-Охотно. - тон ровный, но по лицу видно: волнуется. Подходит к окну, закладывает за спину руки и начинает декламировать:
Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.
Снег идет, и все в смятеньи,
Все пускается в полет, -
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.
Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит с неба небосвод.
Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака...
Он остановился и задумался.
- Остается еще два столбика. Хотите, подскажу? - я давным-давно знаю это стихотворение Пастернака, но прервать поэта, уличив в плагиате, мне не хотелось: он так хорошо, проникновенно читал, да и окружающая обстановка, белизна зимы за окном - все это было словно материализация этого стихотворения, даже на подоконнике в горшке стояла чахлая герань.
-Я разоблачен, - немного помолчав, без смущения или неловкости в голосе говорит он. - Браво, ты хорошо знаешь поэзию.
-Мой отец был кандидатом филологических наук. Я научилась читать в четыре года. Тогда же меня в последний раз постригли.
-Что? - удивленно спрашивает он и оборачивается - Да, действительно, волосы у тебя...Ты похожа на маму...
-Мама ежемесячно закрашивает седину, - Боже, куда меня несет?
-Ты не любишь свою маму?
-А вы хотите на ней жениться? Женитесь, пожалуйста! -делаю комически-умоляющее лицо.- Женитесь на моей маме, и через пару месяцев я совершенно забуду о том, что до этого у меня был другой отец! Это не беда, что тот был полный и лысый, а Вы высокий и кудрявый - на самом - то деле разницы нет! Мама будет наставлять Вам рога, а Вы будете посвящать ей стихи...Вначале чужие, а потом, может, и свои...
-Между мной и твоей мамой, Женя, все кончено...Неделю назад. И не будем об этом. - он снова садится напротив меня, и выражение его глаз, их глубокая грусть, останавливает поток моих ехидных замечаний. - Хочешь есть? У меня только макароны - обычный холостяцкий ужин.
-И обед, и завтрак...- мне хочется шутить по-доброму, играть, смеяться, как маленькой, совсем маленькой девочке...- Нет, ни за что не стану лишать вас пропитания! И не умоляйте!
-Ну тогда - чаю, хоть согреешься...А то шутка ли - час на морозе!! Так надо было сразу предложить, чего же Вы? А я жду, жду...
-Каюсь, каюсь, - он поддерживает эту игру и бросается ставить на плиту чайник.
-Зеленый чай любишь? -передо мной уже дымится чашка. - Пусть остынет немного, не обожгись!
Из соседней комнаты, тихо и мягко ступая, выходит черный кот.
-Знакомься, Женя, это Гамлет.
Я киваю как можно приветливее.
Кот хитро щурит глаза и садится в углу, видимо, опасаясь меня, чужой.
Обхватив ладонями чашку, я делаю глоток. И...
-Неправда, он не зеленый, он - желтый, - бормочу, не в силах оторвать глаз от внезапно открывшегося мне чуда - там, внутри чашки, сжавшись до предела, до нескольких глотков, прячется большое желтое добро, такое горячее, такое огромное...Оно пришло ко мне, оно открылось мне... И сейчас внутри меня оно будет согревать заледеневшую в жилах кровь, заставляя бодрее стучать сердце... Мое глупое, окоченевшее сердце...
-Поздно, темно, тебя домой провести?
-Выгоняете?
-Не боишься остаться на ночь в доме одинокого мужчины?
Смеюсь от души. Это я-то боюсь?
-Я позвоню твоей маме...
-Не надо, пожалуйста...Не сейчас...
-Хорошо, я завтра позвоню твоей маме и скажу...что она лгала мне на счет тебя, как, впрочем, и в остальных случаях...
-Я здесь на диване лягу, можно?
-Как хочешь, - пожимает плечами. - Я плед принесу.
Пока его нет, быстренько стаскиваю колготки:
-Повесьте их, пожалуйста, где-нибудь, чтоб высохли: я в лужу влезла, а в мокрых - противно...- Представляю, что за вид у меня: в вытянутой руке болтаются длинные, жалкие, как кишки, колготки, на лице - ангельская наивность.
Он немного смущен:
- За ночь высохнут...Спокойной ночи! - гасит свет.
-И Вам того же!
Закутываюсь в плед, он колется, как будто много маленьких иголочек по всему тему...Даже в глазах...Нет, это что-то другое...Соринка? Нет...не то...
