ГЛАВА I

Я всегда прекрасно понимала, почему черная зависть считается одной из самых пагубных и разрушительных человеческих страстей, но до определенного времени даже не могла предположить, что однажды сама окажусь ее непосредственным объектом, и моя жизнь внезапно превратится в полыхающие руины былого счастья. Хотя я отродясь не замечала в себе чрезмерной склонности безосновательно доверять окружающим людям, а в моем характере вовсе не преобладала тесно граничащая с простодушием наивность, я впервые столкнулась с настолько вероломным предательством и до сих пор не могла толком оправиться от подлого удара в спину, исподтишка нанесенного мне Каролиной. Возможно, если бы я постоянно ожидала от нее чего-то подобного и, как следствие, пребывала настороже, мне бы удалось не допустить случившегося, но за долгие годы нашей близкой дружбы я абсолютно потеряла бдительность и непростительно расслабилась, упорно не желая признавать, что порочные демоны уязвленного самолюбия буквально пожирали Кару изнутри.

Мы познакомились на первом курсе университета, быстро сдружились и до самого вручения дипломов были, что называется, не разлей вода, а когда наши пути кардинально разошлись, все равно продолжили регулярно общаться, невзирая на разницу в графиках работы и жизненных приоритетах. Сейчас, в мучительных попытках проанализировать истинные причины постигшего меня разочарования в самой концепции женской дружбы, я то и дело ловила себя на мысли, что у нас с Каролиной изначально было крайне мало общих точек пересечения, однако, мы никогда не скучали вдвоем и, по всем признакам, отлично дополняли друг-друга. Только теперь, окончательно разобравшись в сути ее глубинной мотивации, я простилась с последними иллюзиями, и убедилась в безоговорочной правоте смутных подозрений, бесконтрольно терзавших меня на протяжении многих лет: в личном спектакле Кары я играла классическую роль «страшненькой подружки», на бледном фоне которой ее яркая внешность расцветала новыми красками. Как скромная актриса второго плана лишь удачно оттеняет блистательную красоту примадонны, так и мое присутствие рядом служило для Каролины идеальным способом подчеркнуть собственные достоинства за счет гораздо менее привлекательной спутницы. Честно сказать, пока правда не выплыла наружу, я и не предполагала, что Кару одолевает целый набор разнообразных комплексов и уж тем более не догадывалась о имеющихся проблемах с самооценкой, а скорее наоборот, искренне восхищалась демонстративной уверенностью подруги, и даже во многом брала с нее пример.

С объективной точки зрения, если в нашей паре кто кому и должен был завидовать, то тайно захлебываться желчью следовало именно мне: будь во мне чуть сильнее развит исконный дух соперничества, я бы либо давно уже оборвала все контакты с Каролиной, либо непрерывно устраивала бы ей мелкие пакости, мстительно радуясь каждой неудаче. Своей подруге я проигрывала практически по всем фронтам и нередко ощущала себя вторым номером, но при этом я исключительно трезво смотрела на вещи и не старалась прыгнуть выше головы ради сомнительной перспективы одержать победу в конкурентной борьбе. Я достаточно легко смирилась с тем фактом, что на точеной фигурке Кары любая бесформенная хламида смотрелась не хуже вечернего туалета от кутюр, тогда как мне с моими далеко не модельными параметрами вечно приходилось тщательно подбирать одежду, чтобы выбранный наряд меня, не дай бог, не полнил, длина брюк не укорачивала ноги, а принты на отделке визуально не резали силуэт. Когда Каролина надевала туфли на каблуках, мой рост в «метр с кепкой» еще больше бросался в глаза, и я смотрелась приземистым грибом под сенью белоствольной березки, а если подружка заплетала свои роскошные светлые локоны в тяжелую косу с руку толщиной, мои, в принципе, довольно среднестатистические волосы, сразу же казались типичным «крысиным хвостиком». Прибавьте ко всему вышеупомянутому безупречное чувство стиля против непритязательного «кэжуала», престижную должность светского хроникера в глянцевом журнале против скучной и нудной работы корректора в книжном издательстве, а также бешеную популярность у представителей мужского пола против постепенно сложившейся репутации потенциальной старой девы, и дополнительные вопросы отпадали автоматически. А еще в отличие от меня, ежедневно вынужденной толкаться в душных вагонах переполненного метро, Кара передвигалась по улицам на компактном автомобильчике, по нескольку раз в месяц летала в зарубежные командировки и водила знакомство с гламурной тусовкой столицы в то время, как я месяцами не вылезала из-за компьютера, выправляя пестрящие чудовищными ошибками тексты, и если куда периодически и выбиралась отдохнуть, так это в кино на очередной голливудский блокбастер с поеданием попкорна вместо модных нынче суши, роллов и прочих кулинарных изысков.

