– О, вернулась, – высокий худощавый парень с сальными, словно немытыми из-за геля волосами и нелепой козлиной бородкой смерил Женю презрительным взглядом. Перевёл глаза правее, и с тем же пренебрежением с ног до головы окинул Макса. – Ещё и подкрепление привела, шлёндра. Когда уже успела найти себе хахаля?

– Умоляю, не надо… – видя, как сжались кулаки у спутника, в который раз пыталась вразумить Майера Козырь. Подраться дело нескольких секунд, а вот расхлебывать потом последствия…

– Иди. Собирай. Вещи, – цедя каждое слово велел тот, пялясь в упор на сплошное недоразумение, от которого почему-то фанатеют глупые школьницы. И что в нём находят? Залецкий стоял в рубашке нараспашку, и все его рёбра можно было без труда пересчитать. Тощие руки. Ноги как спички. Долговязый. Глаза заторможенные – сегодня может не принимал, но со вчера мозги явно пока не успели очиститься. На лбу набухает шишка – последствия запущенных женской рукой часов.

– Пожалуйста… – Женя предприняла очередную попытку возвать всех к здравому смыслу, но, кажется, сейчас только она одна могла мыслить ясно.

– Мне сделать это за тебя? – шикнул на неё Максим, устав от препирательств.

– Не надо, – не предвещая ничего хорошего она поспешно юркнула вглубь обставленного с замашками на стиль “техно” логова синтимпанк-звезды и поспешила в когда-то их общую спальню.

– А я-то думаю, чего она так подорвалась. Столько держалась, чтобы не просрать всё и вдруг показала характер. А тут вон оно что, – Залецкого стоящий напротив оппонент нисколько не пугал. А зря. Максим был шире раза в три. Правда был даже слегка ниже, однако развитая мускулатура определённо выигрывала на фоне роста.

– Может потому что не надо быть мудаком?

– Подумаешь, решили развлечься немного.

– Это так теперь называется?

– Эта сука должна быть благодарна. Ты бы знал из какой помойки я её достал и отмыл. Да она до конца жизни обязана меня ублажать и выполнять любую прихоть, но вместо этого ломается как целка и закатывает истерики.

Короткий, но угрожающий шаг вперед.

– Повтори, – рыкнул Майер

– Ты глухой? Говорю, эта фригидная сука и тебя кинет, когда получит то, что ей надо. Хотя с чего тебя взять-то… Ты кто вообще такой?

– Тот, кто убьёт и закопает тебя там, где никто не найдёт если ещё хоть раз увидит рядом с ней.

– Да эта шмара сама ко мне скоро обратно прибежит, когда поймёт, что никому не нужна. Кто она без моих… – Паша не договорил, вырубленный с одного короткого удара. Какой хлюпик. Хоть до третьего приличия б ради дотянул.

Когда несколько минут спустя Женя снова появилась в поле зрения тело звезды валялось распластанным на паркете.

– Господи, он жив хотя бы? – вздохнула обречённо она.

– Не знаю, но скорее всего. К сожалению. Это всё? – короткий кивок на небольшой чемодан на колёсиках, что волокли за собой.

– Да.

– Тогда пошли. Тут воняет притоном, потом не отмоешься, – у неё забрали чемодан, легко, словно пушинку, оторвав его от пола.

– Зря. Зря ты это всё… – уже в машине, когда Ниссан покинул частную территорию элитного комплекса невесело покачала головой Козырь.

– Разберёмся. Ещё скажи, что тебе жалко эту сволочь. Как с такой тварью можно было находиться под одной крышей дольше пяти минут?

– Раньше он таким не был. Начало заносить, когда слава по башке ударила. Ну и наркота своё дело сделала.

– Вот тогда и надо было валить. Сразу. Без оглядки. Или ты саму себя не уважаешь?

Пассажирка отвернулась к окну, чтоб он не видел её лица.

– Не учи меня как жить, – раздосадовано поджала губы она.

– Мне уже поздно рыпаться. Это должны были делать родители.

– Должны. Если бы были. Вот только они подбросили меня в приют, когда я под стол пешком ходила. Пришлось самой учить: что хорошо, а что плохо.

Её ответ прозвенел в салоне автомобиля как невидимая оплеуха. На несколько секунд повисла тишина.

