– Хорошо, Маша. Сейчас уже отправляюсь, спасибо! Как я выгляжу?

– Превосходно! Вы такой элегантный в новом костюме, я бы сюда добавила вот этот галстук… – девушка с миловидным личиком поправила накрахмаленный фартук, улыбнулась.

Алексей спустился в просторный зал, расположенный в центре второго этажа и который занимал почти весь этаж. Явился он публике в костюме-тройке, при бабочке. Засветились вспышки, щелкали затворы, журналисты поспешили к виновнику торжества с микрофонами.

– Почему выставка организована для узкого круга лиц? – походкой манекенщицы выдвинулась к нему стройная журналистка лет пятидесяти, с ярко накрашенными губами и в красных туфельках на тоненьких каблуках.

– Завтра эта коллекция уезжает! Позже ее уже смогут увидеть многие, практически все желающие, – улыбнулся Алексей, потирая уже неделю как небритый подбородок.

Кивнул и заторопился.

Музыканты подошли к инструментам. Пронзительная романтическая мелодия, исполняемая саксофоном в сопровождении синтезатора, заставила всех поднять голову. Заплясали огоньки цветомузыки.

Алексей повернул голову и встретился взглядом с молоденькой журналисткой в серебристом вечернем платье:

– Как вам удалось так неожиданно быстро стать богатым и знаменитым?

– Рецепт прост, надо много работать, еще очень важно любить свое дело, вот и весь рецепт, – Алексей взлохматил светло-каштановую шевелюру, натянув на себя добродушную улыбку.

Хлебников пригласил на вечер фотографа, недавно снимавшего его работы. Надежда Владимировна Маевская неспешно прогуливалась возле картины «Надежда и утро», внимательно и с неподдельным интересом разглядывая почти двухметровое полотно в экстравагантной рамке.

– Надежда, очень рад вас видеть. Спасите, пожалуйста, меня от этих вездесущих журналюг, – шепнул он ей на ушко, коснувшись губами маленькой сережки.

– Хотите посмотреть, что у меня вышло? – она обезоруживающе улыбнулась тонкими, слегка накрашенными губами. Глаза же всегда оставались серьезными – синие, загадочные и глубокие, как океан.

– Спрашиваете? Вы же мой спаситесь! Давайте мы с вами присядем в уголке и с превеликим удовольствием посмотрим фотографии.

От Маевской шел едва уловимый запах духов. Надежда завела черные волосы за плечи и присела, обнажив красивые тонкие колени. Девушка протянула ему мобильный телефон:

– Вот смотрите, что получилось после моей обработки. Я старалась сделать так, чтобы максимально естественно передать ваши работы.

– Лучше вы мне сами показывайте, а то я боюсь испачкать ваш Айфон. Художник разжал кулак, и Надежда увидела проступившую кровь на второпях повязанном бинте.

– Алексей, а что у вас случилось с пальцем? – вскинула голову Надежда.

– Пустяки, порезался.

– Нет, это не пустяк, давайте я вам обработаю рану, – произнесла Надежда тонкими губами.

Хлебников решительно поднялся, окинул взглядом гостей, улыбнулся.

– Прошу извинить, мы вас покинем ненадолго, – объявил Алексей и удалился вместе с эффектной дамой – яркой, высокой, элегантной.

Публика проводила их с ехидной улыбкой.

Вернулись представители творческих профессий через двадцать минут.

К Хлебникову подошел журналист в потертых джинсах, черном жилете и красной бабочкой в белый горошек:

– Скажите, Алексей, какие у вас планы на будущее? Какие творческие цели вы ставите перед собой? Расскажите о горизонтах, которые собираетесь покорить… – произнес он скороговоркой тоненьким голоском.

– Жениться, родить детей, посадить деревья на участке, а вот книгу не планирую! – пожал плечами Алексей.

– Почему это книгу вы так сразу отмели? – полюбопытствовал журналист с искоркой во взгляде.

– Не люблю и не умею писать, у меня всегда была тройка по литературе. Как сказал герой одного фильма, писательское ремесло это для людей с каменной задницей.

К нему ровным шагом, будто на параде подошла Надежда:

– А вы пользуетесь большим успехом у женщин, – тонко улыбнулась она.

– Мне главное, чтобы я пользовался успехом только у одной дамы, – наклонил голову Алексей, разглядывая белую кофточку поверх которой сверкал небольшой кулон.

