- Неужели?

- Ну да, правда. А Кристофер Малхоллэнд записался еще за год раньше, то есть больше трех лет назад.

- Боже праведный, - сказала хозяйка, покачав головой и изящно вздохнув. - Никогда бы не подумала. Как летит время, не так ли, мистер Уилкинс?

- Меня зовут Уивер, - сказал Билли. - У-и-в-е-р.

- Ах, ну конечно же! - воскликнула она, усаживаясь на диван. - Как это глупо с моей стороны. Прошу простить меня. В одно ухо влетает, из другого вылетает, вот я какая, мистер Уивер.

- Знаете что? - сказал Билли. - Знаете, что во всем этом особенно удивительно?

- Нет, дорогой, не знаю.

- Видите ли, оба эти имени - Малхоллэнд и Темпл, - я кажется, не только помню каждое в отдельности, так сказать, но почему-то, каким-то странным образом они, по-моему, как-то связаны между собой. Будто они знамениты в чем-то одном, вы меня понимаете - как... ну... как Демпси и Танни {чемпионы мира по боксу в тяжелом весе Джек Демпси (с 1919 по 1926 г) и Джин Танни (с 1926 по 1928 г.)}, например, или Черчилль и Рузвельт.

- Как забавно, - сказала хозяйка. - Но идите же сюда, дорогой, и присядьте рядышком со мной на диван. Я налью вам чашечку чаю и угощу имбирным пирожным, прежде чем вы отправитесь спать.

- Право, не стоит беспокоиться, - сказал Билли. - Мне бы не хотелось, чтобы вы все это затевали.

Он стоял возле рояля, глядя, как она возится с чашками и блюдцами, и заметил, что у нее маленькие белые проворные руки и красные ногти.

- Я почти уверен, что встречал эти имена в газетах, - повторил Билли. Сейчас вспомню, точно вспомню.

Нет ничего более мучительного, чем пытаться извлечь из памяти нечто такое, что, кажется, уже вспомнилось. Сдаваться он не собирался.

- Погодите минуту, - сказал он. - Одну только минутку. Малхоллэнд... Кристофер Малхоллэнд... не так ли звали школьника из Итона, который отправился в туристический поход по юго-западным графствам, как вдруг...

- Молока? - спросила хозяйка. - Сахару?

- Да, пожалуйста. Как вдруг...

- Школьник из Итона? - переспросила она. - О нет, мой дорогой, этого никак не может быть, потому что мой мистер Малхоллэнд точно не был школьником из Итона. Он был студентом последнего курса из Кембриджа. Идите же сюда, присядьте рядышком и погрейтесь возле этого чудесного огня. Да идите же. Ваш чай готов.

Она похлопала по дивану рядом с собой и, улыбаясь, ждала, когда Билли подойдет к ней.

Он медленно пересек комнату и присел на краешек дивана. Хозяйка поставила перед ним чашку на столик.

- Ну вот, - сказала она. - Теперь нам хорошо и удобно, не правда ли?

Билли прихлебывал чай. Она тоже. С полминуты оба молчали. Она сидела полуобернувшись к нему, и он чувствовал, что она смотрит ему в лицо поверх своей чашки. Время от времени он ощущал какой-то странный запах, исходивший от нее. Запах не был неприятным, а напоминал ему... Хм, трудно сказать, что он ему напоминал. Может, так пахнут соленые каштаны? Или новая кожа? Или это запах больничных коридоров?

- Вот уж кто любил чай, так это мистер Малхоллэнд, - произнесла наконец хозяйка. - Никогда в жизни не видела, чтобы кто-нибудь пил столько чаю, сколько дорогой, бесценный мистер Малхоллэнд.

- Он, должно быть, уехал совсем недавно, - сказал Билли.

- Уехал? - переспросила она, подняв брови. - Но, мой дорогой мальчик, он никуда и не уезжал. Он еще здесь. И мистер Темпл здесь. Они оба здесь, на третьем этаже.

Билли осторожно поставил чашку на столик и уставился на хозяйку. Она улыбнулась ему в ответ, а потом протянула свою белую руку и, как бы утешая его, похлопала по коленке.

- Сколько вам лет, мой дорогой? - спросила она.

- Семнадцать.

- Семнадцать! - воскликнула она. - Это же самый лучший возраст! Мистеру Малхоллэнду тоже было семнадцать. Но он, думаю, был чуточку ниже вас ростом, я даже уверена, и зубы у него были не такие белые. У вас просто прекрасные зубы, мистер Уивер, вы знаете?

- Они не такие хорошие, какими кажутся, - сказал Билли. - В коренных куча пломб.

- Мистер Темпл, конечно же, был постарше, - продолжала хозяйка, пропустив мимо ушей его замечание. - По правде, ему было двадцать восемь. Но я бы ни за что не догадалась, если бы он сам мне не сказал, в жизни бы не догадалась. На теле у него не было ни пятнышка.

- Чего не было? - переспросил Билли.

- У него была кожа как у ребенка.

Наступила пауза. Билли взял чашку и отхлебнул еще чаю, после чего так же осторожно поставил ее на блюдце. Он ждал, не скажет ли она еще чего-нибудь, но она молчала. Он сидел, глядя прямо перед собой в дальний угол комнаты, и покусывал нижнюю губу.

- Этот попугай, - произнес он наконец. - Знаете? Как я не догадался, когда заглянул в комнату с улицы в окно? Я готов был поклясться, что он живой.

- Увы, уже нет.

- Здорово сделано, - сказал Билли. - Он совсем не похож на мертвую птицу. Чья это работа?

- Моя.

- Ваша?

- Конечно, - сказала она. - А с Бэзилом вы тоже уже познакомились?

Она кивнула в сторону таксы, уютно свернувшейся в клубок перед камином. Билли посмотрел на собаку и вдруг понял, что и собака так же молчалива и неподвижна, как попугай. Он протянул руку и коснулся ее спины. Спина была жесткая и холодная, а когда он раздвинул пальцами шерсть, то увидел кожу под ней - серовато-черную, сухую и отлично сохранившуюся.

- Боже мой, - сказал он, - просто фантастика.

Он отвернулся от собаки и в глубоком восхищении уставился на маленькую женщину, сидевшую рядом с ним на диване.

- Ужасно трудно, наверное, делать такие вещи?

- Ничуть, - ответила она. - Я из всех своих любимцев делаю чучела после того, как они умирают. Еще чашечку?

- Нет, спасибо, - сказал Билли.

Чай слабо отдавал горьким миндалем, но ему было все равно.

- Вы ведь расписались в книге?

- О да.

- Это хорошо. Потому что потом, если случится так, что я забуду, как вас звали, я всегда смогу спуститься и посмотреть. Я почти каждый день вспоминаю мистера Малхоллэнда и мистера... мистера...

- Темпла, - сказал Билли. - Грегори Темпла. Простите, что я спрашиваю об этом, но у вас разве не было других гостей в последние два-три года?

Высоко подняв чашку в руке и слегка склонив голову набок, хозяйка взглянула на него краешком глаза и снова ласково улыбнулась.