- Мы могли бы неплохо позабавиться, - сказал я.

- Да мы могли бы завоевать весь мир! - воскликнул он.

- Да, но вы же мне только что сказали, что запах не имеет никакого отношения к сексуальному влечению мужчины.

- Не имеет, - согласился он. - Но когда-то имел. У меня есть свидетельство, что в начале послеледникового периода, когда первобытный человек был гораздо ближе к обезьяне, чем сейчас, он еще сохранял обезьянью манеру прыгать на первую же встречную женщину, которая соответственно пахла. А позднее, в палеолит и неолит, запах по-прежнему сексуально возбуждал его, но все в меньшей и меньшей степени. К тому времени когда в Египте и Китае появились более развитые цивилизации, а произошло это около десятого века до нашей эры, эволюция сыграла свою роль и полностью лишила мужчину способности возбуждаться от запаха. Вам не скучно?

- Отнюдь. Но скажите мне, означает ли это, что в обонятельной системе человека действительно произошли физические изменения?

- Вовсе нет, - ответил он. - Иначе мы бы ничего не могли поделать. Небольшой аппарат, который позволял нашим предкам улавливать эти едва различимые запахи, по-прежнему на месте. Мне это известно лучше других. Вам приходилось видеть человека, который умеет шевелить ушами?

- Я и сам могу это делать, - сказал я, демонстрируя свое умение.

- Вот видите, - сказал он, - мускул, с помощью которого можно шевелить ушами, по-прежнему на месте. Он сохранился с того времени, когда человек, подобно собаке, должен был уметь навострить уши, чтобы лучше слышать. Он утратил эту способность больше ста тысяч лет назад, а мускул сохранился. То же относится и к нашему обонятельному аппарату. Устройство, с помощью которого мы улавливаем эти сокровенные запахи, по-прежнему на месте, но мы утратили способность пользоваться им.

- Как вы можете быть уверены, что оно по-прежнему на месте? - спросил я.

- Вы представляете, как функционирует наша обонятельная система? спросил он.

- Не совсем.

- Тогда я расскажу вам, иначе не смогу ответить на ваш вопрос. Слушайте, пожалуйста, внимательно. Воздух вдыхается через ноздри и минует три костные перегородки в верхней части носа. Там он теплеет и фильтруется. Далее этот теплый воздух идет через два отверстия, в которых имеются обонятельные органы. Этими органами являются участки желтоватой ткани, каждая примерно с квадратный дюйм. В этой ткани имеются нервные волокна и нервные окончания обонятельного нерва. Каждое нервное окончание состоит из обонятельной клетки, имеющей пучок крошечных, похожих на волоски волокон. Эти волокна действуют как улавливатели. Впрочем, лучше сказать - рецепторы. И когда эти рецепторы раздражаются или возбуждаются пахучими молекулами, они посылают сигналы в мозг. Допустим, утром вы спускаетесь к завтраку и втягиваете в свои ноздри пахучие молекулы жарящегося бекона, которые и возбуждают ваши рецепторы; рецепторы мигом отправляют сигнал по обонятельному нерву в мозг, а мозг интерпретирует его в зависимости от природы и интенсивности запаха. И вот тут вы и воскликнете: "Ага, на завтрак у нас бекон!"

- Никогда не ем бекон на завтрак, - сказал я.

Он пропустил это замечание мимо ушей.

- Эти рецепторы, - продолжал он, - эти похожие на волоски волокна нас и интересуют. А теперь вы у меня спросите, каким же образом они отличают одну пахучую молекулу от другой, скажем мяту от камфары?

- И каким же образом? - спросил я. Это мне было интересно.

- Теперь слушайте, пожалуйста, еще внимательнее, - сказал он. - На кончике каждого рецептора имеется что-то вроде чашечки, хотя и не круглой. Это узел рецептора. Представьте теперь, как тысячи этих похожих на волоски волокон с крошечными чашечками на окончаниях колышутся, будто волоски морских анемонов, и только и ждут, как бы захватить в свои чашечки любую проносящуюся мимо пахучую молекулу. Обратите внимание, именно так все и происходит. Когда вы принюхиваетесь к какому-то запаху, пахучие молекулы вещества, которое этот запах производит, устремляются в ваши ноздри и там захватываются этими маленькими чашечками, узлами рецепторов. Теперь важно запомнить следующее. Молекулы бывают разных форм и размеров. Маленькие чашечки, или узлы рецепторов, также имеют разные формы. Таким образом, молекулы размещаются только в тех рецепторных узлах, которые им подходят. Молекулы мяты попадают только в специальные узлы, принимающие молекулы мяты. Молекулы камфары, имеющие совсем другую форму, разместятся только в рецепторных узлах, способных принимать молекулы камфары, и так далее. Это напоминает детскую игру, когда предметы разной формы входят в углубления, только для них и предназначенные.

- Если я вас правильно понимаю, - произнес я, - вы хотите сказать, что мой мозг распознает запах мяты только лишь потому, что молекула разместилась в рецепторном узле, способном принять молекулу мяты?

- Совершенно верно.

- Но вы ведь не станете утверждать, что для всех на свете запахов имеются рецепторные узлы разных форм?

- Нет, - ответил он. - По сути, у человека имеется только семь узлов разных форм.

- Почему только семь?

- Потому что наши обонятельные органы фиксируют только семь чистых основных запахов. Все прочие являются сложными запахами, возникшими в результате смешения основных.

- Вы в этом уверены?

- Вполне. На вкус человек распознает и того меньше, всего лишь четыре первоосновы - сладкое, кислое, соленое и горькое! Все прочие вкусовые ощущения возникают в результате смешения этих первооснов.

- И каковы же семь основных чистых запахов? - спросил я у него.

- Их названия не имеют для нас значения, - ответил он. - К чему усложнять дело?

- Мне бы хотелось услышать, что это за запахи.

- Хорошо, - сказал он. - Запахи бывают камфарные, острые, мускусные, эфирные, растительные, мятные и гнилостные. Пожалуйста, не смотрите на меня так недоверчиво. Это не мое открытие. Весьма видные ученые работали над этим в продолжение многих лет. И их выводы точны, за исключением одного аспекта.

- Какого же?

- Существует восьмой чистый основной запах, о котором они не подозревают, и восьмой рецепторный узел, способный захватывать молекулы этого запаха своеобразной формы!