Михаил Баловников
По стерне аккуратно… колкой…
Пролог
…А на земле часто люди растут,
ветер свистит, нивы цветут,
и пчёлы поют,
и кони плюют
на сарайный
уют…
Глава I «Пока дышать не перестану…»
Ребёнок должен быть бойцом,
Хоть слаб ещё физически,
Оставленный своим отцом,
Им преданный фактически.
Его родитель был смазливым,
Бесстыжим оказался гадом –
Ребёнок должен быть счастливым,
Здоровым и богатым.
Пусть он рождён вне брака,
Однако должен встать, пойти –
Дороги нет уже обратной:
«Ты ешь,
не отрывайся от груди!»
У мамы хватит молока,
Нехватка если будет денег,
Подзаработает, пока
В кроватке спит её бездельник.
Пусть он не вышел ростом, весом –
Зато с врождённым благородством
На мир он смотрит с интересом.
Готов за жизнь свою бороться!
И окружающим назло
Расти красивым, независтливым,
И совершать добро – не зло;
Быть смелым, независимым…
И, повзрослев, перед отцом,
Который станет слаб физически,
Предстанет истинным бойцом:
Обнимет и простит фактически…
Удивление
Я удивляюсь, как живут
растения и люди не похоже:
мы ходим резво там и тут,
а дерево шагнуть не может.
От топора ему не убежать:
его могилой станет топка;
оно не будет возражать,
когда рубить начнут его ребенка.
Я удивляюсь, как живут
животные и люди непохоже:
они едят, что им дадут,
и думают: едим мы то же.
Мы не клюем и не лакаем,
а иногда и так мы можем.
И жизнь жестокая такая:
своих друзей едим мы тоже.
Я удивляюсь, как живут
растения и люди не похоже:
нам нужен кислород, уют –
им кислород не нужен.
Мы их плоды едим,
обогащаемся духовно.
Микроволновкой мир един,
та заменила нам духовку.
Я удивляюсь, как живут
животные и люди непохоже:
мы ищем счастье там и тут –
они нашли его, похоже.
Они не знают, что страдают.
Как не страдать – хотим мы знать.
Живут себе, клюют, лакают,
не собираясь вовсе умирать.
На пристани
О, жизнь, ты гениальна!
Ужасна и прекрасна!
Увы, многострадальна
И, кажется, напрасна…
Как этот мелкий дождь,
Переходящий в лужи.
Ты так же, жизнь, пройдёшь,
И смерть твой смысл осушит?
Я смысл ищу во всём, везде…
И стоя здесь, на пристани,
Мне хочется к речной воде
Вдруг приглядеться пристальней.
Ах, жизнь, ты для чего дана?
Одна, неповторима…
Ты, как непрочная волна,
Короткой можешь быть и длинной…
Я смысл ищу во всём, всегда…
При нехорошем даже зрении
Я замечаю, как вода
Летит наверх при испарении.
Эх, жизнь, идущая, как дождь,
Переходящий в лужи,
Пока совсем ты не пройдёшь,
Скажи, зачем тебе я нужен.
Твой смысл, наверное, глубок,
А может быть, и на поверхности…
Тебя придумал мудрый Бог,
Чертами наделив бессмертности?
О, жизнь, ты гениальна!
Трагична и комична!
Сейчас вполне реальна.
А в будущем – мифична.
Как этот мокрый снег,
Переходящий в иней.
Пройдёшь ты как во сне,
Не будет и в помине…
Мама мне не марсианка!
Она не была язычников жрицей.
И крестик нательный мало носила.
Мягкосердечность простить ей просила –
Она не умела ругаться и злиться…
Добро сеяла и жала
и детей земных рожала –
и была покорная,
а теперь – покойная!
У неё глаза в покое
Затянулись как две ранки,
Выражение лица такое
Может быть у марсианки.
Мама, что, теперь чужая?
Нужно мне её бояться? –
Лучше б было, не рожая,
От меня ей отказаться!
Добро сеяла и жала
и детей земных рожала –
и была покорная,
а теперь – покойная!
Я не помню других лиц,
А её лицо – лучилось.
Я просил мне объяснить,
Что же здесь случилось.
Мне сказали, что ушла…
Видел: закопали в ямку.
Что за дикость и кошмар!
Откопайте мою мамку!
Добро сеяла и жала
и детей земных рожала –
и была покорная,
а теперь – покойная!
Мне сказали: мамы нет,
Нет на этом свете.
Я не верю, что за бред!
Я не верю в силу смерти.
У неё земной покрой
И небесная изнанка –
Смерть ведёт неравный бой
С жизнью-партизанкой.
…Спящая маманя
К себе меня поманит.
Я приду к ней, будь хоть на пиру,
И её могилку приберу.
Снова видеть сына рада
Мама за стальной оградой.
Есть Бог или бога нету,
И на какую бы экзопланету
Её душа ни улетела –
В земле – её тело.
…У неё земной покрой
И небесная изнанка…
Мне останется родной –
Мама мне не марсианка!
Под мостом
На корточки я сяду под мостом с бродягой.
И улыбнусь ему в ответ, беззубому.
Дыхнёт он мне в лицо своей бодягой –
Скривлюсь… и всё прощу ему, безумному.
Он от людей бежал с позором.
И продолжает этот кросс –
В покрытый плесени узором
Костюм спортивный врос.
Бежит от жизни однотонной.
И пахнет он уже как труп.
Ночует под плитой бетонной.
И презирает всякий труд.
Его стыдят: эх, забулдыжник!
Не видят, что ли, – инвалид:
Схватиться может за булыжник –
Не терпит от людей обид.
Свободный и всегда побитый
И в ожерелье из корост
Он стены поменял на плиты:
Ушёл из дома жить под мост.
Одно оставив развлечение,
Забыв про книги и кино,
На плавное реки течение
Глядит и пьёт своё вино…
Неодолимой, смертной тягой
Влечёт меня к концу бездумному…
Я лягу рядом под мостом с бродягой,
И улыбнусь во сне себе, безумному…
Покаяние
Я не знаю, что такое счастье…
И не спросишь больше у отца:
Умер он – и я отчасти
Стал похож на мертвеца.
Рухнул мир мой в одночасье,
Превратился дом в помойку…
Ничего не помню я о счастье –
Нужно мне поставить двойку!
Тлею я, а надо бы гореть
И с людьми начать опять общаться,
Чтобы был доволен мной отец –
Он всегда желал мне только счастья.
Но не помню, что такое счастье…
