Ратибор давно хотел поймать её на этом, развернуться, вытянуть вперед палец с криком: «Ага, попалась», – но так ни разу и не смог осуществить задуманное.

– Да не очень, – он провел рукой по волосам, заче-сывая их назад, как делает папа. – Ко сну только что-то клонит. Растрясло, видимо, в дороге.

– Ох, а как не растрясет-то, ухабисто у нас тут.

– Там, – мальчик лениво махнул рукой в сторону, в неопределенном направлении. – Мама гостинцев отпра-вила тебе. Я спать, пожалуй.

– А пирожки?

– Так потом съем! Эх, только у тебя микроволновки нет, – он остановился, раздираемый дилеммой: завалиться спать с дороги или отведать любимую бабушкину стряпню. – Съем и спать, – голод и аромат свежей выпечки сделали свое дело.

Когда сонный, насытившийся внук уже ворочался в приготовленной для него кровати, хозяйка дома начала разбирать сумку мальчика, в первую очередь придирчиво осмотрела отправленные дочерью гостинцы.

– Тааакс, думаю, нам это сегодня как раз пригодится, – тут она с прищуром посмотрела на уснувшего Ратибора и улыбнулась.

***

Хотя интернета и других привычных городских развлечений не было, жилось в деревне удивительно весело. У местных ребят было полно иных забав: детвора играла на улице в салки, лапту, клеек и другие интересные и необычные игры. Ратибор всегда дивился: почему в них никто не играет в городе, это же так здорово и увлекательно?

– Забирай быстрее!

Как раз сейчас он, выспавшийся и довольный, выйдя на улицу, влился в одну из таких игр.

Под звонкий смех водящий пытался засалить палкой разбегающихся ребят, но и как уже несколько конов до этого, неудачно.

– Вот и не успел, – один из заводил показал кукиш нерасторопному товарищу, попутно продолжая объяснять правила Ратибору. – Нам нужно сбить вооон тот чурбак, возле небольшого деревянного огрызка, стоящего на земле – внескольких метрах от линии поля переминался с ноги на ногу водящий.

– Млад, я это уже понял, – мальчику не терпелось начать играть.

– Если собьешь три раза – переходишь на следую-щую линию, – перед ребятами были вычерчены девять линий на расстоянии шага друг от друга, за ними начиналось игровое поле. – Кто первым пройдет всё – тот и победил.

– Я готов.

– Да погоди ты! – Млад поставил перед Ратибором свою палку, чтобы тот не начал раньше времени. – Если сбиваем, водящий ставит мишень обратно, когда все бросим палки, тут-то и начинается самое веселье: нужно забрать свою палку так, чтобы хлопец тебя не засалил. А если засалит, то успеть сбить мишень, или же кто-то из остальных, чтобы сбил, тогда водящему вновь салить тебя придется. Усек?

– Усек, усек. Играем!

Палки со свистом вылетали из рук мальчишек, многие кидали гораздо метче Ратибора и быстро обгоняли его по линиям. Зато, когда приходилось отбиваться от водящего, ведь правила не запрещали фехтовать палкой и защищать себя, вот тут уже мальчику не было равных. Он часто спасал товарищей, и водящие менялись все реже и реже.

– Ты где так сражаться научился? – с завистью спросил Доброгнев, согнувшись и опершись на колени, чтобы отдышаться от бега.

– В городе я хожу в «Школу богатырей».

– Это что за школа такая? – Доброгнев толкнул в бок Млада. – Слышал?!

– А нам и не надо, у нас тут и так все богатыри, – деревенские ребята переглянулись. Казалось, будто они знают какую-то заветную тайну, но не собираются делиться ею с чужаком.

– Ну и ладно, – Ратибору было обидно, что подрос-шие с того лета приятели не принимают его так же про-сто, как в предыдущие года. – Я попить сбегаю, скоро вернусь, – бросив палку под куст и приметив место, он побежал к дому бабушки.

– Ба, дай попить! – не успела за ним закрыться скрипучая дверь, как мальчик встал будто вкопанный, удивленно заморгал. – Ты чего такая нарядная?

– Сегодня необычный день.

