Эта фраза, в юности выводившая его из себя, аукалась из прошлого, едва до истерического смеха не довела. Питер не был его ребёнком. Но всё же родители были правы.
— Вы теперь ненавидите меня?
— Вовсе нет. И тебе не надо об этом думать, — сказал Старк чистую правду. Без прикрас или умолчаний. Просто как есть.
— Я вас… — судорожно вздохнув, словно собираясь с силами, Питер сказал то, что хотел — через страх, — заставил себя поцеловать. Я ведь… вам этого не нужно, верно? Связываться с малолеткой, зачем? Вы достойны лучшего. Я — одна сплошная проблема. И всегда останусь ребёнком в ваших глазах, ведь так? Не нужно этого сейчас. Отпустите меня. Прошу. Не делайте мне хуже. Не давайте надежду…
Старк и не заметил, как усилил хватку, не собираясь отпускать. Он был растерян. И вовсе не потому, что услышал от Питера. А потому что не знал, что делать. Попал в поганую ситуацию именно тогда, когда больше всего хотел её избежать. План, черт возьми, не сработал. И теперь он должен поступить так, как должен был давно. По-мужски, в конце концов! Не бежать как чёртов трус.
Но чтобы начать — нужны слова. Приемлемые слова, которые смогут всё объяснить, не причиняя боли и не нанося вред. Хотя кого он обманывает, старый кретин? Нанесение вреда — его суть. Всю жизнь.
— Не знаю, сможешь ли ты простить меня когда-нибудь за тот вред, что я тебе причинил. Я знаю, что ты влюблён в меня. Не слепой всё-таки, хоть и веду себя так, будто ничего не вижу. Не хотел, чтобы ты пострадал из-за меня. Я ломаю всех, кто меня окружает. Не хотел того же и для тебя. В итоге сделал всё равно то же самое.
Питер замер в руках Старка и забыл как дышать, пока слушал признание. В нём не говорилось ни слова о любви. Сожаление, в большинстве своём, и огромная ненависть к себе. Но главную суть Паркер уловил. В нём были и есть до сих пор чувства. Сложно сказать какие, но они есть. И мистер Старк не оттолкнул, наоборот, прижал к себе крепче. В усилившихся объятьях сердце мальчишки замерло. Оно слишком нестабильно сейчас, такие резкие скачки противопоказаны. Но по-другому не получается.
— Вы хотели поставить на себе крест? — нашелся с правильным вопросом Питер, как только эмоции поутихли.
Ненависть к себе. Саморазрушение. Это неправильно! Все заслуживают второго шанса. Каждый заслуживает быть счастливым. А кто-то больше, чем кто-либо другой.
— Лет двадцать назад может и да, но сейчас нет. Не хочу перечёркивать свои достижения, которых немало, — здравое суждение взрослого и состоявшегося человека, пусть и со своими тараканами в голове. И он продолжал признаваться. — Понимаешь, все мои изобретения — всего лишь попытка совершить невозможное. Так всегда было. Я всегда хотел невозможного и недостижимого. Сейчас происходит то же самое. Никак нельзя подпустить тебя ближе, и не причинить тебе боль. Напрямую или косвенно, неважно. Элементарно, никак не получается сделать тебе костюм, который защитит по-настоящему. Удивляюсь, как ты не возненавидел меня за то, что, рискуя здоровьем, выявляешь брак в том, что должно защитить и помочь… — голос пропитан откровенной болью, что обычно вылезала в моменты полного одиночества и пьяных разговоров с Пятницей, хранившей его тайну.
Показатели Питера становились лучше. Он понимал это без явных доказательств от Пятницы, которая не прекращала сканировать. На физическом уровне чувствовал облегчение — утихающее возбуждение, спадающий жар. Но ему так больно было слушать мистера Старка, пропуская услышанные слова через сердце…
— Не говорите так, мистер Старк, — с мольбой попросил он и сам обнял, чего не решался делать в объятьях мужчины, — я никогда не смог бы вас возненавидеть. Все мы люди. И все совершаем ошибки. Кто-то игнорирует факт ужасного поступка. А кто-то пытается исправить то, что сделал. Вы относитесь к тем, кто хочет всё исправить. Сделать мир лучше. Сделать лучше себя. И тогда, возможно, вы не будете так сильно себя ненавидеть…
— Каждый наставник желает, чтобы ученик превзошёл его. Ты был выше меня с самого начала, — горько прошептал Старк и неожиданно сам прижался к губам парня, всё так же не выпуская из успокаивающих объятий, хоть в них уже не было необходимости.
