Лицо этого парня кажется Чонгуку очень знакомым. Но сейчас он не хочет вспоминать, где видел его. Возможно, это было здесь, в танцевальной студии или ещё где.

— Кто это? Твой брат? — задаёт вопрос Пак, рассматривая фото, пока хореограф наливает парням колы и достает торт из мини-холодильника.

— Ну ты даёшь. — Смеётся Чон-старший, ставя посуду на небольшой столик около кушетки.

— Это мой Шуга. И не трогай рамку пожалуйста, она немного сломана, — обращается он уже к имениннику и усаживает парней за стол.

— Это твой парень? — удивленно смотрит Чонгук на Хосока.

Танцоры не знают ни о личной жизни друга, ни о родителях, потому что хореограф не любит говорить об этом.

— Да, — пожимает плечами Хосок, — что удивительного?

— Ты просто не рассказываешь об этом даже нам. — Обиженно смотрит Чимин на Чона-старшего.

— А вам и необязательно знать об этом. — Парень поднимает стакан, предлагая чокнуться.

Чонгук и Чимин переглядываются и чокаются. Пару минут все молчат и жуют немного холодный торт.

— Я правда не хочу об этом говорить. Он сейчас в больнице, и я не собираюсь рассказывать, почему. Вдруг задуманное не сбудется. — Хосок с лёгкой грустью смотрит на фотографию, где Юнги улыбается своей детской улыбкой с дёснами.

— Что всё обо мне да обо мне, Чонгук, как тебе в новых кроссовках? — Чон выдыхает и поворачивается к младшему уже с лёгкой улыбкой.

— Замечательно, хён. Хотя я скорее их буду носить на улице, спасибо. — Брюнет опускает взгляд на свою новую обувь.

— Главное носи и не забывай о своём хёне! — Смеётся хореограф, но в глазах виднеется усталость.

— Хосок, ты что! Что за выражение, как будто помирать собираешься! — Чимина слова друга пугают, и он садится рядом с ним на кушетку.

— Не собираюсь я! А вот уехать на пару месяцев из города, возможно, придётся. Юнги нужно лечение. — Хосок всё не сдаётся и пытается улыбаться шире, а в глазах пустота и усталость.

— Всё хорошо будет! Если нужны деньги или ещё что, мы поможем! Правда же, Чонгуки? — Пак толкает парня под бок, вытаскивая его из мыслей.

— А? Да, хён, звони нам, — тихо говорит Чон и медленно жует свой кусок.

Брюнету становится немного грустно от мысли, что его близкие люди не открыты, как и он сам. Парень в последнее время задумывается о причинах, по которым друзья могут скрыть от него какие-то важные факты о себе, например, как Хосок или Чимин. И всё чаще думает, что в этом виноват он. Виноват, потому что сам не может раскрыться полностью, потому что до сих пор не может рассказать Чимину о том, что случилось с ним четыре года назад. Он считает, что нужно быть в первую очередь честным самим с собой, а потом уже с остальными. Но факт аварии он не может принять уже долгое время. Чонгук застрял на стадии депрессии в принятии произошедшего горя.

Проходит ещё какое-то время. Парни успевают доесть небольшой торт и выпить бутылку колы.

— Спасибо вам, парни. — Хосок прощается с учениками и провожает их, когда те переодеваются и уходят.

Парочка решает в начале завести все вещи в квартиру Чонгука, так как место, куда хочет сходить Пак, находится рядом с его домом, а позже забрать одежду и разъехаться.

***

Парни наконец оказываются в небольшом здании, где Чимин репетирует постановки на льду.

Пак оставляет Чонгука в небольшом холле, где просит выдать парню коньки и говорит, где находится лёд. Затем быстро убегает, чтобы переодеться в костюм для тренировок.

Они встречаются в ледовом зале.

Чонгук отвлекается от своего телефона, когда Чимин выходит на лёд в обтягивающем трико и черной футболке.

Чон был немного удивлен предложению блондина съездить на каток, причем где сам фигурист занимается танцами. Но при этом был очень рад этому, потому что может увидеть Чимина на льду вновь, да ещё и в его маленьком мирке.

