- Пожалуйста, не разговаривайте...
- Вы ведь и есть новый врач, правда, доктор?
- Да, это так.
- А мы в Браунау?
- Да.
- Я боюсь, доктор.
- Постарайтесь ничего не бояться.
- У четвертого есть хоть какие-то шансы?
- Не настраивайте себя так.
- А я не могу думать иначе. Я уверена - что-то наследственное заставляет моих детей умирать. Это точно.
- Какая ерунда.
- Знаете, доктор, что сказал мне мой муж, когда родился Отто? Он вошел в комнату, заглянул в кроватку, в которой лежал Отто, и сказал: "Почему все мои дети такие маленькие и слабенькие?"
- Я уверен, он этого не говорил.
- Он низко наклонился над кроваткой Отто, будто там лежало крошечное насекомое, и сказал: "Я хочу знать только одно: отчего получше экземпляры не получаются? Только это я и хочу знать". А через три дня после этого Отто умер. На третий день мы было окрестили его, и в тот же вечер он умер. А потом умер Густав. А потом Ида. Все умерли, доктор... И неожиданно весь дом опустел.
- Не думайте сейчас об этом.
- А этот очень маленький?
- Нормальный ребенок.
- Но маленький?
- Пожалуй, немножко маленький. Но маленькие часто покрепче больших будут. Только представьте себе, фрау Гитлер, - на будущий год в это время он уже будет учиться ходить. Разве не приятно об этом думать?
Она ничего не ответила.
- А через два года, наверное, будет болтать без умолку и сводить вас с ума своим лепетом. Вы уже выбрали для него имя?
- Имя?
- Ну да.
- Нет. Пока не знаю. Кажется, мой муж говорил, что, если будет мальчик, мы назовем его Адольфусом.
- Значит, Адольф.
- Да. Моему мужу нравится имя Адольф, потому что оно чем-то напоминает ему его собственное имя. Моего мужа зовут Алоиз.
- Вот и замечательно.
- Нет! - вскричала она, оторвав голову от подушки. - То же самое у меня спрашивали, когда родился Отто! Значит, он умрет! Нужно сейчас же окрестить его!
- Ну, ну, - проговорил врач, осторожно беря ее за плечи. - Вы не правы. Уверяю вас. Просто я любопытный старик, вот и все. Люблю поговорить об именах. Думаю, Адольфус - очень хорошее имя. Одно из моих любимых. Смотрите-ка - вон его несут.
Жена хозяина гостиницы, прижимая ребенка к своей огромной груди, проплыла по палате и приблизилась к кровати.
- Вот он, красавец! - улыбаясь лучезарной улыбкой, сказала она. Хотите подержать его, моя дорогая? Положить его рядом с вами?
- Он хорошо закутан? - спросил врач. - Здесь очень холодно.
- Конечно, хорошо.
Ребенок был плотно закутан белой шерстяной шалью, из которой высовывалась только крошечная розовая головка. Жена хозяина гостиницы бережно положила его на кровать рядом с матерью.
- Ну вот, - сказала она. - Теперь можете лежать себе и вдоволь им любоваться.
- По-моему, он вам понравится, - улыбаясь, произнес врач. - Прекрасный ребенок.
- Да у него просто чудесные ручки! - воскликнула жена хозяина гостиницы. - Какие длинные изящные пальчики!
Мать лежала не шелохнувшись. Она даже голову не повернула, чтобы посмотреть на ребенка.
- Ну же! - громко сказала жена хозяина гостиницы. - Он вас не укусит!
- Боюсь смотреть. Не могу поверить, что у меня еще один ребенок и с ним все в порядке.
- Не будьте же вы такой глупой.
Мать медленно повернула голову и посмотрела на маленькое безмятежное лицо ребенка, лежавшего рядом с ней на подушке.
- Это мой ребенок?
- Ну конечно.
- О... о... да он красивый.
Врач отвернулся и, подойдя к столу, начал складывать свои вещи в чемоданчик. Мать лежала на кровати и, глядя на ребенка, улыбалась, касалась его пальцами и что-то бормотала от удовольствия.
- Привет, Адольфус, - шептала она. - Привет, мой маленький Адольф...
- Тсс! - сказала жена хозяина гостиницы. - Слышите? Кажется, идет ваш муж.
Врач подошел к двери, открыл ее и выглянул в коридор.
- Герр Гитлер!
- Да.
- Входите, пожалуйста.
Небольшого роста человек в темно-зеленой форменной одежде тихо вошел в комнату и огляделся.
- Поздравляю вас, - сказал врач. - У вас сын.
У мужчины были огромные бакенбарды, тщательно подстриженные на манер императора Франца-Иосифа, и от него сильно пахло пивом.
- Сын?
- Да.
- И как он?
- Отлично. Как и ваша жена.
- Хорошо.
Отец повернулся и с надменным видом прошествовал к кровати, на которой лежала его жена.
- Ну-с, Клара, - проговорил он. - Как дела?
Он нагнулся, чтобы посмотреть на ребенка. Потом нагнулся еще ниже. Дергаясь всем телом, он нагибался все ниже и ниже, пока лицо его не оказалось примерно в дюжине дюймов от головки ребенка. Свесив голову с подушки, жена смотрела на него. Во взгляде ее была мольба.
- У малыша просто замечательные легкие, - заявила жена хозяина гостиницы. - Послушали бы вы, как он кричал, едва только появился на свет.
- Но Клара...
- Что такое, дорогой?
- Этот даже меньше, чем Отто!
Врач быстро шагнул к кровати.
- Ничего необычного в ребенке нет, - возразил он.
Муж медленно выпрямился, отвернулся от кровати и посмотрел на врача.
- Нехорошо врать, доктор, - сказал он. - Я знаю, что это значит. Опять будет то же самое.
- Теперь послушайте меня, - сказал врач.
- А вы знаете, что случилось с другими, доктор?
- О других вы должны забыть, герр Гитлер. Дайте шанс этому.
- Но он такой маленький и слабый!
- Дорогой мой, он же только что родился.
- Все равно...
- Что вы собираетесь сделать? - воскликнула жена хозяина гостиницы. Разговорами свести его в могилу?
- Хватит! - резко произнес врач.
Мать плакала. Рыдания сотрясали ее тело.
Врач подошел к ее мужу и положил руку ему на плечо.
- Будьте с ней поласковее, - прошептал он. - Прошу вас. Это очень важно.
Потом он сильно стиснул плечо мужа и незаметно подтолкнул его к кровати. Муж замялся в нерешительности. Доктор стиснул его плечо сильнее, давая мужчине понять, чтобы он не колебался. В конце концов муж нехотя нагнулся и коснулся щеки жены губами.
- Все хорошо, Клара, - сказал он. - Хватит плакать.
- Я так молилась, чтобы он выжил, Алоиз.
- Да-да.
- Несколько месяцев я каждый день ходила в церковь и молила, стоя на коленях, чтобы этому дано было выжить.
- Да, Клара, я знаю.