И тем не менее мы с Каролиной по-прежнему не теряли связи, и по большому счету, ни разу крупно не ссорились. Кара словно принадлежала к совсем иному миру, куда мне не было хода и куда я никогда, в сущности, не стремилась, но мне нравилось слушать из ее уст сплетни о выходках знаменитостей, ходить с ней по дорогим бутикам и наблюдать, как она грациозной бабочкой порхает из примерочной в примерочную в поисках подходящего платья для званого ужина у известного продюсера. Покончив с покупками, мы занимали столик в кафе, заказывали кофе с пирожными и с головой погружались в женскую болтовню. На практике это я самозабвенно поглощала калорийные сладости и многозначительно кивала, пока Каролина ковыряла вилочкой диетический салат и стрекотала без умолку. Наверное, кому-то наша беседа показалась бы чересчур односторонней, но даже если бы Кара на миг замолчала и спросила, какие у меня новости, я бы не нашлась, что ей ответить. Не рассказывать же ей о том, что у мамы на подоконнике наконец-то начало плодоносить карликовое лимонное дерево, у отца в машине забарахлил движок, а я чертовски устала сражаться с вопиющей небрежностью писателя N., претендующего на гордое звание самого продаваемого автора страны, но так и не научившегося пользоваться встроенной функцией проверки правописания и поражающего воображение запредельным количеством банальных опечаток? Наверняка, подруга сбежала бы от меня уже в первые минуты, деликатно сославшись на острую необходимость срочно вернуться в редакцию, да и мне не хотелось обсуждать бытовую тематику, изрядно набившую оскомину на совместных посиделках с домочадцами. Так что нас обеих полностью устраивал образовавшийся статус-кво, в результате которого Каролина получала благодарного слушателя и приятную компанию для шопинга, а я долгожданную возможность немного отвлечься от работы и хотя бы ненадолго погрузиться в далекую, недоступную и почти сказочную для меня реальность, где балом правили обладатели больших денег и обширных связей в самых высоких кругах.

В бытность нашу студентками филологического факультета, я частенько приглашала Кару к себе домой, и та была несказанно счастлива вырваться из шумного и неуютного общежития, но после того, как еще на выпускном курсе моя подруга обзавелась богатым поклонником и переехала в подаренную ей квартиру, мы в основном встречались на нейтральной территории. Кавалер в итоге попал в немилость, но обставленная дизайнерской мебелью квартирка осталась за проявившей удивительную цепкость Каролиной, и вчерашняя девушка из пригорода, ринулась покорять столичный бомонд. Ухажеры менялись, запросы росли, но в следующем году Каре исполнялось двадцать восемь, а вся ее бурная личная жизнь сводилась лишь к череде бесчисленных романов с обеспеченными, влиятельными, респектабельными, но в подавляющем большинстве, женатыми мужчинами, не спешившими бросать семью ради молодой красотки. По негласным обычаям, господствующим среди преуспевающих бизнесменов, наличие пассии не только не возбранялось, но, в принципе, даже поощрялось, однако, в неземную любовь юной прелестницы эти умудренные годами и опытом люди откровенно не верили и предпочитали жить на две, а, если позволяли доходы, то и на три семьи, но при этом сохранять брак с первыми женами, развод с которыми был чреват не только грандиозными скандалами, но и существенными финансовыми потерями. Каролину холили и лелеяли, осыпали подарками, снабжали безлимитными кредитными картами и составляли ей протекцию в свете, но создавать с ней полноценную ячейку общества так никто и не вызывался, а глубоко внутри у моей подруги между тем прочно сидела внушенная консервативными деревенскими родителями мысль, что любая нормальная женщина должна обязательно выйти замуж и родить ребенка. Инстинктивно, в большей мере на уровне подсознания, красивая, неглупая, успешная и ни в чем не нуждающаяся Кара болезненно переживала хроническое положение вечной любовницы, она отчаянно хотела белое подвенечное платье, пышную свадьбу, фотосессию на главной площади, медовый месяц у океана и декретный отпуск на всю оставшуюся жизнь, но по злой иронии судьбы, руку и сердце ей предлагали бедные, неустроенные мальчики, живущие на съемных квартирах и горбатящиеся за копейки в своих конторах. Кто знает, быть может, лет через десять, у этих юношей и был шанс добиться большего, но познавшей вкус шикарной жизни Каролине было явно недосуг ждать, поэтому такого рода кандидаты решительно отсекались на корню. Годы летели, часики тикали, мама с папой мечтали потетешкать внуков, а Кара настолько натурально делала вид, что ей ни капли не хочется превращаться в домохозяйку, что даже я, ее ближайшая подруга, свято в это поверила, и жестоко поплатилась за свою фатальную недальновидность.