- Знаешь, что? - наконец произнес Алберт Тейлор.

- Что?

- Честное слово, она не наелась. Клянусь, еще хочет глоток. Может, я принесу ей добавку?

- Думаю, нам не следует этого делать, Алберт.

- Да ей же лучше станет, - сказал он, поднимаясь с кресла. - Пойду и подогрею еще немного.

Он отправился на кухню, и когда спустя несколько минут вернулся, в его руке была полная бутылка молока.

- Я приготовил двойную порцию, - объявил он. - Восемь унций. На всякий случай.

- Алберт! Ты с ума сошел? Ты что, не знаешь, что перекармливать так же плохо, как недокармливать?

- А ты не давай ей все, Мейбл. В любую минуту можешь остановиться. Начинай, - сказал он, встав рядом. - Пусть девочка поест еще чуть-чуть.

Миссис Тейлор провела кончиком соски по верхней губе ребенка. Маленький ротик точно капканом захватил резиновый сосок, - и в комнате наступила тишина. Тельце ребенка расслабилось, и как только девочка принялась пить, выражение полнейшего счастья появилось на ее лице.

- Ну вот, Мейбл! Что я тебе говорил?

Жена молчала.

- Она голодная, вот и все. Посмотри, как сосет.

Миссис Тейлор следила за уровнем молока в бутылке. Оно быстро уменьшалось, и скоро исчезли три или четыре унции из восьми.

- Все, - проговорила она. - Теперь хватит.

- Отрывать соску нельзя, Мейбл.

- Нет, дорогой, я должна...

- Да не волнуйся ты и дай ей поесть как следует.

- Но Алберт...

- Она проголодалась, разве ты не видишь? Давай, красавица, - сказал он. - Допивай все без остатка.

- Мне это не нравится, Алберт, - сказала его жена, но не отняла бутылку.

- Она наверстывает упущенное, Мейбл...

Через пять минут бутылка была пуста. Миссис Тейлор медленно отняла соску, и на этот раз ребенок не возражал и не издал ни единого звука. Дочь мирно лежала у матери на коленях, глаза ее довольно светились, ротик был приоткрыт, губы перепачканы молоком.

- Целых двенадцать унций, Мейбл! - сказал Алберт Тейлор. - В три раза больше обычного! Разве не удивительно?

Женщина смотрела на ребенка. Губы ее сжались, на лице медленно появлялось прежнее выражение обеспокоенности.

- Да что с тобой? - спросил Алберт. - Что ты так волнуешься? Было бы смешно, если бы для того, чтобы поправиться, ей хватило каких-то жалких четырех унций.

- Иди сюда, Алберт, - сказала жена.

- Что?

- Я сказала, иди сюда.

Он подошел к ней.

- Посмотри внимательно и скажи, не замечаешь ли ты чего-нибудь.

Он внимательно посмотрел на ребенка.

- Похоже, она стала больше, Мейбл, если ты это имеешь в виду. Больше и полнее.

- Подержи-ка ее, - потребовала жена. - На же, возьми.

Он наклонился и поднял ребенка с колен матери.

- Боже мой! - воскликнул он. - Да она весит целую тонну!

- Вот именно.

- Разве это не замечательно! - сияя от удовольствия, воскликнул он. Значит, она совсем поправилась!

- Вот это-то меня и пугает, Алберт. Слишком уж быстро.

- Ерунда.

- Это все твое мерзкое маточное желе, - сказала Мейбл. - Ненавижу его.

- Ничего в нем нет мерзкого, - с возмущением проговорил муж.

- Не будь же глупцом, Алберт! Ты думаешь, нормально, когда ребенок прибавляет в весе так стремительно?

- Тебе ничем не угодить! - вскричал он. - Тебя до смерти пугает, когда она худеет, а теперь ты перепугалась, потому что она прибавляет в весе! Да что с тобой, Мейбл?

Жена поднялась с кресла с ребенком на руках и направилась к двери.

- Могу сказать только одно, - бросила она, - хорошо еще, что я здесь и слежу за тем, чтобы ты ей больше его не давал, вот что я тебе скажу.

Она вышла. Алберт смотрел жене вслед. Она пересекла холл и стала подниматься по лестнице. На третьей или четвертой ступеньке она неожиданно остановилась и несколько секунд стояла совершенно неподвижно, точно вспомнив что-то. Потом повернулась, довольно быстро сошла вниз и возвратилась в комнату.

- Алберт, - сказала Мейбл.

- Да?

- Я полагаю, в последней бутылке не было маточного желе?

- Не понимаю, почему ты должна так полагать.

- Алберт!

- В чем дело? - спросил он тихо и невинно.

- Да как ты посмел! - вскричала она.

На бородатом лице Алберта Тейлора появилось выражение боли и озадаченности.

- По-моему, ты должна была радоваться, что ей досталась еще одна большая порция желе, - сказал он. - Честное слово. А эта порция действительно большая, Мейбл, можешь мне поверить.

Стоя в дверях, мать прижимала к себе спящего ребенка и смотрела на мужа широко раскрытыми глазами. Она вся напряглась от ярости, лицо ее было бледнее, чем обычно, губы еще крепче сжались.

- Запомни мои слова, - говорил Алберт, - у тебя скоро будет едок, который возьмет первый приз в стране на любом конкурсе младенцев. Почему бы нам не взвесить ее сейчас же и не узнать, сколько она уже весит? Принести весы, Мейбл?

Мейбл подошла к столу, стоявшему посреди комнаты, положила на него ребенка и стала раздевать его.

- Да! - резко ответила она. - Неси весы!

В сторону полетели халатик и ночная рубашка. Потом она сняла с девочки пеленки, отбросила их прочь, и теперь девочка лежала голой.

- Ты только посмотри на нее, Мейбл! - воскликнул муж. - Это же чудесно! Она круглая, точно щенок!

И действительно, ребенок поразительно прибавил в весе. Худая, впалая грудь с торчащими ребрами стала полной и круглой, как бочка, а животик выдавался вперед. Странно, впрочем, но руки и ноги не увеличились в размерах в той же пропорции. Оставаясь по-прежнему короткими и костлявыми, они, точно палки, выступали из толстого тела.

- Смотри! - сказал Алберт. - У нее на животе даже волосики появились, чтобы было теплее!

Он протянул руку и уже собрался было провести кончиками пальцев по шелковистым желтовато-коричневым волоскам на животе ребенка.

- Не смей до нее дотрагиваться! - вскричала жена.

Она повернулась к нему лицом и сделалась похожей на воинственно настроенную птицу. Шея у нее вытянулась, будто она собралась налететь на него и выклевать ему глаза.

- Погоди-ка минутку, - сказал Алберт, отступая.

- Ты сошел с ума! - кричала жена.

- Погоди-ка одну только минутку, Мейбл, прошу тебя. Если ты все еще думаешь, что это вещество опасно... Ты ведь так думаешь, правда? Ну, хорошо. Теперь слушай внимательно. Я докажу тебе раз и навсегда, Мейбл, что маточное желе абсолютно безвредно для человека, даже в больших дозах. Например, почему, по-твоему, мы собрали только половину обычного количества меда прошлым летом? Скажи мне.