– Звучит многообещающе! – прищурила глаза Маевская.

В зале громко играла музыка, плясали разноцветные огни цветомузыки. Было немного душно.

Вихрем подлетели журналисты, слепили накамерным светом, фотографировали, тянули руки с микрофонами.

– Извините, господа, давайте мы сделаем небольшую паузу. Ешьте, пейте, общайтесь, слушайте музыку. Нам с фотографом надо осудить некоторые рабочие моменты. От этих фотографий зависит весь мой дальнейший успех! – рослый и стройный мужчина развел руками.

– Как это? – хитро улыбнулась журналистка в строгом деловом костюме темно-синего цвета.

– Хорошая реклама продвигает любой товар, а без талантливого фотографа успешная реклама невозможна. Фотограф это настоящий волшебник, который может создать любой образ! Миром правят образы! – Алексей поднял руки к верху.

Маевская обратила на тонкие, как у пианиста пальцы, кивнула ему и он повернулся. Взяли по бокальчику искрящегося напитка, и отошли в сторонку.

– Какая чудная коллекция! Действительно это какая-то небывалая магия. Вы большой мастер, Алексей! Поверьте, я много видела картин, в том числе абстракцию, но у вас она другая. Живая и влекущая, – глаза у Маевской заблестели, она выпрямилась, как струнка и поцеловала:

– Давайте уже мы с вами перейдем на ты! – предложил Алексей.

– Ага… – кивнула Надежда.

– Прекрасно!

Воцарилось молчание, которое продлилось минут пять. Алексей за это время перебирал с десяток разных вариантов – как предложить ей что-то интересное. Но каждый из них ему показался примитивным и малоинтересным. Как специально ему в голову ничего путное не лезло, и он чувствовал, что неловкую паузу нужно чем-то заполнить. Ну не анекдоты же рассказывать или в музей приглашать, пилил он себя. Надежда также думала, что бы такое интересное придумать и у нее это получилось быстрее.

– А знаете, что я подумала? Давайте… давай, мы выпустим красивый альбом. Через неделю снимки будут готовы, я уже вижу, как их нужно обработать, чтобы они заиграли именно в печатном варианте. Еще неделю и мы с подружкой подготовим макет.

– Я не против. Кто у нас подружка?

– Яна, иллюстратор в одном издательстве. Талантливый художник. Думаю, что тебе интересно будет с ней познакомиться, вдвоем вы многое придумаете. Только сразу скажу, что это очень недешево – оплата работы иллюстратора, верстальщика, фотопечать на глянцевой бумаге, зато прекрасный подарочный вариант, так сказать реклама твоих работ, и вообще солидно и престижно…

– Не волнуйся. С деньгами у меня все в полном порядке, их достаточно.

– Богатенький Буратино!

– Их должно быть столько, чтобы о них вообще не думать. Могу себе это позволить. А еще скажу по секрету, что вечером мне перечислят столько денег, что можно уже начинать ими сорить.

– Везет же некоторым. Давай я тебя немного пофотографирую на фоне картин.

Надежда взяла в руки фотоаппарат, сделала несколько кадров, затем попросила Алексея встать напротив лучшей по ее мнению работы. Сделав с десяток снимков, она указала, куда и как ему встать, немного развернула. Еще отсняла несколько кадров, затем попросила встать по-другому, после посоветовала взять в руки телефон, сняла с телефоном. Затем попросила сунуть руки в карманы и еще поснимала.

– Откровенно говоря, уже устал позировать! – раздул ноздри Алексей.

– Нет, этого недостаточно потерпи еще. Поверь, не остановлюсь, пока не сделаю именно тот снимок, который мне нужен на обложку. Если надо, буду хоть три часа снимать! – ответила она спокойно и помотала головой.

– Надя, ты же знаешь, мужчины не отличаются терпеливостью, а я в особенности. У меня вообще с этим большая напряженка, просто ненавижу ждать. С детства такой, всю жизнь куда-то тороплюсь.

– Интересно, а как же ты картины пишешь, если Бог тебя не наградил терпением? А насчет мужчин это вообще отдельная тема. Мужской характер это большая загадка, это сплошной набор противоречий! Мужчины это сама импульсивность, это хочу, это не хочу, все им надо здесь и сейчас, капризули самые настоящие.