– Что такое? Завелась? – каверзно интересуюсь я.

– Я тебе кто, машинка с шестерёнками, чтобы заводиться? – шикают на меня, забираясь с ногами на подоконник и открывая форточку, чтобы впустить в нужник свежий воздух.

– Куда полезла, чучундра? Сейчас навернёшься, – хочу благородно придержать её, но в ответ слышу шипение. То шикает, то шипит. Ей гадюки, часом, не родственницы, не?

– А ну лапы подобрал! Пять шагов от меня! ДЕСЯТЬ! – едва не полетев ласточкой вниз гневно взвизгивает она, спрыгивая обратно на пол. Ещё и пятится, будто я возьму и как наброшусь.

– Ух ты, как тебя зацепило-то, – вовремя уворачиваюсь и кусок мыла пролетает аккурат над моей головой, врезаясь в стену. – Перелёт, – тут же спасаюсь от пинка. А у неё хорошая растяжка! Почти достала. – А теперь недолёт. Попробуем ещё раз?

– Да пошёл ты, – вытягивая из пластикового бокса сухие салфетки, рассерженно вытирает мыльные руки Мальвина. – Вернее пошла я, пока ты меня тут не изнасиловал.

Так. Это уже досадно.

– Совсем монстра из меня не делай! Никакого принуждения. Всё исключительно по взаимному согласию. Кого хочешь спроси!

– Ой, завались.

Никто ни у кого ничего спрашивать явно не собирается. Зато собирается реально свалить. Ловлю Покровскую у выхода.

– Стой, ты ж так и не договорила. Что там я должен делать? Ну, с Леркой.

– Точно не мять её в туалете.

– Да не очень-то и хочется, честно говоря. Она мне вообще никогда не нравилась. В данном случае это вынужденная мера.

Ох, как на меня посмотрели. Ох, как посмотрели. Насквозь прожгли синими вспышками. Глаза у неё, конечно, реально охрененные. Можно конкретно залипнуть.

– Бедненький. Силой заставляют на плохую тётю залезть, – язвит Праша, корча моську.

– Не залезть, а охмурить, – напоминаю я.

Секс – это вишенка на торте и, по сути, личная блажь. Типа очивки. Никто ведь не проверит. Поставленная задача звучала предельно чётко – влюбить в себя и бросить. Бросить ярко, громогласно и прилюдно. Жестоко? Да, возможно. Но и Титова особо не заморачивалась с резкими словечками, отшивая меня на днях. Так что теперь это дело принципа.

– Что ж, – Мальвина потеряла терпение. По ней видно. У неё вообще все эмоции на лице написаны, она их совершенно не умеет прятать. – Могу дать только один совет: покупай руководство для чайника. Называется: как красиво ухаживать за девушкой, чтоб она померла от любви.

– Ухаживать?

– Ухаживать, милый, ухаживать. Понимаю, слово в твоём лексиконе новое, непонятное, но придётся его изучить. Цветы, комплименты, свидания, томные взгляды, зазубривание сопливых стихов… всё, как завещали наши предки.

Морщусь, словно разом заныли все зубы.

– Стихи? Издеваешься?

– Нисколько, – сочувствующе хлопает меня по груди. Какая у неё горячая ладошка. Чувствую это даже через футболку. – Запасайся терпением. Девушки, нормальные девушки, а не твои одноразовые глупышки, любят ушами. И любят поступки. Удачи.

Катаюсь по городу, наверное, больше часа. Новенькая Honda VTR 250, взамен безвременно почившему Харлею, лихо мчится по дорогам, изящно обгоняя никуда не спешащие автомобили. Для водителей я очередной самоубийца, но скорость помогает отвлечься и выкинуть из головы малоприятный разговор с отцом.

Он велел, именно велел, отец давно уже не просит, появиться в его офисе, чтобы в очередной раз отчитать меня и напомнить о важности репутации нашей фамилии. Репутации. Ха. Это говорит мне человек, у которого, когда я зашёл, на столе преспокойно сидела с раздвинутыми ногами секретарша. Даже не моргнула при посторонних. Шлюха. Какая уже по счёту я давно сбился. Он их меняет каждый месяц.

Короткий разговор в очередной раз не принёс ничего кроме раздражения. «Помни наше соглашение», «у тебя есть обязанности», «ты обещал подчиняться». Обещал. И миллионы раз пожалел об этом, но в очередную из шумных гулянок (уровень шума определялся количеством полицейских машин и размером штрафа) папаша поставил условие: либо я перестаю портить его предвыборной кампании рейтинг, либо он лишит меня денег. Всех. Всего наследства.

