Один человек может быть отгорожен больше, чем другой, но все окружают себя стеной. Она не толще их кожи. Отгороженность одного человека – это семья, другого – нация. Одна стена разгораживает так называемые высшие и низшие касты, другая разделяет людей по религиозному признаку. Куда бы вы ни повернулись, вы всюду только и видите, что стены. Даже в этой тюрьме мы делаем различия между обычными осужденными и политическими заключенными. Как будто мы не можем жить без этих стен. Но к чему это ведет? Результатом всего этого может быть лишь одно – распространение «бактерий» недоброжелательных и порочных мыслей и разрушение здорового состояния свадхармы.
7. Осознавание истинного Я, которое превосходит тело
В этом случае приверженности свадхарме недостаточно. Необходимо постоянное осознавание двух других принципов. Один из них: «Я не есть это слабое и смертное физическое тело; тело – лишь внешняя оболочка». Другой: «Я – Самость (или истинное Я), которая нетленна, неделима и всеохватна». В совокупности два этих принципа составляют полную жизненную философию.
«Гита» придает этой философии такое огромное значение, что провозглашает ее в самом начале и лишь затем вводит понятие свадхармы. Некоторые люди задаются вопросом, почему такие глубокие философские принципы изложены здесь – в самом начале. Но я думаю, что, если и существуют в «Гите» стихи, местоположение которых нельзя изменить, то это как раз они.
Если закрепить это воззрение в своем уме, практика свадхармы будет несложной. На самом деле сложно будет ее не практиковать. Не составит труда понять, что Cамость вечна и неделима, а тело ничтожно и преходяще, потому что это истины. Но нам необходимо размышлять над ними. Нам необходимо приучить себя умалять значимость тела и возвеличивать Самость.
Смотрите! Это тело постоянно меняется, заключенное в цикл детства, юности и старости. Современные ученые говорят, что оно обновляется каждые семь лет, и не остается ни единой капли прежней крови. Наши предки верили, что это занимает двенадцать лет. Вот почему они предписывают период в двенадцать лет для обучения, раскаяния и искупления грехов и прочих проступков. Мы часто слышим, что матери не узнают своих сыновей после многолетней разлуки. Тело меняется каждое мгновение. Является ли это тело вами? Его сточные желоба работают двадцать четыре часа в сутки, и несмотря на то, что оно все время очищается от нечистот, оно остается грязным. Является ли это тело вами? Нет, это тело грязное; это вы его моете. Оно заболевает; это вы его лечите с помощью лекарств. Оно занимает три с половиной локтя пространства; вы же свободны странствовать по всему миру. Оно постоянно меняется; вы наблюдаете эти перемены. Оно подвержено смерти; вы смиряетесь с этим. Если различие между вами и вашим телом столь очевидно, почему вы говорите, что вам принадлежит только то, что принадлежит этому телу? Почему вы печалитесь о смерти тела? Господь вопрошает: «Разве смерть тела – причина для скорби?»
На самом деле тело подобно одежде, которую мы носим. Когда старая одежда изнашивается, мы, к счастью, можем одеть новую. Если бы Самость была ограничена навсегда одним телом, она бы и правда оказалась в отчаянном положении. Это бы положило конец всему росту, омрачило бы всякую радость и лишило бы сияния просветляющую силу знания и мудрости. Следовательно, гибель тела – это не то, о чем стоило бы печалиться. Вот если бы Самость была преходящей, это в действительности было бы поводом для скорби. Но Самость вечна. Безначальная Самость облекается в последовательность из тел.
Именно поэтому неправильно привязываться к определенному телу и отношениям, которые оно устанавливает, и скорбеть об их утрате; как неправильно кого-то считать родней, а остальных – чужаками. Вселенная – это чудесно сотканное целое. Если бы мы раскроили неделимую Самость, присутствующую повсюду во Вселенной, на куски отдельных «Я», использовав тело как ножницы, подобно ребенку, который, играючи, режет ножницами целый кусок ткани, разве это не было бы вершиной ребяческой глупости, и более того, актом жестокого насилия?
