- Чтобы потом в них складывать, - загадочно ответил он.

- Понятно.

- Пошли, - сказал он.

- Не лучше ли нам взять машину?

- Слишком рискованно. Ее могут увидеть, когда мы ее оставим.

- Но ведь до леса больше трех миль.

- Да, - сказал Клод. - И думаю, ты сам понимаешь, что мы можем получить шесть месяцев тюрьмы, если нас схватят.

- Этого ты мне раньше не говорил.

- Разве?

- Я не пойду, - сказал я. - Не стоит того.

- Тебе полезно прогуляться, Гордон. Идем.

Был тихий солнечный вечер, яркие белые облачка неподвижно висели в небе, и в долине было прохладно и очень тихо. Мы пошли по траве вдоль дороги, которая тянулась между холмами в сторону Оксфорда.

- Изюм у тебя? - спросил Клод.

- В кармане.

- Хорошо, - сказал он. - Отлично.

Через десять минут мы свернули с главной дороги на узкую тропинку с высокой изгородью по обеим сторонам. Дальше нам предстояло взбираться вверх.

- Сколько там сторожей? - спросил я.

- Трое.

Клод выбросил выкуренную наполовину сигарету. Спустя минуту он закурил другую.

- Обычно я не одобряю новые методы, - сказал он. - Особенно в такого рода делах.

- Понимаю.

- Но, честное слово, Гордон, думаю, на сей раз нас ждет грандиозный успех.

- Точно?

- Не сомневаюсь.

- Надеюсь, ты прав.

- Это будет вехой в истории браконьерства, - сказал он. - И смотри, ни единой живой душе потом не проговорись, как мы это сделали, понял? Потому что если это просочится, каждый болван в округе будет делать то же самое, и тогда ни одного фазана не останется.

- Ни слова никому не скажу.

- Ты должен гордиться собой, - продолжал он. - Умные люди уже сотни лет бьются над этой проблемой, но никто ничего похожего не придумал. Почему ты мне об этом раньше не рассказывал?

- А ты никогда и не интересовался моим мнением, - ответил я.

И это было правдой. Буквально до позавчерашнего дня Клоду и в голову не приходило обсуждать со мной святую тему браконьерства. Летними вечерами, после работы, я частенько видел, как он незаметно выскальзывает в своей кепке из автоприцепа и исчезает на дороге в лес. Иногда, глядя на него в окно, я ловил себя на том, что задумываюсь - что же он все-таки собирается предпринять один-одинешенек среди ночи, какие хитрости замышляет? Он редко возвращался рано и никогда, абсолютно никогда сам добычу не приносил. Однако на следующий день (я и представить себе не мог, как он этого достигал) в сарае за заправочной станцией висел фазан, или заяц, или пара куропаток, которых мы потом съедали.

Летом он был особенно активен, а в последние два месяца задал такой темп, что уходил в лес четыре, а то и пять раз в неделю. Но и это еще не все. Мне казалось, что его отношение к браконьерству изменилось самым загадочным и неуловимым образом. Теперь он действовал более решительно, более хладнокровно и целеустремленно, чем прежде, и у меня было такое впечатление, что теперь это была уже не столько охота, сколько рискованное предприятие, что-то вроде тайной войны, которую Клод вел в одиночку против невидимого и ненавидимого врага.

Но кто же был этим врагом?

Точно не могу сказать, у меня возникло подозрение, что им был не кто иной, как сам знаменитый мистер Виктор Хейзел, владелец земли и фазанов. Мистер Хейзел был местным пивоваром и держался невероятно надменно. Он был так богат, что невозможно выразить словами, и его собственность простиралась на мили по всей долине. Он выбился из низов, был напрочь лишен обаяния и обладал весьма скудным числом добродетелей. Он презирал всех людей, занимавших низкое общественное положение, поскольку сам был когда-то одним из них, и отчаянно стремился общаться только с теми, с кем, по его мнению, и нужно общаться. Он охотился верхом с собаками, любил пригласить гостей, носил модные жилетки и каждый день проезжал на огромном черном "роллс-ройсе" мимо заправочной станции к своей пивоварне. Когда он проносился мимо, мы иногда успевали разглядеть за рулем сияющее лицо пивовара, розовое, как ветчина, дряблое и воспаленное от чрезмерного употребления пива.

Ну да ладно. Вчера днем Клод ни с того ни с сего вдруг сказал мне:

- Сегодня вечером я опять пойду в лес Хейзела. Хочешь пойти со мной?

- Кто - я?

- На фазанов. В этом году, может, последний шанс, - сказал он. - В субботу открывается охотничий сезон, и потом все птицы разлетятся. Если будет кому разлетаться.

- А почему ты вдруг меня приглашаешь? - с подозрением спросил я.

- Особой причины у меня нет, Гордон. Просто так.

- А это рискованно?

Он не ответил.

- У тебя, наверное, и ружье припасено?

- Ружье! - с отвращением воскликнул Клод. - В фазанов не стреляют, ты что, не знаешь? В лесах Хейзела достаточно пистону хлопнуть, чтобы тебя сторожа тут же схватили.

- Тогда как же ты охотишься?

- Ага, - произнес он и загадочно прикрыл веком один глаз.

Наступила долгая пауза. Потом Клод сказал:

- Как тебе кажется, ты сможешь держать рот на замке, если я тебе кое-что расскажу?

- Вполне.

- Я этого еще никому в жизни не рассказывал, Гордон.

- Весьма польщен, - сказал я. - Мне ты можешь полностью довериться.

Он повернул голову, устремив на меня свои бледные глаза. Глаза у него были большие и влажные, как у быка, и они были так близко от меня, что я увидел, как отражаюсь в них вверх ногами.

- Сейчас я раскрою тебе три лучших на свете способа охоты на фазана, сказал Клод. - А поскольку ты в нашем походе будешь моим гостем, я дам тебе возможность выбрать тот способ, который мы используем сегодня ночью. Как тебе все это?

- По-моему, тут какой-то подвох.

- Да нет тут никакого подвоха, Гордон, клянусь тебе.

- Ладно, тогда продолжай.

- Значит, так, - сказал он. - Вот первый большой секрет.

Он умолк и сделал длинную затяжку.

- Фазаны, - мягко прошептал он, - без ума от изюма.

- От изюма?

- От самого обыкновенного изюма. У них это самая большая слабость. Мой папа открыл это сорок лет назад, так же как открыл и все три эти способа, о которых я тебе собираюсь сейчас рассказать.

- Ты, кажется, говорил, что твой папа был пьяницей.

- Может, и был. Но еще он был замечательным браконьером, Гордон. Может, самым замечательным за всю историю Англии. Мой папа изучал браконьерство, как ученый.