– А-а, да, вспомнила. Вы серьезно, что ли, тогда говорили? – удивилась девушка.

– Конечно. Приглашение на ужин еще в силе. Кстати, ты не ответила как дела и что делаешь?

Лера прямо увидела, что ее собеседник улыбается. Она тоже улыбнулась, когда представила, как ответит этому дерзкому, упрямо «тыкающему» менту, что у нее все прекрасно и как раз сейчас она отрезает пальцы на правой руке одного из ее клиентов.

– Дела отлично, я сейчас на работе, поужинать сегодня с вами не смогу, – сухо ответила она.

– А завтра? – не унимался кавалер.

– И завтра тоже не получится… Возможно, никогда не получится, – отрезала Лера.

– Значит, сделаем так: я буду звонить каждый день, узнавать, как твои дела и сможешь ли ты завтра со мной поужинать. А когда ответишь, что готова, тогда и встретимся, – предложил собеседник.

«Ну давай-давай, не дождешься», – подумала Лера, а вслух на автомате сказала:

– Окей, – и положила трубку.

Она, конечно же, даже подумать не могла, что Игорь и в самом деле станет звонить ей каждый день и звать на свидание. Но он так и сделал. Их телефонный роман тянулся достаточно долго, прежде чем она, наконец, поняла, что ей, черт возьми, все это нравится: и такие ухаживания, и Игорь, и само ожидание встречи с ним. Решив, что с него уже достаточно, Лера, примерно через три месяца после первого звонка ответила «да» своему поклоннику на очередное приглашение на ужин.

Конечно, ей пришлось основательно попотеть и уладить все на работе: сделать так, чтобы не было срочных дел в тот самый вечер – вечер их первого свидания. К счастью, тогда им никто не помешал и ужин прошел отлично: Лера впервые за многие годы почувствовала себя женщиной. Игорь был внимателен, и галантен, и очень хорош собой. «Красивый мент. Ну как меня так угораздило», – грызла она себя тогда. И хотя девушка боялась продолжать эти отношения, все же не отказалась от второго свидания. Правда, все снова пошло не так. Только через месяц после первого ужина, Лера, наконец, смогла выкроить свободный вечер. Но когда они с Игорем доедали десерт, ее вызвонил Игнатьич. Пришлось ехать на работу, а она так надеялась на секс.

Что там мама говорила в юности: секс на десятом свидании? Маме хорошо, у нее был папа. А у Леры нормального секса не было лет семь, кажется. Хотя какое там: его – нормального секса – вообще у нее никогда не было. Она, конечно, ловила больший кайф от своей работы, чем от соития, но вот именно с Игорем близости очень хотелось. Секса, секса, секса… Последние пару месяцев Лера только об этом и могла думать – о сексе с Игорем. Она не раз намекала на это своему бойфренду, напрашивалась даже к нему домой, но он говорил, что стесняется своей квартиры бедного полицейского, а она «девушка красивая и статная, ей нужен комфорт и красота». Тогда она закинула удочку насчет гостиницы, на что Игорь ответил, что не зарабатывает столько, чтобы позволить номер в отеле хотя бы на ночь. Она уже начала думать, что он, наверное, нашел другую, разлюбил ее (а он говорил, что любит) или, может, он гей. Короче, запарила свой мозг обычной женской хренью. На очередной намек на постель Игорь как-то сказал, мол, почему бы им не поужинать с продолжением у нее. Лера, естественно, за столько месяцев их романа ни разу не пригласила его к себе: в ее квартире никому кроме Игнатиьча и его парней нельзя было быть. За визиты мужчин Леру никто бы не отчитал и не отстранил от дела. Однако она давно поняла, что с ее специализацией лучше в принципе не заводить контактов, таких близких уж точно. В общем, долго она отнекивалась от домашнего ужина с Игорем. Но природа взяла свое, и она сдалась. А все гребаный секс. И вот сегодня она очень надеялась, что «это» произойдет.

Не то чтобы «этого» у нее никогда не было. Нет, Лера не была девственницей, но все бывшие любовники не смогли сделать так, чтобы секс стал неотъемлемой частью жизни, тем, чего нормальные женщины постоянно хотят и чем умеют наслаждаться.

