Вспоминая все те эмоции при разрыве с бывшим, Пак отчаянно пытается заглушить свой разум вином, которое влил в себя уже больше бутылки. Наконец это как-то получается сделать окончательно. Но это является ошибкой. Разум замолкает. Зато выходят плохие мысли из подсознательного.

А что, если Чонгук такой же? А что, если он помогает ему не по своей воле? Тогда зачем ему Пак? Почему этот милый парень смотрит на него так, словно он до сих пор является идеалом?

Пак валится на диван. Его сознание разделено на две части — одна злостно отзывается о Чоне, словно тот ведет себя, как бывший Пака; другая половина отчаянно пытается вразумить его и заставляет перестать думать о плохом. Поверх всего орут громкие голоса из песни.

— Не бойся и взбодрись! — Чимин громко подпевает и решает позвонить Чонгуку. Он выключает музыку. Открывает дверь, потому что потом не хочет вставать и открывать парню, который точно приедет. Ведь Чонгук такой. Сорвется с любой точки мира и прилетит к Чимину на всех порах.

От таких мыслей Пак усмехается и набирает Чону.

— Да, это твой Чимин-и, — Пак икает, поправляя раскиданные коробки и бутылки на полу, садится на край дивана. — Приезжай, пожалуйста. Я хочу повеселиться… — Но телефон не дает договорить и падает из неуклюжих рук парня.

Хозяин квартиры громко смеётся и пальцами, которые уже не слушаются, пытается отстегнуть протез. Металл ложится рядом на диван.

По ушам вновь бьет музыка.

***

Чонгук, собравшись, выходит на улицу и заводит свою машину. На страх после сна ему глубоко плевать, потому что страх за жизнь Чимина превышает все пределы. Он, ещё не до конца понявший мышление Пака, боится, что друг вытворит сейчас какую-то хрень. Хорошо, что Пак дома, а не где-то на улице среди пьяных людей.

Примерно через двадцать минут по относительно пустым дворовым дорогам Чон долетает до дома парня, листая старую переписку с другом. Там находит информацию о квартире. Быстро вводит пароль от входа и номер квартиры, поднимается на верхний этаж здания. Его встречает открытая дверь. На этот факт Чон настораживается и вслушивается. Там есть еще кто-то помимо Пака? Сквозь громкую музыку и собственное сердцебиение слышит стук бокала и тихий голос Чимина.

Он входит и тут же видит, как друг шатается на спинке дивана. Чон быстро реагирует на движения пьяного парня, бежит к нему. И Пак буквально сваливается к парню в руки.

Разум у Чимина медленно соображает, но он хихикает и впивается в друга пальцами. Поднимая голову, смотрит на растерянное лицо Чона и смеется громче.

— Ой, — он икает. — Смотрите, кто заявился. Сам Чон Чонгук, — Пак не понимает, что говорит сейчас, но ему становится смешно от реакции друга.

Чонгук одновременно и рад, что в квартире только Чимин, и в шоке от состояния парня. Перегар бьет Чону в нос, и он старается не морщиться от противного запаха. Младший чувствует легкость тела Пака. Опускает взгляд на ноги. Одна штанина свободно болтается на голени. От осознания ситуации Чон находится в удивлении, но разум скоро возвращается в тело. Тем более Пак начинает хныкать на руках, как маленький ребенок.

— Отпусти меня. — Старший впадает в легкую истерику и больше не держится за тело Чонгука. Ему становится дурно как физически, так и душевно. Он начинается чувствовать себя мерзким в глазах друга. Пьяный, помятый, еще и без футболки. Разум, столкнувшись с проблемой в реальности, резко отрезвляется.

На слова друга Чон быстро реагирует, садит парня на всё тот же диван и отходит, наступая на коробку от пиццы на полу. Наконец тревога Чонгука за друга уходит на второй план. Он осматривается.

Из колонок уже не орет песня, так как зарядник у них сел. Чимин выглядит очень уставшим. Волосы растрепаны, глаза, как и кожа вокруг, красные. Взгляд прикован на журнальный столик, где разбросаны бутылки соджу, вина, пустые упаковки от еды. Пак словно отрезвляется от прихода Чона, просит принести ему воды с кухни. И младший исполняет просьбу. В начале он наконец разувается и потом идёт на кухню.

