Если не считать этих запретных подземелий, Юли мог свободно ходить по всему городу. И бродил, вместе со сказителями, не уставая удивляться тому, что он видел и слышал. Лишь в одну из частей Панновала, о которой в народе говорили только шепотом, путь ему был закрыт. Это было Святилище. В эту святая святых можно было попасть лишь по лестнице из Рынка и туннелю, но он охранялся целым отрядом милиции. Молва об этой обители святости шла настолько дурная, что никто из горожан не хотел даже приближаться к ней добровольно. В Святилище жили члены милицейской гильдии, охранявшей закон Панновала, и гильдия жрецов, охранявших его душу.
Всё это величественное здание общественного устройства выглядело настолько великолепным в глазах Юли, что он не сразу смог оценить всю степень и мерзость местного деспотизма. Но очень скоро он убедился, что под величественными очертаниями скрывается жесткая система запретов, регламентирующих жизнь панновальцев. Размер жилищ, еда, время работы, профессия, даже одежда -- всё определялось каким-нибудь законом. Однако местные жители были довольны и не высказывали какого-либо удивления по поводу той системы, в которой они выросли и которой подчинялись. Но Юли, привыкший к просторам равнин и Перевала, удивлялся здешним порядкам. Само собой разумеющийся закон выживания, правивший там, требовал ото всех инициативы и раскованности, а здесь практически каждое движение было ограничено рамками закона. И всё же эти рабы закона считали, что находятся в особо привилегированном положении по отношению к вольным дикарям, к свободным варварам!..
Но, так или иначе, он должен был здесь жить, а его благодетель уже не раз намекал Юли, что такому здоровому парню не грех и самому зарабатывать себе на хлеб. Располагая неплохим капиталом, пусть и приобретенным самым незаконным путем, Юли собирался купить маленькую лавку рядом с лавкой доброжелательного Киале и открыть свою торговлю. Его прельщала мирная и обеспеченная жизнь лавочника. Впрочем, если повезет, он сможет открыть и выездную торговлю, какой занимались убитые им господа, и, кроме денег и почета, получит ещё и возможность бывать в самых разных местах. Возможно, он даже навестит свой клан, поразив их уже своим обликом знатного господина.
Однако вскоре он обнаружил, что существует много законов, которые запрещают ему это весьма выгодное дело. Он не мог купить лавку, не будучи мастером гильдии торговцев. А торговать без лавки он не мог. На это нужно было иметь особое разрешение, которое выдавалось только действительному члену гильдии лоточников. Ему же нужна была справка о членстве в гильдии торговцев, а её нельзя было получить без прохождения ученичества в подмастерьях. Более того, чтобы просто жить в городе, ему нужно было получить паспорт, для чего надо было сдать в милицию характеристику своего поручителя и сертификат благонадежности, а он выдавался милицией лишь после получения документов о наличии недвижимости и благоприятной характеристики от духовных лиц. Однако он не мог стать владельцем комнаты, которую подарила ему Туска, пока милиция не выдаст ему паспорт. Что же касается характеристики, то для этого надо было соответствовать одному, самому элементарному требованию: доказать наличие веры в бога Акха и предъявить свидетельство о регулярных приношениях Ему. Не долго думая, Юли заявился со всеми своими проблемами прямо к капитану милиции.
-- Ты дикарь, но ты уважаешь наши законы и можешь принести большую пользу городу, когда станешь торговцем, -- изрек после краткого раздумья капитан. -- Но тебе следует немедленно обратиться к местному святому отцу и обучиться основам нашей святой веры, иначе тебя бросят в Твинк, как безбожника.
Разговор происходил в личном кабинете капитана, небольшой каменной комнате с балконом, выходящим на верхнюю из террас Рынка. С балкона можно было прекрасно наблюдать за всем, происходящим внизу. Поверх обычной одежды из выделанных шкур на капитане был накинут черно-белый плащ длиной до пола. На голове у него красовалась бронзовая каска со священным символом Акха -- два колеса друг в друге, соединенные изогнутыми спицами. Сапоги из дорогой кожи доходили капитану лишь до середины икр. За ним стоял рослый фагор с черно-белой лентой, повязанной вокруг волосатого белого лба.
-- Ты меня слушай, а не разглядывай! -- прорычал капитан. -- Да повнимательней! А не то...
Но Юли не мог справиться с собой и всё время непроизвольно косил в сторону молчащего фагора, удивлявшего юношу самим фактом своего присутствия здесь, в главной цитадели человечества.
Некогда двурогое существо стояло молча, со спокойным видом. Сейчас рога уже не венчали его череп. Они были спилены почти полностью и из-под волос торчали только два пенька. Их режущие кромки были стесаны напильником. Черно-белая лента вокруг головы и полуприкрытый белым волосом кожаный ошейник с ремнем, сжимающий горло, свидетельствовали о его покорности местной власти. И всё же он был опасен для безоружных жителей Панновала. Фагоры были гораздо крупнее и тяжелее людей и славились непомерной силой. Поэтому офицеры милиции появлялись на людях лишь в сопровождении личного раба-фагора, послушного и готового на всё. Вдобавок, эти существа славились своей превосходной способностью прекрасно видеть в темноте, что было очень полезно их владельцам в мире вечного полумрака и полной тьмы. Простой народ боялся этих животных с шаркающей походкой. Но, хотя фагоры и считались животными, они умели говорить. Некоторые из них могли заучить до восьми с половиной сотен слов олонецкого языка.
И всё же, как можно, не переставая думал Юли, жить рядом с такими зверями, зверями, которых люди, живущие на заснеженных просторах под открытым небом, боялись и ненавидели со дня своего рождения. И которые увели в неволю его отца...
Разговор с капитаном не принес ничего хорошего, но это были только цветочки. По своей юношеской глупости Юли попал в поле зрения местных властей, более того, навлек на себя их немилость, и теперь легко мог потерять свободу, если не подчинится их правилам, число которых казалось бесконечным. Но Киале постарался внушить Юли, что ему ничего не остается, как повиноваться. Чтобы стать гражданином Панновала, нужно было научиться думать и чувствовать как панновалец. Поэтому ему оставалось только подчиниться установлениям властей.
Юли обратился к духовным лицам и ему было велено ежедневно являться к священнику, который жил неподалеку от его комнаты. Последовали многочисленные многочасовые беседы, в ходе которых тот вдалбливал Юли теистическую и потому совершенно непонятную ему историю Панновала, "возникшего из тени великого Акха на вечных снежных просторах", и в течение которых он был вынужден заучивать наизусть длинные отрывки из священного писания, повествующие об этом великом событии. К счастью, у него оказалась цепкая память и вскоре он мог повторять их даже во сне, но в свободное от обучения время ему приходилось делать всё, о чем просил его священник, Сатаал, включая и постоянную беготню по разным мелким, но утомительным поручениям, ибо сам Сатаал, как и все здешние священники, был весьма ленив -- и от природы, и по своему положению в обществе. Для Юли был особенно унизителен тот факт, что все дети Панновала, без исключения, проходили этот курс обучения зачаткам веры и послушания в самом раннем возрасте.