Выбор я сделал, заранее зная, что он неправильный, однако, как бы это иронично не звучало, другого всё равно не было. Я хрен с ним, как-нибудь переживу без его спонсорства, хоть прежде, конечно, и не приходилось, но тогда перестали бы поступать и ежемесячные платежи за… Короче, одним ультиматумом дело нихрена не ограничилось.

Начались требования и бесконечные претензии. А в какой-то момент мне вообще подсунули Дарину, прочухав, что мы с ней периодически "подбадриваем друг дружку в постели". Тема бесчестия стала отличным рычагом давления. Можно подумать я один "бесчестил" эту кралю. Но куда там, кого это волнует?

«Отличная партия для тебя и стопроцентная поддержка её семьи на голосовании для меня. Откажешься и знаешь, что будет…». Знаю. Договорённость превратилась в чистейшей воды шантаж, с которого теперь, как с иглы, хрен соскочишь. Блять. Блять, блять, блять.

Торможу возле кофейни, стаскивая с головы шлем. Лицо приятно холодит тёплым весенним ветром. На улице стемнело, город оживает в предвкушении пятничной движухи, но мне податься некуда. В квартиру, которую мне презентовали на совершеннолетие, но в любой момент могли отобрать, ехать не хочу, там тухло. Позвонить друзьям? Нет их. Завалиться в бар и нажраться? Уже какая-никакая идея, но это на крайний случай.

Оставался ещё, конечно, вариант разгрузиться, перепихнувшись с кем-нибудь, но на это нужен настрой. Пускай по мнению Мальвины ширинка на моих штанах никогда не застегивается, но секс, к сожалению, не всегда помогает отвлечься. Кстати, о Мальвине…

Зубами стаскиваю с руки перчатку без пальцев и достаю из кармана кожаной куртки айфон.

«Ну как там твой секс-марафон?», быстро набираю и отправляю ей.

Ответ приходит быстро.

М: «Никак. Накрылся пластмассовым тазиком в цветочек».

Г: «Что так?»

М: «Кавалер забухал с друзьями».

Г: «Он ебанько?»

Сообщение отправляется раньше, чем понимаю, что конкретно я написал. Ну потому что… Да не знаю почему. Просто если бы выбирал я, бухло оказалось бы в проигрыше.

М: «Не могу знать», приходит не сразу.

С минуту размышляю, прежде чем электронная клавиатура снова оживает.

Г: «Чем занимаешься?»

М: «Тем, что положено делать брошенкам: уповаю на свою ущербность, страдаю и посыпаю голову пеплом»

Начинаю набирать ответ, но так и не дописываю его. Телефон ставится на блокировку и отправляется обратно в карман. Что ж, сама судьба велела. А вот и планы на ночь, очень кстати. Нахлобучиваю шлем обратно и рывком снимаю мотоцикл с подножки. Зверь с рёвом срывается с места, прочерчивая на асфальте чёрную полосу, оглушая прохожих и пугая высунувших нос на улицу кошек.

Требуется около четверти часа, чтобы доехать до нужного дома, обитого бледно-жёлтым сайдингом. Живут они, конечно, не заморачиваясь. Забор хиленький, сетчатый, калитка нараспашку, входная дверь стеклянная. Совсем не боятся? Хотя чего в их райончике боятся? Тут лишних не бывает. Только соседи.

В окнах обоих этажей горит свет. Чувствуя себя вором-домушником, пробираюсь мимо ещё не распустившихся кустов с розами к нужному. У Покровской тоже свет горит и мне хорошо видно, как она танцует с мокрыми волосами в одном нижнем белье.

Фактически в нижнем белье, но не совсем. Это скорее что-то из спортивного: короткий топ и шортики в облипку. Сверху накинута распахнутая клетчатая рубашка, но накинута для вида. Всё равно ничего не прикрывает. И не надо.

Фигурка что надо, этого не отнять. Убеждаюсь в этом окончательно. Всё на месте, есть за что потрогать. Однако не могу не заметить, что и двигается она прилично. Сказал бы, профессионально. Далеко от пьяных плясок, какие устраивают девицы в клубах. Нет, тут прям доведённые до автоматизма движения. Не разбираюсь в стилях, но похоже на хопчик (прим. авт.: танцевальное направление Хип-хоп).