Пак, конечно же, волнуется. Всё время, как они добираются до ледового дворца, нервно дергает рукава куртки, кусает губы и старается меньше говорить, так как боится проболтаться о подарке. На льду его отпускает. Блондин чувствует себя как дома, и он спокойно подъезжает к Чонгуку, который стоит в дальнем углу небольшого катка.

Пока Чимин катится в его сторону, Чон завороженно смотрит на телосложение парня. Чёрная облегающая одежда элегантно подчеркивает достоинства тела парня: крепкие мышцы торса, слегка накаченные бедра и эффектно выделяющиеся накаченные из-за тренировок ягодицы. Но при всём этом Пак кажется Чонгуку хрупким. Возможно, такое ощущение складывается из-за небольших пропорций и элегантных движений. А возможно только Чон замечает такое великолепие.

— Хочешь покататься? — Протягивает фигурист руку ладонью вверх.

Чонгук, конечно же, соглашается и берёт руку парня.

Чимин легко тянет за собой Чона, пока тот смущенно перебирает ногами, так как давно не катался на коньках или роликах. И через какое-то время они расцепляют руки и катаются самостоятельно по небольшому кругу.

Пак ощущает себя более уверенно. Он разогревается, махая руками, поднимая ноги, и спустя несколько минут делает двойной прыжок около Чонгука.

Тот от неожиданности застывает и смотрит на своего талантливого парня. Не успев и моргнуть, он видит, как Пак уже приземлился на лёд и крутится вокруг своей оси.

У Чона срабатывает инстинкт фотографа, и он быстро включает камеру на телефоне, тут же снимая Пака на видео.

Блондину нравится это — ему всегда нравилось внимание к его творчеству от людей, которые по достоинству могут оценить его артистизм. Парень считает, что если зрители после выступления Пака хотят посмотреть записи выступлений, вновь прокрутить внутри полученные эмоции, то это верх искусства. И узнавая, что люди хотят наблюдать за его ростом в фигурном катании и танцах, он понимает, что становится значимым для кого-то. Фигуристу нравится думать о том, что может вдохновить наблюдающих на новые творения, будь то истории о фигурном катании или фотографии. Поэтому он надолго сохранит слова Чонгука: «Он моя муза». И именно поэтому он решает подарить любимому танец на день рождения.

— Чонгук, — Пак зовёт Чона, пытаясь вытащить его из ступора. — Послушай. Я не хочу, чтобы ты фотографировал и снимал меня сейчас. Просто посмотри и всё. — Подъезжает к парню и аккуратно забирает телефон.

— Что? Ну почему? — Обиженно смотрит Чон, понимая, что его обломали.

— Я хочу, чтобы ты запомнил меня живым парнем, а не фигурой с твоих снимков.

— Хорошо. — Чонгук всё ещё дует губы, словно маленький ребенок, на что Чимин смеётся и кладет телефон на соседний от парней бортик.

— Не суди строго. Возможно, это будет импровизацией. — Пак вновь стоит около Чонгука и целует его в прохладную щёку.

Действительно. Всё, что сейчас происходит, уже чистой воды импровизация. Фигурист просто хотел показать парню своё творческое пространство, но неожиданно захотелось показать незавершенную постановку. Её блондин хотел показать на соревнованиях, хотя, по мнению тренера, она была слишком сырой.

Чимин подаёт Чонгуку принесенную из гримерки колонку и просит того включить песню, когда он скажет.

Пак понимает, что именно сейчас может и не произвести того самого эффекта «вау», так как нет подходящего освещения, костюма, громкой музыки. Но, несмотря на это, он хочет показать придуманную только им программу для короткого выступления.

Фигурист начинает разгоняться, аккуратно катясь по льду. Подаёт знак, чтобы песню включили.

Пак не знает языка, на котором поёт вокалистка. Но он знает перевод и понимает, что видит в этой песне и что хочет передать своими движениями.

В зал вступает высокий голос девушки.

Тот, кто погас, будет ярче светить,

Чем кометы, пролетающие над планетой.

Эту песню Чимин случайно услышал в рекомендациях, когда искал классические песни на иностранных языках. При этом не понимая слов, он смог уловить полёт птицы, свободу, яркое солнце в самой мелодии и лёгком, нежном вокале.