Воистину жаль, что Индия, земля, породившая Брахмавидью (наука о реализации Брахмана)[16], теперь полна несчетными непримиримыми группировками и кастами. Мы так сильно боимся смерти, что возникает вопрос, есть ли где-то в мире страх, который сравнится с этим? Безусловно, это следствие долгого периода подчинения, но не стоит забывать, что это также и одна из его причин.
Мы ненавидим слово «смерть». Оно считается «зловещим». Джнянадев был вынужден с сожалением написать:
अगा र्र हा बोल न साहती । आणि र्रेलिया तरी रडती ।।
«Они не выносят слова „смерть“ и плачут из-за смерти».
Если кто-то умирает, сколько слез! Сколько причитаний! Ну а как же, ведь мы считаем это нашим долгом! Люди доходят до того, что нанимают профессиональных плакальщиц[17]. И даже если смерть неминуема, об этом не говорят пациенту. Его держат в неведении. Даже доктора не говорят с пациентами открыто и продолжают заливать в их глотки лекарства до самого последнего мгновения. Если бы вместо этого они говорили пациентам правду, поддерживали бы и направляли их мысли в сторону Бога, сколько бы в этом было пользы! Но существуют опасения, что «маленький глиняный горшок» треснет от страха раньше положенного времени. Однако может ли смерть наступить раньше времени? А кроме того, даже если она придет чуть раньше, какое это имеет значение? Конечно, не нужно быть бессердечными и сторониться любви, но привязанность к телу – это не любовь. Совсем наоборот, настоящая любовь не может возникнуть, покуда не преодолена привязанность к телу.
Когда мы будем освобождены от этой привязанности, мы осознаем, что тело – инструмент для служения; и тогда тело обретет свое истинное величие. Но в наше время мы считаем, что сдувание с тела пылинок – единственная цель нашей жизни. Мы совсем забыли, что нужно жить, исполняя свадхарму, а чтобы это делать, необходимо следить за телом. Его следует должным образом питать, однако нет нужды в том, чтобы баловать свои вкусовые рецепторы. Для черпака нет разницы, используют его, чтобы подать шрихканд (сладкий десерт) или обычное карри; он не счастлив и не несчастен. То же должно относиться и к нашему языку. Конечно, он должен быть в состоянии различать те или иные вкусы, но он не должен чувствовать удовольствие или отвращение. Телу необходимо уплатить причитающуюся ему плату, не более. Прялку нужно регулярно промасливать, чтобы поддерживать ее в рабочем состоянии; подобным образом мы должны обеспечивать тело топливом, дабы могли использовать его в работе. Если наш подход таков, тело, пусть оно и имеет мало истинной ценности, станет достойным и значимым и обретет настоящее величие.
Но вместо того чтобы использовать тело в качестве инструмента, мы теряем себя в нем и тормозим рост нашего духа, в результате чего тело, которое имеет мало истинной ценности, становится еще менее значимым. Вот почему святые горячо утверждают:
देह आणि देहसंबंधें निदं ावी। इतरें वंदावी श्वानसूकरें।
«Нужно порицать неразумную привязанность к телу и кровным отношениям и относиться с почтением к другим, даже к свиньям и собакам!».
Поэтому не поклоняйтесь все время телу и его узам. Научитесь ощущать причастность и к другим людям. Тем самым святые призывают нас расширить свой кругозор. Открываем ли мы когда-нибудь свои сердца для других людей за пределами узкого круга друзей и родственников? Пытаемся ли мы хоть иногда отождествить себя с другими? Позволяем ли мы лебедю – птице духа – выбраться из клетки тела и вдохнуть свободы? Задумываемся ли мы когда-нибудь о том, что мы должны постоянно расширять круг наших друзей, чтобы в конечном итоге охватить весь мир и почувствовать, что весь мир – наш и что мы принадлежим всему миру? Мы пишем письма нашим родственникам из тюрьмы. Что в этом особенного? Но могли бы вы написать не политзаключенному, а осужденному за воровство, с которым вы подружились здесь, после его освобождения?