– Прости. Я не знал, – они знакомы несколько дней, а он уже второй раз извиняется. Это на два раза больше, чем Максим делал за всю свою жизнь.

– Не знал. Вот и нечего лезть с нравоучениями. У меня ничего не было, когда детдом вышиб меня на улицу. Только поганое детство, где приходилось выгрызать правду и место под солнцем всеми способами. А тут такой шанс. Кастинг на клип, я подхожу по внешности. Да если бы Залецкий резал по ночам девственниц, я бы всё равно с ним спала. Чтобы иметь то, что имею сейчас. И можешь осуждать меня сколько угодно, мне всё равно: каждый борется за своё счастье так, как умеет.

Снова тишина.

– Нет. Я не осуждаю, – хорошенько подумав, покачал головой Майер. – Не скажу, что мне импонирует такой подход, но ты права: каждый борется за своё счастье так, как умеет.

Надо же. А Женя уже была готова слышать в свою сторону самые разные эпитеты, максимально мягкими из которых были "меркантильная дрянь" и "аморальная подстилка".

– Спасибо.

– Но порой нужно думать о последствиях…

– Заткнись, очень прошу, – вы посмотрите, опять учить вздумал! – Я не драчливая, но врезать могу.

Водитель, не отрываясь от дороги, рассмеялся. Настоящий чертёнок, а не девушка. Вроде адекватная, но в тихом омуте, как говорится…

– К слову о девственницах… – решил уточнить он.

На него непонимающе обернулись.

– Нет. Никого он не резал. Мне об этом, по крайней мере, неизвестно.

– Да я не про то. Я про тебя.

– Я тоже не девственница. Мне казалось, мы в этом удостоверились ещё пару месяцев назад.

– Да блин, нет. Эта мудила был у тебя первым?

– А, нет.

– А каким?

Женя строго прищурилась.

– Зачем задавать вопросы, ответы на которые ты не хочешь знать?

– Цифра так ужасна?

– Нет.

– Тогда я хочу знать.

– Хм… – собеседница заметно смутилась. – Три.

– Сколько-сколько?

– Трое. Ты третий, – машина резко дёрнулась, за что заработала сердитый гудок сзади и скрежет под капотом. – Эй, ну не мешок картошки же везёшь, – поправляя впившийся в плечо ремень возмутилась пассажирка. Её так мотнуло, что в шее хрустнуло. Зато в лобовое не влетела. Да здравствует техника безопасности.

– Я случайно. Педали перепутал. Просто…  – Максим недоверчиво хмыкнул. То, что она вытворяла в их прошлый раз совсем не походило на столь скромное число. Признаться, он полагал, что партнёров у неё было куда больше. ГОРАЗДО больше. – Точно три?

– Я умею считать до трёх. Ни разу ещё не ошиблась.

– Тогда это круто. А первый раз… эм…

– Тебе подробности нужны? Нам было по двадцать. Всё взаимно. Ещё вопросы?

– Двадцать? Реально? Так поздно?

– Представь себе, раньше я была более целомудренной. Верила в большую и светлую любовь.

Женя понимала его удивление. Чуть ли не монашка, а к нему в кровать прыгнула через пару часов знакомства с готовностью портовой шлюхи. Но кто ж знал, что одноразовая встреча выльется в… то, что происходило у них сейчас? Тогда это был порыв. Отчаянное желание испытать то, чего ей никто ещё не давал.

С Ромой, её первым парнем, отношения с которым так и не сложились, она лишь успела попробовать на зубок секс, не раскрыв его для себя в полной мере. И к сожалению, потом этого сделать тоже так и не получилось. Всё, что было с Залецким укладывалось в рамки "тупого перепихона" и никогда за них не выходило. Завязанный на страсти, потом от безысходности, редко когда эмоциональный, но всегда перепихон. Да и Паша был из тех мужиков, что заботился только о своём удовольствии.

С Максом же, ну… там всё решили за неё расшалившиеся гормоны, обуздать которые было невозможно. От Майера за километр разило тестостероном и чем-то таким первобытным, что обещало получить звёздочки в глазах, которых ей ещё не доводилось видеть. И которые она получила. Такие, что едва не теряла сознание. А потому отчаянно хотела испытать всё снова… Когда угодно. Где угодно. Главное, с ним.

– А сейчас не веришь? – жаль Майер этого не чувствовал, продолжая разговор, который ей и не хотелось продолжать.