В неловкой тишине Чонгук слышит, как Чимин, шипя, садится на пол и начинает собирать мусор в рядом лежащие пакеты.

Стакан ставится на полупустой столик перед старшим. Вода тут же выпивается.

— Чимин-хён, что случилось? — Чон садится рядом на пол и отбирает пакеты у старшего.

— Ничего. — Хозяин квартиры чувствует себя максимально неловко. Он буквально готов сгореть от стыда.

За время, пока друг ехал к нему, парень сто раз уже успел передумать. Он сожалеет, что позвонил ему и, наверное, разбудил посреди ночи. Под алкоголем Чимин не помнит их разговор и не знает, что он успел наговорить младшему. Но думает, что это были действительно плохие слова. Стыд давит на разум, не замечая отсутствие футболки на теле.

Чонгук молчит. Он не хочет давить на хёна. Пытаясь подобрать слова, смотрит на тело Пака.

Худощавое, даже где-то видны ребра, при этом немного мускулистое. На ребрах надпись рваным шрифтом «Nevermind», означающее «забудь». Чон не замечает как тянет руку к тату, а тело под холодными пальцами невольно дергается.

— Ты что делаешь? — Пак удивленно смотрит на Чонгука.

— Красиво, — вылетает из уст младшего. Он дергается как будто от наваждения и убирает руку.

— Извини. — На что старший не знает куда себя деть. Старший вновь вспоминает, что находится дома в одних штанах.

— Это ты извини. — Пак оглядывается вокруг. Принюхивается. И его чуть не выворачивает на пол.

— Эй! — Чон испуганно дергается.

Ему совсем не нравится состояние старшего. Он берет его и поднимает на руки, относит в ванную. Сейчас совершенно не важно то, у кого он находится, кто во что одет, не важны его романтические чувства к хрупкому парню на руках. Важно лишь то, что его хёну плохо.

Чимин в руках друга почти отключается, когда младший наконец находит дверь в ванную.

Через ткань ощущается холод кафеля. Разум проясняется, и Пака выворачивает в унитаз. Волосы давно пропотели и пахнут алкоголем, но Чону абсолютно наплевать — он придерживает их.

Младшему всегда больно слышать от Хосока, что Чимин может не прийти на репетиции из-за того, что перебрал. В такие дни он не знает куда деть себя, так как его не звали. Не просили помочь. И сейчас он одновременно и рад, что Пак решился показать такую сторону своей жизни, и при этом его душа разрывается от такого побледневшего в его руках хёна.

Старшего тошнит ещё несколько минут. В голове каша из мыслей. Он чувствует горечь во рту из-за рвоты. Это хоть и отрезвляет ненадолго, но алкоголь не уходит и лёгкой волной бьет по сознанию.

— Спасибо, — тихо говорит Пак, выплевывая последнюю рвоту и вытирая рот ладонью. Чонгук подает ему стакан воды, который удачно попадается под руку на раковине.

— Ничего страшного. Всё хорошо. — Чон садит хёна на стиральную машину и ждет, когда Чимин допьет воду.

Старший отставляет стакан в сторону и обнимает своего друга.

Чон обнимает в ответ, наклоняясь и придвигаясь ближе. Он думает и о прошлом, и о настоящем одновременно. Ему интересно, как Чимин докатился до такого состояния и почему не звал к себе, когда плохо. Он ему не доверяет? Тогда почему позвонил сегодня? Ему что-то надо? А вдруг он хочет прекратить общение после того, что произошло сейчас?

Вино в крови Чимина бьет по разуму. Он вновь чувствует себя чертовски пьяным. Голова снова наполняется ватой, а тело расслабляется. На секунду парню кажется, что ему становится всё равно на Чонгука, но тут же стыд накатывает вновь. Почему он вообще его позвал? От пьяных мыслей в голове ответа нет.

Неожиданный страх накатывает на обоих. Старшему кажется, что Чон сейчас уйдет от такого противного друга.

Из глаз Чонгука капают слёзы. Он боится за своего друга, за своего родного человека. Боится, что потеряет его. Боится, что такими темпами Пак может задохнуться в собственной рвоте дома, совсем один. И что Чон не спасет его. Или сможет упасть, сломать протез, ногу.