И действительно, Ратибор еще во время игры заме-тил, что девчонки, которые ненамного старше его, выходили нарядными на улицу, собирались вместе гурьбой, шептались о чем-то и заразительно хихикали.

– Сегодня какой день? – продолжала бабушка.

– Какой? – удивленно спросил Ратибор, причмокивая и вытирая молоко с губ.

– Сегодня день рождения нового Солнца. Самый длинный день в году, а после него Солнышко к зиме на-чинает готовиться и каждый день светит все меньше и меньше.

– Оказывается, у Солнышка тоже есть день рождения? – удивился мальчик.

– Да, мой хороший, и даже не один, а несколько раза в году, рождаются и умирают разные ипостаси Солнца. – Сегодня умрет Ярило и родится Даждьбог.

– Я не хочу, чтобы Солнышко умирало, – Ратибор приуныл.

– Ой, ты, внучек, – бабушка обняла его за плечи, – это наша жизнь, тем более через год Ярило вернется к нам.

– Правда? – он заулыбался.

– Да, Ратиборушка, – бабушка тоже улыбнулась, – Сегодня ночью будет праздник, станем жечь огромный костер-купалец, девицы с парнями будут прыгать через него, испытывая свою силу, а если кто найдет цветок папоротника в темном лесу – обязательно обнаружит под ним клад.

Во время рассказа Ратибор стоял, открыв рот.

– Я хочу найти этот цветок, – вскрикнул он. – Я обязательно должен его найти…

***

Ратибор и раньше бывал на этом летнем празднике, правда, помнил он его смутно. Память сохранила лишь крупицы воспоминаний: высоченный костер, манящий своим теплом и светом, плюющийся болючими искрами, хороводы и песни, вкусные угощения в трапезной – все смешалось в вихре образов и обрушилось ураганом чувств, уносящих, пусть и не в такое далекое, но уже случившееся прошлое.

Сегодняшний день был наполнен каким-то особым торжеством, трепетно обещая случиться чуду или, на худой конец, сбыться небольшой сказке. Сердце мальчика ликовало: где-то там его, именно его, а не кого-то другого, ждал Цветок Папоротника, маня кладом и исполнением самого заветного желания. Лишь бы найти, лишь бы суметь.

– Для тебя шила, – заулыбалась бабушка, надевая на внука рубаху.

– Ой, колется же, – задергался мальчик.

– Конечно, колется, – бабушка сияла. – Она же из крапивы.

– Как из крапивы? – Ратибор замер от удивления и испуга, даже перестал чувствовать уколы рубашки и попытался быстренько стянуть её с себя.

– Да чего уж ты? Шучу же! Лен, чистый лен, – сми-лостивилась она. – Была бы из крапивы, в ней хоть за папоротником цветущим, хоть в царство Кощеево иди. А в этой только на празднике выплясывать.

Ратибору показалось, что бабушка лукаво ухмыль-нулась и подмигнула, но ему не был понятен смысл этого.

Рубаха была на диво красивая. Мальчик раньше видел подобные на жителях деревни, но сам такой не носил. Он однажды даже представлял, как ему будут завидовать ребята в городе, появись он таким разодетым во дворе, у друзей такой рубахи точно нет.

На рукавах, вороте и подоле обновки были красной нитью вышиты замысловатые узоры.

– А это зачем? – поинтересовался мальчик, продолжая их с интересом рассматривать.

– Это обережная вышивка, она будет защищать тебя, – в этот момент мальчику показалось, что по узору пробежал багровый огонек, словно опоясывая его в кольцо лучами закатного Солнца. – Узоры и знаки наших предков, сохраненные народной памятью.

– Знаю-знаю, это магия. – он засиял.

– Магия-магия, – бабушка, улыбаясь, кивнула в ответ.

Несмотря на понравившийся рисунок обережной вышивки, рубашка все же была ему очень колючей, и мальчик постоянно, морщась, двигал плечами, но это не помогало: переставало колоть в одном месте и начинало в другом.

– Ты попроси ее не колоть, она колоть и не будет.

– Так я не умею, – он опустил глаза.

– Я тебя научу, повторяй за мной заговор.

Мальчик сглотнул, но делать нечего, нужно было избавиться от всех этих иголок.

– Черной водой, безликой бедой, – начала на распев бабушка.