Мы мчим по заснеженному вечернему шоссе. За окном мелькают желтые фонари сквозь плотный снегопад. Чёрные внимательные глаза смотрят на меня из белого мохнатого кулька. Потом розовый язык падает из крохотной пасти с одной стороны, и он как будто улыбается. Милота. Не смотри на меня так, я всё равно тебя не оставлю.

– Он пытается меня очаровать, – говорю я Валере.

– У него это уже получилось.

– Ну нет. Я сейчас его вылечу и в интернете попытаюсь пристроить.

– Как знаешь. Но если что, я не против. Готов ему будку сколотить во дворе. Или это сука?

– Да кто ж его знает? Меньше всего я думала, какого пола животное застряло у нас в заборе.

На въезде в город Валера съезжает во дворы и начинает плутать между однотипных многоэтажек. Милая девушка на ресепшене встречает нас в белоснежном одеянии:

– Давайте сюда щеночка. Не разворачивайте, мы постараемся не испачкать вашу шубку. Но если он испуган, не нужно его лишать единственной родной вещи. Как его зовут? – Говорит девушка и забирает из моих рук пса, замотанного в шубу. – Ути какой хорошенький. Не бойся, малыш, сейчас мы тебя вылечим. Так как его зовут?

– Да у него ещё нет имени, я только наша его у себя в заборе.

– Нужно придумать, я должна его оформить.

Я зависаю на мгновение и начинаю перебирать в памяти все известные мне собачьи клички. Шарик? Бобик? Полкан?

– Песец. Напишите, что его зовут Песец, – слышу я, как Валера говорит девушке.

– Какой Песец? Это не кличка, а фигня какая-то, – возмущаюсь я.

– Слушай, ты всё равно его отдать хочешь. Хозяева придумают ему нормальную кличку. А для того, чтоб оформить его в больничке, Песец вполне подходит. Да и посмотри на него – вылитый песец.

Я не знаю, то ли смеяться, то ли плакать. Он действительно похож не на щенка, а на песца. Из продолговатого белого кулька шубы торчит только чёрный нос. Рукав сзади очень похож на хвост. Ну ей-богу, песец, одним словом. Как Валера это заметил?

Я начинаю хохотать, и тогда щенок исполняет своё первое «гав». Точнее, жалкое «тяфф», но для меня это был первый радостный звук за три часа знакомства.

– А фамилия? Мы регистрируем животных по кличкам и фамилиям владельцев.

– Зотов. Песец Зотов, – Валера максимально серьёзным голосом говорит администратору. И ставит несколько подписей на бумагах, мгновенно появившихся на столе.

– Звучит, – говорю я и давлюсь со смеха.

– Ожидайте в зоне отдыха. Врач его осмотрит и выйдет к вам, – говорит девушка и скрывается за белой дверью

– Может, мне пойти с ним, – кричу я вслед закрывающейся двери.

– Пошли кофе попьём. Все с ним будет хорошо.

Два американо в бумажных стаканах. Мы сидим на пластиковых стульях вдоль стены. Волнения нет. Я уверена, что с псом всё будет хорошо. Мы молчим. Я думаю, какой же странный сегодня день. Впрочем, как и весь последний год. Со мной за последние десять лет произошло меньше, чем за неполный две тысячи семнадцатый.

– Как Соня? – спрашиваю я.

– Да не особо. Температура, сопли, кашель. Все как обычно. Мать вернется завтра, я сегодня тоже переночую с ней. Дома Нина Павловна, но я не хочу, чтоб она чувствовала себя брошенным родителями ребёнком.

– Конечно. Я понимаю.

– А как твой день? Прости, что вчера так с твоей мамой получилось. Я правда уже ехал, но тут мне позвонила Соня и я поехал к ней. Давай твоих родителей к нам в гости позовём?

– Мама в бешенстве. Она всех родственников собирала, чтоб демонстрировать тебя. Что её дочь не неудачница-разведенка в тридцать пять лет. А тут на тебе, презентация не получилась.

– Мне жаль.

– Да не бери в голову. Её сегодня порвало. Она позвонила и выдала всё то, что полгода копила. Если кратко, то я содержанка бесхребетная, а ты меня поматросишь и бросишь. И опять я у корыта разбитого одна останусь. Ну и только падшие женщины без принципов и этических норм спят с женатыми.

– Ты расстроилась?

– Есть немного.

– Как её угомонить?

– Это невозможно.

– А папа?

