Дом моей жены. Ее сад. Как здесь замечательно! Как покойно! Если бы только Памела чуть-чуть поменьше тревожилась о моем благополучии, пореже старалась бы сделать мне что-то приятное в ущерб собственным интересам, тогда все было бы божественно. Поверьте, я не хочу, чтобы у вас создалось впечатление, будто я не люблю ее - я обожаю самый воздух, которым она дышит, - или не могу совладать с ней, или не хозяин самому себе. Я лишь хочу сказать, что то, как она себя ведет, временами меня чуточку раздражает. К примеру, все эти ее повадки. Как бы мне хотелось, чтобы она от них отказалась, особенно от манеры тыкать в меня пальцем, чтобы подчеркнуть сказанное. Должен признать, что роста я довольно небольшого, и подобный жест, не в меру употребляемый человеком вроде моей жены, может подействовать устрашающе. Иногда мне трудно убедить себя в том, что она женщина невластная.
- Артур! - крикнула она. - Иди-ка сюда.
- Что такое?
- Мне пришла в голову потрясающая мысль. Иди же сюда.
Я подошел к дивану, на котором она возлежала.
- Послушай-ка, - сказала она, - хочешь немного посмеяться?
- Посмеяться?
- Над Снейпами.
- Что еще за Снейпы?
- Очнись, - сказала она. - Генри и Сэлли Снейп. Наши гости.
- Ну?
- Слушай. Я тут лежала и думала, что это за ужасные люди... и как они себя ужасно ведут... он - со своими шутками, и она - точно какая-нибудь помирающая от любви воробьиха...
Она помолчала, плутовато улыбаясь, и я почему-то подумал, что вот сейчас она произнесет нечто страшное.
- Что ж, если они себя так ведут в нашем присутствии, то каковы же они должны быть, когда остаются наедине?
- Погоди-ка, Памела...
- Артур, не будь дураком. Давай сегодня посмеемся немного, хотя бы раз от души посмеемся.
Она приподнялась на диване, лицо ее неожиданно засветилось каким-то безрассудством, рот слегка приоткрылся, и она глядела на меня своими круглыми серыми глазами, причем в каждом медленно загоралась искорка.
- Почему бы нет?
- Что ты затеяла?
- Это же очевидно. Неужели ты не понимаешь?
- Нет, не понимаю.
- Нам нужно лишь спрятать микрофон в их комнате.
Должен признаться, я ожидал чего-то более неприятного, но, когда она произнесла это, был так поражен, что не нашелся, что ответить.
- Именно так и сделаем, - сказала она.
- Да ты что! - воскликнул я. - Ну уж нет. Погоди минуту. На это ты не пойдешь.
- Почему?
- Более гнусного ничего и придумать нельзя. Это все равно что... все равно что... подслушивать у дверей или читать чужие письма, только гораздо хуже. Ты серьезно говоришь?
- Конечно, серьезно.
Я знал, как сильно моя жена не любит, когда ей возражают, но иногда ощущал необходимость заявить свои права, хотя и понимал, что чрезмерно при этом рискую.
- Памела, - резко возразил я, - я запрещаю тебе делать это!
Она спустила ноги с дивана.
- Артур, кем это ты прикидываешься? Я тебя просто не понимаю.
- Меня понять несложно.
- Что за чепуху ты несешь? Сколько раз ты проделывал штуки похуже этой.
- Никогда!
- О да, еще как проделывал! Что это тебе вдруг взбрело в голову, будто ты лучше меня?
- Ничего подобного я никогда не делал.
- Хорошо, мой мальчик, - сказала она и навела на меня палец, точно револьвер. - Что ты скажешь насчет твоего поведения у Милфордов в Рождество? Помнишь? Ты так смеялся, что я вынуждена была закрыть тебе рот рукой, чтобы они нас не услышали. Что скажешь?
- Это другое, - сказал я. - Это было не в нашем доме. И они не были нашими гостями.
- А какая разница?
Она сидела, глядя на меня, и подбородок ее начал презрительно подниматься.
- Ведешь себя, как эдакий напыщенный лицемер, - сказала она. - Что это с тобой происходит?
- Видишь ли, Памела, я действительно думаю, что это гнусно. Я правда так думаю.
- Но послушай, Артур. Я человек мерзкий. Да и ты тоже - где-то в глубине души. Поэтому мы и находим общий язык.
- Впервые слышу такую чепуху.
- Вот если бы ты вдруг задумал стать совершенно другим человеком тогда другое дело.
- Давай прекратим весь этот разговор, Памела.
- Послушай, - продолжала она, - если ты действительно решил измениться, то что же мне остается делать?
- Ты не понимаешь, что говоришь.
- Артур, и как только такой хороший человек, как ты, может иметь дело с гадюкой?
Я медленно опустился в кресло, стоявшее против дивана; она не спускала с меня глаз. Женщина она большая, с крупным белым лицом, и, когда она глядела на меня сурово - вот прямо как сейчас, - я, как бы это сказать?.. погружался в нее, точно утопал в ней как в ушате со сливками.
- Ты серьезно обо всей этой затее с микрофоном?
- Ну конечно. Самое время немного посмеяться. Ну же, Артур. Не будь таким деликатным.
- Это нечестно, Памела.
- Это так же честно, - она снова выставила палец, - так же честно, как и в том случае, когда ты вынул из сумочки Мэри Проберт ее письма и прочитал их от начала до конца.
- Этого нам не нужно было делать.
- Нам?
- Но ведь ты их потом тоже читала, Памела?
- Это никому нисколько не повредило. Ты тогда так сказал. А эта затея ничем не хуже.
- А как бы тебе понравилось, если бы кто-то с тобой такое проделал?
- Да как бы я могла возмущаться, если б не знала, что за моей спиной что-то происходит? Ну же, Артур. Не будь таким застенчивым.
- Мне нужно подумать.
- Может, великий радиоинженер не знает, как соединить микрофон с динамиком?
- Проще простого.
- Ну так действуй. Действуй же.
- Я подумаю и потом дам тебе ответ.
- На это у нас нет времени. Они могут явиться в любую минуту.
- Тогда я не буду этого делать. Я не хочу, чтобы меня застукали за этим занятием.
- Если они явятся, прежде чем ты закончишь, я просто попридержу их здесь. Ничего страшного. А сколько, кстати, времени?
Было почти три часа.
- Они едут из Лондона, - сказала она, - а уж отбудут никак не раньше чем после ленча. У тебя много времени.
- Куда ты намерена их поселить?
- В большую желтую комнату в конце коридора. Это ведь не слишком далеко?
- Думаю, что-то можно сделать.
- Да, и вот еще что, - сказала она, - а куда ты поставишь динамик?
- Я не говорил, что собираюсь это сделать.
- Бог ты мой! - вскричала она. - Посмотрел бы кто-нибудь на тебя. Видел бы ты свое лицо. Ты даже порозовел и весь горишь, так тебе не терпится приступить к делу. Поставь динамик к нам в спальню - почему бы и нет? Да приступай же, и поживее.