До его промасленных мозгов наконец дошла простая вещь. Он считал, что сближение с Питером будет во вред последнему. И потому отталкивал. Желая тем самым уберечь. Но это так же приносило боль паучку. С самого начала нужно было позволить Питеру решать самому. И если тому лучше, если Старк рядом — пусть так и будет. И лучшее, что он сейчас может сделать — не сопротивляться.
— Т… Тон… — готовое сорваться имя было подавлено в самый последний миг. Как бы сильно сердце не просило назвать. Питер был выбит из колеи. Слишком много на него свалилось за сегодня. И если бы не вколотое лекарство, от поцелуя Старка он бы поплыл и возбудился повторно. Но даже сердцебиение его не было учащенным. Его стало одолевать чувство сонливости. Особенно в желанных объятьях, с ощущением тёплого дыхания на щеке, аромата дорогого одеколона…
— Всё хорошо. Тебе нужно отдохнуть. Как проснёшься — поговорим, если захочешь, — пообещал Тони, унося его в спальню.
Почему именно в свою, а не в ту, где Питер ночевал ранее — сам чёрт не разберёт. Если только не ради извечного желания всё контролировать. Но сейчас он действительно хотел и должен был позаботиться о юноше, который не позволил ему не то, что уйти, выпрямиться. Схватил за предплечье и поднял жалостливые глаза.
— Останьтесь…
К животным Старк всегда относился нейтрально. Но глазки преданного щенка — удар по мозгам, к которому он не был готов. Опять же, Питер знал, как ему будет лучше.
— Дай поудобнее устроиться, — попросил Тони и увидел на губах слабую, но такую искреннюю, тёплую улыбку. А как смотреть стал. Сколько радости и безграничной преданности было в этих глазах. Питер бил в сердце и выворачивал душу. Но делал это так… приятно.
— Спасибо, — выдохнул почти шёпотом и пододвинулся немного.
А стоило Тони лечь рядом, повернулся на бок, лицом к нему, немного съехал вниз и прижался лбом к груди мужчины. К тому, что осталось у него от сердца. Хоть фигурально, хоть буквально.
Старк осмелился приобнять парня, который так и льнул к нему. Лежать тупым чурбаном не хотелось. Перед этим парнем, он и без того был в железной скорлупе слишком долго. Лучше он откроет своё сердце сам и впустит его, чем тот возьмёт штурмом.
========== Часть 6 ==========
Ломота в теле наталкивала на мысль, что патрулирование закончилось как минимум падением под автомобиль. И где, спрашивается, паучья регенерация? Мысленное возмущение прервалось, как только Питер начал шевелиться и вдруг наткнулся на знакомую грудь.
— Мистер Старк? — прохрипел парень, в неверии поднимая голову. Глаза не подводили. Он в самом деле видел лежащего рядом миллиардера с планшетом в руках.
— С возвращением, Питер, — приветствовал мужчина. Планшет был отложен. — Как себя чувствуешь?
— Если честно — не очень. Но я уверен, что скоро станет легче.
— Конечно. Осталось немного. Твоё недомогание идёт, в основном, от нервной системы. А сейчас вставай потихоньку, тебе надо поесть.
Тони боролся с желанием отползти от парня, пока тот не вспомнил определённые детали вчерашнего и не стал краснеть. Только вот поздно спохватился. Питер не забыл, что случилось между ними. Память подкинула все события: неудачное патрулирование, опять, последствия вдыхания неизвестного наркотика, ужасное состояние в башне Старка, постыдные вещи, что творил с собственным телом, а главное разговор, в ходе которого были объятья и поцелуи. А закончилось дело постелью. Что звучало двусмысленно в мыслях парня, но он не показал своего смущения. Выбрался из постели, разминая конечности.
— Ох, — со стоном похрустел суставами. — Да… так лучше…
Питер тихо бормотал себе под нос, всё больше двигаясь и не замечая, как внимательно за ним наблюдал Старк. А уж как он удивил, совершив большой прыжок и прилипнув к потолку. Тони словно на цирковом представление оказался, у одного актёра. Довольно интересная зарядка у парня. Да и в целом видеть его способности в спокойной среде… будоражило. Он не жалел, что изготовил для паучка костюм. Куда лучше тех прошлых тряпок.
