрасневшуюся Софию и, не удержавшись, рассмеялась смехом человека, который не без основания считал, что все жизненные невзгоды остались уже позади.

– Ну, разве можно злиться на мою сестру? – улыбался Томас, глядя на Софию.

В комнату вошел отец, неся на подносе тарелку с бульоном и кусочком свежеиспеченного хлеба. По комнате поплыл такой аромат, что у меня закружилась голова.

– Тебе нужно набираться сил, моя дорогая, – мягко произнес отец, присаживаясь на моей постели.

Они вдвоем с Томасом приподняли меня на подушках, чтобы я могла удобнее сесть и перекусить. Я морщилась от боли, но с аппетитом поглощала принесенное, раздумывая над своим странным сном.

Голова стала кружиться и меня начало клонить в сон.

– Поспи. Я буду рядом, когда проснешься, – прошептал Томас, касаясь губами моей ладони.

Я тут же закрыла глаза и провалилась в сон.

В течение нескольких дней мои друзья и отец поочередно меня навещали, а я потихоньку набиралась сил. На третий день я уже начала понемногу вставать, а через неделю в сопровождении отца отправилась в парк на прогулку.

Случаются дни – и сегодня был именно такой день, – когда я радовалась, что можно прогуляться, а не сидеть в душной аудитории. Легкий ветерок ласково трепал мои волосы, а солнце заставляло жмуриться. Носом я втянула прохладный воздух, от которого немного кружилась голова и перед глазами ходили разноцветные круги. Проходящие мимо студенты то и дело оглядывались на нас. Отец предложил мне присесть на ближайшей скамейке под высоким раскидистым деревом, и я согласилась.

– Знаешь, когда я потеряла сознание, то оказалась в огромном вихре, из которого никак не могла выбраться. В этот момент рядом со мной оказалась мама, она взяла меня за руку и вытолкнула к свету, – призналась я отцу. – Как думаешь, она нас видит?