– А папа счастлив. У него свое видение мира, а меня он безусловно любит. Даже бесхребетную содержанку.

– Давай позовем их в гости, и я попробую очаровать твоих родителей.

– Маму очарует только новый штамп в моем паспорте и внук на подходе. А ты можешь быть хоть Дракулой, только лишь бы законным. Она свято верит, что раз ты не разведен до сих пор, то и не собираешься. А время, когда я могу родить, кончается.

– А ты что думаешь?

– Мне очень дорога наша жизнь. Я люблю тебя и знаю, что и ты меня любишь. Сейчас мне этого более чем достаточно. И я тебе верю, ты ж сказал, что разводишься, значит, это вопрос времени, и ты его решишь. Ты вообще такой мужчина, который все вопросы решает. Только не быстро.

– Ты моя умница. Спасибо за доверие, я его оправдаю. С мамой что-нибудь придумаем, – говорит Валера и притягивает меня к себе. Крепко обнимает и очень неприлично начинает меня целовать.

– Э… Чей Песец? – это говорит, вышедший молоденький доктор в очках.

– Наш! – хором говорим мы и вскакиваем со стульев.

– Мы сделали ему рентген и наложили гипс на лапу. Он немного истощен, но в целом отлично себя чувствует. Еще мы поставили ему капельницу с витаминами и вкололи антибиотик. Через полчаса можете его забрать.

– Спасибо, доктор. А что ещё с ним нужно делать?

– Да ничего особенного. Через неделю можно снять повязку самим. Список витаминов я напишу в рекомендациях. Кормите его кормом для щенков, прививку можно сделать не раньше, чем через месяц. Перед этим дать глистогонное, – отвечает доктор и уходит.

Домой мы едем молча. Песец в песце спит, похрапывая у меня на руках. Только загипсованная лапа свешивается с одного края. Два мешка корма, лежанка, игрушки, миски и витамины. Быстро он оброс вещами, я оглянуться не успела. Буду отдавать парня с приданым. И да, это мальчик. Валера отвозит нас домой, помогает выгрузить все вещи, а потом уезжает обратно к Соне.

Я пытаюсь соорудить псу лежанку у печки, но он категорически не согласен слезать с моих рук, и я забираю его к себе в кровать на второй этаж. Так же, на шубе, он засыпает у меня в ногах. А я в той же самой пижаме забираюсь под одеяло. Я так её и не переодела за целый день. В этот момент я вспоминаю, что бросила свои рисунки на крыльце, и бегу смотреть, не испорчены, ли они.

Припорошенные снегом, они лежат там, где я их оставила. Стряхиваю снег и заношу их в дом. Завтра начну рисовать настоящую картину. До дня рождения почти две недели, я точно успею. Счастливая и довольная, я засыпаю.

Глава 3

Я просыпаюсь, оттого что пёс лижет моё лицо. Мой нос уже блестит от его слюней, а на подушке образовалось мокрое пятно. Я открываю глаза и тут же получаю языком в глаз. Мы с ним оба под одеялом. Видимо, ночью он переполз ко мне. Мягкое щенячье пузико щекочет мне грудь. Очень непривычно просыпаться с собакой под одним одеялом. Я слышу грохот внизу, так всегда появляется Валера. У него всё падает, телефон звенит, а он громко ругается. Он очень большой и громкий. Слышимость в этом доме хорошая, и я по звукам могу определить, всё, что происходит внизу. Вот он включает чайник, хлопающий стук дверки холодильника, – видимо, он пытается что-то найти поесть. А потом звук отодвигающегося стула по полу. И тишина.

Мне очень не хочется вставать с кровати. Облизанный нос замерз мгновенно, и я грею его руками под одеялом. Псу надоело лежать, и он теперь ползает по одеялу и жалобно скулит. Видимо, он хочет есть, или пить, или писать. Я пока не разбираюсь в его потребностях, но что-то из этого.

Нехотя сажусь на кровати и ищу ногами на полу свои мохнатые тапки. Одеваю их и со щенком под мышкой спускаюсь на первый этаж. Там Валера уже устроил бурную деятельность по приготовлению завтрака.

– Привет, – говорю я и иду его целовать. – М-м-м… Как вкусно пахнет.

– Ты чего так рано встала, я слишком громко шумел?

– Это не ты, это пёс. Он выспался и разбудил меня. Проголодался, – я это понимаю, глядя, как он с жадностью стал поедать корм.