Валерия Самсонова впервые задумалась о сексе много позже, чем сверстницы: только на четвертом курсе, то есть уже после двадцати лет. И, откровенно говоря, тогда не она задумалась о нем. В тот вечер о сексе задумался одногруппник, напившийся в хлам на студенческой вечеринке. Лера была уверена, что не вызывает абсолютно никакого интереса у противоположного пола: невысокая, худая, с небольшой грудью, тускловатыми темно-русыми волосами, по-ботански собранными в пучок, и зелеными глазами, спрятанными за очками. Конечно же, отсутствие секса в ее жизни можно было объяснить еще и тем, что сама она была необщительной, замкнутой, помешанной на учебе. Ее гораздо больше интересовали трупы, чем живые люди с их естественными потребностями. Лера знала, что такое секс, но никогда не чувствовала влечения. До той студенческой вечеринки.

Девушка попала туда случайно, сидела весь вечер в углу, пила шампанское, как обычно ни с кем не общалась. Иван – ее одногруппник – к полуночи был очень пьян (только так Лера могла объяснить его настойчивое внимание к ней). Он начал с разговора об учебе, о преподах, будущей интернатуре и так далее. Слово за слово, они перебрались в одну из комнат, где никого не было, он начал ее целовать, говорить всякую чушь, что она ему давно нравится и так далее. Лере были по барабану его слова, она в тот вечер просто твердо решила лишиться девственности в научных, конечно же, целях. И без разницы с кем.

Первый раз был отвратителен, девушка не получила никакого удовольствия. Даже наоборот – она решила, что на этом их с сексом отношения должны закончиться. С Иваном она старалась больше не общаться, на все его даже трезвые уговоры выпить кофе, посидеть в баре и сходить в кино отвечала грубым отказом, так что он вскоре скрылся из вида, а Лера опять целиком и полностью посвятила себя учебе: весь пятый курс активно готовилась к интернатуре. Ее главной целью тогда было попасть на практику в патологоанатомическое отделение без разницы какого именно учреждения, главное – поближе к интересным трупам.

Но лето после пятого курса стало для нее фатальным – чрезмерное любопытство и желание оказаться по локоть в чьей-нибудь крови сыграли с ней злую шутку. Когда Лера, желая по-своему подготовиться к интернатуре, решила украсть учебный труп, отвезти его в один надежный подвал и там разделать, она руководствовалась соображениями личной безопасности. Просто, если бы кто-нибудь увидел, как она уже тогда умела потрошить тела и что делала с органами и частями потом, ее бы не просто выгнали из универа, а, скорее всего, заперли бы в дурку. В итоге Леру, вывозящую на каталке труп, заметил сторож, который тут же вызвал руководство вуза, а то в свою очередь устроило студентке допрос. Валерия не стала говорить правду, но и врать она тогда еще не особо умела. Так что на все вопросы декана – зачем да на кой – она просто молчала. Историю с ночным похищением трупа огласке не предали, а ее без лишнего шума отчислили.

Вспоминая то лето, самое ужасное и в то же время судьбоносное, Лера в очередной раз поймала себя на мысли, что ничего в этой жизни не происходит просто так. Вот не отчислили бы ее тогда, она бы не впала в депрессию, не вернулась бы к родителям, которые обеспокоились состоянием их и без того замкнутой, но теперь еще более молчаливой, бледной и худой дочери. Предки решили, что их чаду сможет помочь психотерапевт, которая четыре недели пыталась «поговорить с ней о проблемах». Лера упорно молчала во время всех этих визитов, и попытки разговорить девушку не увенчались успехом. На заключительном сеансе врач, видимо, устав от такой пациентки, решила не возвращаться к тому, что она ничего не ест, никуда не ходит и ни с кем не общается. Анна Павловна вдруг заговорила о сексе.

– Валерия, мне, конечно, мало что о вас известно, но осмелюсь предположить, что с сексом, впрочем, как и со всем остальным, у вас все плохо? – заметив, что Леру заинтересовал такой поворот беседы, врач продолжила: – Позвольте дать вам совет: чего бы вы ни хотели от жизни, если остальное не помогает, можно попробовать добиться этого с помощью секса.