Чжунли Цюань сказал: "Многие пытаются культивировать Дао, но самого Дао не понимают. Желая поскорее достичь цели, ускоряют практику. В результате тела их становятся хрупкими, словно сухое дерево, а умы – мертвы, как остывший пепел. Надеясь удержать дух внутри, они упорствуют в своем намерении. А стало быть, когда входят в состояние покоя, то высвобождается лишь дух Инь. Вот оттого и становятся они призраками, не имеющими духа, бессмертными же чистого Ян им не стать. Дух Инь не рассеивается после смерти тела, оттого такого человека и называют бессмертным призраком. Однако, хотя и идет здесь речь о бессмертии, на самом деле, это всего лишь призрак, лишенный духа. Все те, кто голословно причисляет себя к буддистам, неверно практикуя сидячую медитацию, обычно этим и заканчивают".

По этим строкам можно судить о заблуждениях современного человека относительно смысла жизни, о наполнении потустороннего мира (барабашки – не обязательно полет "Интерстеллар"), и о том, что духовные практики, это игры с Огнем. А с Огнем, как известно – шутки плохи.

Зедонг

Двоякое чувство поселилось в душе. С одной стороны встреча с леди Мейфен открыла новую веху в его жизни, подарила веру, надежду, любовь; с другой… – у Зедонга возникло ощущение, что он вышел на тонкий лед. Такого с ним не случалось даже в Америке. Невзирая на помешательство четырежды безумного мира, там никто не предлагал отказаться от естественного течения жизни и порядка вещей. А леди Мейфен мешала пространство и время – определения простых вещей, к которым Зедонг привык с детства, обнаруживая в любой из них самый неожиданный смысл. Собственно, разного рода неожиданными открытиями (чудесами) доктор Чжао Мейфен и пыталась увлечь его душу, и увлекалась сама безраздельно, действуя исключительно по вере.

После рухнувших стен в монастыре Уданшань последовало воскресение мертвых.

Обратно они поехали на туристическом автобусе, чтобы побольше увидеть и узнать о родном крае (стране) – удивительно обновленной и насыщенной древними артефактами истории, рассчитанными на туристов. И леди Мейфен стоило немалого удовольствия изобличать подлог, причем действовала она как всегда радикально, повергая невольных слушателей в культурный шок.

– Какой это, нафик, цзыньвэнь (жертвенный треножник) для мяса эпохи Шан-Чжоу? От него до сей поры несёт нашатырным спиртом, которым состаривают медь. Этот-то запах я как врач ни с чем не перепутаю.

Любовь к артефактам в крови китайского народа, она словно связь времен. И леди Мейфен с большим удовольствием рвала эту связь.

– Находясь всего лишь на нижней ступеньке развития (в сансаре) и рассуждая о большом круге мироздания, существование изначально кажется делом бессмысленным и унылым, – произнесла она в другом месте, на восторженный рассказ экскурсовода о Чжуан-цзы и его безликой философии Дао.

Подходила осень; горы затягивали глубокие утренние туманы, словно провалы времени, где замирает каждый звук, даже стук сердца, а падение с горизонта событий в дыру может длиться целую вечность. Так и случилось… и скрежет о скалы скользнувшего на повороте автобуса утонул в ватной бездне – как и не было, – природа даже не почувствовала. А дальше пошли гипотетические параллельные миры.

Мимо Зедонга пронеслась стая серых гусей. Ох, эти гуси! Их так любили в Срединной империи, в прежние времена, а еще белую лошадь⁸⁴. Она тоже прошла мимо, и было странно, что звук ее копыт процокал по влажному асфальту раньше самой кобылы. На что, собственно, Зедонг и обратил внимание. Потом к нему подошел сам Чжуан-цзы⁸⁵ и тронул за плечо.

– Не сиди на холодном камне, наживешь геморрой.

– Мне кажется, я его уже заимел… или менингит. Впрочем, неважно, – ответил Зедонг, провожая взглядом белую лошадь с голубым цветком лотоса на лбу.

Такие цветы (цвет) он видел лишь в одном месте.

