Бизнес есть бизнес, работа есть работа, и, посетовав для приличия на несправедливость мироздания, я пригласила первую клиентку. Карты пророчили ей ранний путь и удачное приобретение, предупреждали о последствиях служебного романа и советовали уделить внимание здоровью. Прошла боевое крещение и новая хрустальная сфера, показавшая сулящие материальное благополучие золотистые облака. Следующие посетители оказались носителями куда более сложных судеб, и на пятой по счету клиентке у меня привычно начало двоиться в глазах и премерзостно першить в горле. Я сделала короткий перерыв, дала отдых себе и картам, и только после того, как ко мне вернулся жизненный тонус, возобновила прием. Смену я отпахала на ура, и вкупе с Вероникиным конвертом сегодняшний день принес мне весьма существенную выручку, хотя и варварски надругался над моим душевным равновесием.
Я уже настроилась «чахнуть над златом», подсчитывая барыши и планируя расходы, и с чувством выполненного долга направилась к входной двери, чтобы запереть ее изнутри, но моей попытке изолироваться от общества внезапно воспрепятствовал не попавший в приемные часы клиент, который нагло возомнил, что для него не писан не только закон о неприкосновенности частной собственности, но и рабочий график гадального салона мадам Изольды.
–Прием окончен, запишитесь…, -начала я еще из-за двери, но тут вышеупомянутую дверь так резко толкнули снаружи, что меня едва не размазало по стенке, словно прихлопнутого комара. Я инстинктивно отпрянула в глубь помещения, намереваясь нажать тревожную кнопку, но когда я увидела, кто именно осмелился посягнуть на мои конституционные права, я откровенно пожалела, что мне не наведалась банда до зубов вооруженных грабителей. Звучит парадоксально, но шайку головорезов я боялась в гораздо меньшей степени, чем человека со спиралями татуировки на смуглом лице.
Спасла меня от позора и непосредственно сопряженного с ним провала даже не быстрота реакции, а скорее отточенные навыки самоконтроля. Я не завизжала от ужаса, не спряталась в панике за портьеру и не сиганула от страха под стол, всего лишь напряглась чуть больше обычного и на всякий пожарный расположилась поближе к тревожной кнопке.
Невзирая на то, что я успела морально подготовиться к худшему, он не собирался меня ни убивать, ни грабить, ни, тем более, зверски пытать. Несколько секунд он пристально рассматривал меня своими разноцветными глазами, поразительно живыми на фоне причудливой маски неподвижного лица, а затем вдруг с довольно заметным акцентом уточнил:
–Вы- Изольда?
Суровая реальность нанесла последний сокрушительный удар по слабо теплящейся в груди вере в совпадения. Этот дикарь при помощи кулаков выбил из несчастной Вероники мой адрес и осознанно пришел в салон, чтобы устроить мне выволочку за якобы имевшие место быть эксперименты над нефритовым амулетом. Что делать? Жать кнопку или лучше все-таки пока воздержаться от провокаций?
–Это я, – мобилизовав скудные остатки личного мужества подтвердила я, – но сегодня я уже не принимаю.
На покрытом извилистыми линиями татуировки лице продолжали жить одни глаза: угольно-черный и желто-зеленый. Но самое удивительное заключалось в другом: в устремленном на меня взгляде этих глубоких глаз с необычно удлиненным разрезом я не видела и тени агрессии.
–Я понимаю, что опоздал, – неохотно признал Ранги, и я невольно отметила, насколько контрастно и странно выглядят стремительно тающие снежинки на его стянутых к затылку волосах, – я не отниму у вас много времени. Мне очень нужна помощь сильного…, – он надолго задумался, подбирая подходящее слово, и, в конце концов, видимо, так и не нашел его в своем словарном запасе, – тохунга, тот, кто говорит с духами, я не знаю, как это правильно называется по-русски.
ГЛАВА VIII
–Ужасная погода! –неожиданно заявил успевший порядком замерзнуть выходец из Южного полушария и красноречиво передернул широкими плечами под тонкой тканью замшевой куртки, явно не предназначенной для суровых климатических условий последнего месяца столичной осени, -надеюсь, мне не придется зимовать в этом жутком городе!