– Это верно. Женщины с голубым телом снятся только в дурдоме.

– Вы хотите сказать, что в этом мире лишь идиоты достигают блаженства, а остальные – просто идиоты.

– О, я вижу ты уже начал рассуждать метафизически. Тогда ответь, сколько драконов летает над нами, – три или четыре?

– В этом густом тумане?.. Надо подумать.

– Не отвлекайся на логику.

– Там пять драконов.

– Почему?

– Да потому, что нет никакой разницы.

– Здорово тебе таки досталось, – с сожалением произнес мастер. – О, идет Хозяйка Вод. Извини, у меня дела в сансаре.

И он растаял в тумане. А Зедонга накрыло новой волной, освежило так, что хрустнули все шейные позвонки.

Несло довольно долго. Он чувствовал, как обрываются связи, словно осенние листья на ветру. Гипотетически, падение должно быть почти незаметным, и Зедонг наблюдал это дело со стороны, пользуясь ещё чьим-то разумом и глазами… дракона.

– Блин, кто это придумал пробираться по грани миров, в таком густом тумане? – спросил Стратег. – Я уже десять шишек набил себе на лбу. И еще автобус, вдобавок.

– Так это же была твоя идея, пойти в обход, – подсказал Музыкант. – Кто постоянно твердил: "Сильный преодолеет преграду, мудрый – весь путь?"⁸⁶

– Да, нам нет смысла себя обнаруживать. Слышали, сверху летают драконы, целых пять, – шепотом произнес Главный.

– Опять эта баба, – догадался Влюбленный Красавец. – Но там драконов, пожалуй, будет побольше.

– Может это о нас говорилось, – предположил Сентиментальный. – Тут какая-то душа пролетела мимо меня и зацепилась за хвост.

– Так стряхни её.

– Не могу, хвост прищемило автобусом.

– Как тебя вообще угораздило? Впрочем, чему удивляться? Ты у нас еще тот романтик, – недовольно прошипел Главный.

– Да в этом тумане (мире) сейчас такое твориться… Чьи-то "электронные" мозги размазало по салону.

– И что теперь?

– Сижу пока…

Зедонг драконов не видел, но нести его перестало, и он залип на каком-то выступе горы, вместе с автобусом.

Под ними бурлила река. Сверху, несмотря на туман, было отчетливо видно, что в реке ползает громадный змий ужасного белого цвета (словно глист) и глотает сорвавшихся со скал. А народу падает в реку – немыслимо. Поэтому Зедонг начал цепляться за камни, но какая-то стервоза с крыльями, огненно-красного цвета, попыталась отодрать его от скалы, и с третьего раза ей это удалось. Они понеслись через леса, топи и болота к трем горам, на одной из которых находилось её гнездо. Правда, жилище больше напоминало котел с углями. Зедонг присмотрелся и понял, что это жерло вулкана.

Тварь с несчастным Зедонгом шуганула прямо в открытый кратер.

– Ху-уух, оторвался, – произнес с облегчением Сентиментальный.

– Что, хвост оторвался?

– Нет, автобус.

– Ну, поползли тогда дальше, пока туман не рассеялся. Вокруг слишком обжитые районы.

– Да, раньше людей в горах было поменьше. И умирали не так часто.

– Ты забыл, что творилось при Мао?

– Но тогда люди не цеплялись за вещи. Прямо зубами.

И Сентиментальный двинул хвостом, на котором еще висело несколько душ.

Есть ли жизнь на Марсе? А в преисподней?..

Оказывается, люди живут даже в огне, словно саламандры, – целая гора копошилась и дрожала от насельников ада, отрыгая время от времени в Небо гарью и копотью. А оттуда незамедлительно следовал ответ – удары молний, что только добавляло жару и азарта неутомимым труженикам. Огонь с Неба они принимали за манну, хотя все уже были черными как уголья. Но безумие в том и состоит, чтобы сжечь скорлупку, защищающую человека от мира огня – спалить всё земное дотла и летать над горами, подобно огненным птицам.

Они вылупливались и кружились над кратером – жутко завораживающее зрелище. Не зря люди издревле боялись драконов.