За то время, пока мой незваный гость демонстрировал, что несмотря устрашающую раскраску своей физиономии, ему совершенно не чуждо ничто человеческое, я сумела оперативно отгородить свой разум возведенной в рекордные сроки ментальной стеной высотой, как минимум, с Эверест, и теперь чувствовала хотя бы слабую иллюзию защищенности. Истинные намерения татуированного визитера все еще оставались для меня довольно неясными, однако, я собиралась приложить все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы нам удалось разойтись с миром.
–Сегодня еще тепло, а вот через пару дней обещают почти минус двадцать, – проявляя чудеса крайне не свойственной мне дипломатии, я доброжелательно поддержала ни к чему не обязывающий разговор о текущих метеосводках, и после того, как по непроницаемой маске, успешно заменяющей туземцу лицо, мимолетно пробежала откровенно мрачная тень, поняла, что попала в яблочко, и следовательно, полученный эффект необходимо было усилить, – я слышала, что на конец ноября прогнозируются аномальные холода, говорят, температура может опуститься до тридцати градусов…Так что у вас случилось? Вы уверены, что пришли по адресу?
–Нет, – отрицательно помотал головой Ранги, видимо, еще полностью не отошедший от живописно обрисованной мной перспективы на собственной шкуре ощутить все особенности столичной зимы и потому пребывающий в отстраненной задумчивости, – если вы мне не поможете, я буду искать другого тохунга.
–Идите за мной, – обреченно выдохнула я и решительно шагнула в распахнутую дверь гадальной комнаты, – расскажете мне о своей проблеме. Верхнюю одежду можете повесить в шкаф.
Я отчаянно старалась придерживаться делового тона, и ни взглядом, ни жестом не выдавала охватившего меня желания немедленно провалиться сквозь землю, причем, сделать это, по возможности в настолько глубокие слои земной коры, чтобы пронизывающие разноцветные глаза не смогли даже приблизительно вычислить моего местонахождения, но с каждым мгновением показное безразличие давалось мне все сложней и сложней. Расхожее выражение «обстановка накалилась» внезапно приобрело для меня далеко не фигуральное значение: стоило расставшемуся с курткой гостю перешагнуть через порог, как густо пропитанный ароматами благовоний воздух моментально затрещал, словно наэлектризованная синтетика, и перед моим внутренним зрением в ассортименте предстали синеватые искры, гаснущие прямо на лету, и тут же разгорающиеся вновь. Движимая непроизвольно включившимся инстинктом самосохранения, я молниеносно спрятала хрустальный шар под стол, выдернула из розетки зарядное устройство для мобильного телефона и для пущей уверенности проверила наличие огнетушителя, положенного мне по требованиям техники безопасности и являющегося непременным объектом бесчисленных проверок со стороны госорганов. Пеногон, к счастью, никуда не делся, и при виде его предупредительно-красного корпуса мне сразу стало легче на сердце. А я еще хотела отвязаться от наседающих на меня пожарных инспекторов посредством дачи взятки и не заморачиваться на приобретении спецсредств. Все-таки жадность иногда не такое и плохое качество: сравнив расходы на спецсредства с заоблачными суммами, на которые недвусмысленно намекнули проверяющие, я предпочла один раз основательно потратиться, чем ежеквартально задабривать нечистых на руку чиновников.
Окутавшую нас тишину смело можно было назвать абсолютной. Я вложила немалые средства в звукоизоляцию гадального помещения и в процессе существенно влетевших мне в копеечку экспериментов с представленными на рынке шумопоглощающими материалами, наконец, добилась нужного результата. Это была моя личная территория, и отныне только мне одной принадлежало право наполнять ее отголосками настойчиво стучащейся в плотно зашторенные окна жизни или оставить вокруг первозданное безмолвие застывшей вечности.
Ранги сидел точно напротив меня – напряженный, собранный, готовый к броску хищник. Мне оказалось вполне достаточным всего лишь несколько секунд посмотреть на него вживую, чтобы никогда больше не задаваться сакральным вопросом, безобразен он или все-таки, красив. Однозначно, это была красота: непостижимая, чужеродная, выходящая за рамки привычных стандартов. Расположение спиральных линий на золотисто-коричневой коже худощавого лица с четко очерченными скулами, тонкими губами и узкой переносицей аристократического, с горбинкой, носа вблизи казалось еще более сложным и запутанным, однако, элементы татуировки, несомненно, находились в прочной логической взаимосвязи, доступной для понимания лишь самими носителями древней и загадочной культуры, готовыми мужественно терпеть изуверский ритуал ради того, чтобы добровольно обречь себя на пожизненное хождение в маске.
