Пакость в эти дни меня прямо-таки спасла, раз за разом подкидывая то золото, то брюлики, то маленькие порции фэйтала. Металл был сытным, полезным, энергетически емким и изрядно ускорил процесс выздоровления, так что к исходу третьих суток я уже вполне уверенно держался на ногах, не умирал от усталости, поднимаясь по лестнице на второй этаж. И даже возобновил тренировки с холодным оружием по методике карателей.
Рука, конечно, еще болела, чувствительность в пальцах восстанавливалась гораздо медленнее, чем хотелось. Но если вспомнить, до какой степени они обгорели, было вообще удивительно, что я шел на поправку.
Одно меня беспокоило – Макс. За почти три недели, прошедшие со времени моего исчезновения, он наверняка с ума сошел от беспокойства. Но увы. Не имея достаточного резерва, чтобы хотя бы полрина провести на изнанке, я бы не рискнул туда сунуться. Это было опасно и для него, и для меня, особенно в свете того, что Жошу было поручено отслеживать мои перемещения по городу.
В итоге на улицу я выбрался только после того, как закончились все продуктовые и не продуктовые запасы в доме. Оставленные на черный день молги позволили мне без помех завалиться в ближайший трактир и восполнить дефицит органики. А неутомимая нурра, которая иногда по полдня отсутствовала дома, усердно снабжала меня неорганикой. При этом, когда я поинтересовался, где она нашла фэйтал, мелкая отчего-то испугалась и почти на два рина спряталась от меня в подвале. А когда вернулась, то долго не решалась подойти и вообще вела себя странно.
После этого я, конечно, заподозрил неладное, но ради собственного спокойствия от дальнейших расспросов воздержался. Ну нашла она страшно редкий и ценный металл. Ну подумаешь, нашла его много, а все «жемчужины» были одинаковыми по весу и размеру. До тех пор, пока я не видел, откуда они берутся, можно было успокаивать себя тем, что мне просто померещилось. Ну а если не померещилось…
«То и хрен с ним», – хладнокровно подумал я, сгребая со стола очередную пригоршню металлических деликатесов. После чего пощекотал под подбородком довольно зажмурившуюся нурру и, закинув половину добра в ненасытную Изину пасть, вернулся к тренировкам, стремясь поскорее набрать форму.
Надо признать, без помощи Ули привыкать к новому телу пришлось намного дольше, чем раньше. Я чувствовал себя как актер, нанятый на детский утренник и надевший слишком тяжелый костюм. Знаете, как в Диснейленде – ходит по улицам такой вот здоровенный Микки-Маус или Дональд Дак. Всем улыбается, активно машет. А в процессе незаметно утирает выступивший на лбу пот и сдавленно шипит, когда искусственная башка начинает заваливаться на бок, а громадная плюшевая лапа в самый неподходящий момент спотыкается о слишком высокий порожек.
Вот и я так же. Личина Шала оказалась слишком большой, неуклюжей и упорно не хотела садиться на меня как положено. Тут она жала, там натирала. Да еще и оказалась тяжелой сверх всякой меры.
Только к середине отпущенного магистром отпуска я более или менее привык к новой матрице и перестал спотыкаться на ровном месте. Тогда же почувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы на пару ун заглянуть на изнанку. Еще дня через три я увеличил это время втрое. И лишь на пятой неделе своего пребывания в теле мастера Шала пришел к заключению, что смогу без риска прогуляться за пределы Старого города.
Над тем, как я добирался до прежнего логова, действующие разведчики и шпионы, если б узнали, наверняка ржали бы долго и с удовольствием. Опыта в подобных делах у меня не было, но все-таки я предпринял некоторые меры, чтобы обнаружить и стряхнуть со следа возможный «хвост».
Не знаю, получилось или нет, но подступающий вечер определенно добавил мне форы. А когда в одной из многочисленных подворотен я занырнул на изнанку, о «хвосте» уже можно было не беспокоиться. Теперь моим врагом стало время и неумолимо подбирающаяся сонливость, которую я должен был перебороть до того времени, пока не доберусь до нужного места.
Надо сказать, я сумел. И даже самостоятельно вскрыл защиту на калитке, прежде чем почувствовал, что сейчас упаду. Очутившись под прикрытием иллюзии, я тут же вывалился в реальный мир. С трудом удержался на ногах. Но все же упрямо потащился к двери, которая в отличие от моих прошлых визитов была плотно закрыта.
На громкий стук и незнакомый голос дом ожидаемо отреагировал усилением защиты. Когда я попытался ее снять, Макс тут же сменил ее на другую, а затем и на третью, заставив меня крепко выругаться. Упрашивать его и что-либо объяснять, стоя на пороге собственного логова, я уже был не в состоянии. Поэтому, когда почувствовал, что вот-вот грохнусь, просто достал из петли на поясе тагор и навел на строптивую дверь, демонстративным жестом поставив рычажок на максимум.
Только после этого защита с дома неохотно сползла, и дверь с протестующим скрипом открылась.
Живой или нет, но умирать дом, как и раньше, не захотел. Поэтому, когда я таким же демонстративным жестом потребовал впустить меня в подвал, Макс еще неохотнее подчинился. Уже спускаясь по лестнице и чуть не навернувшись с крутых ступенек, я хрипло выругался во второй раз. А когда добрался до комнаты с управляющим кристаллом, неподдельно удивился, обнаружив, что, помимо него, в подвале находится посторонний.
– С возвращением, – усмехнулся Шэд, стоя рядом с тем местом, где на изнанке находилась металлическая конструкция с тревожно мигающим кристаллом. – Как себя чувствуешь?
Я устало опустил тагор.
– Хреново. Неужто не видно?
Собиратель душ окинул меня преувеличенно внимательным взглядом.
– Ты жив. Это главное. И даже друзей своих сберег, что лично мне кажется удивительным.
– Да иди ты к черту, – прошептал я, прислонившись спиной к стене и едва держась на ногах от слабости. Изя, совершенно правильно сообразив, что мне нужна помощь, тут же выбрался наружу и, вцепившись зубами в камень, создал дополнительную точку опоры. Еще через пару мгновений пальто на груди зашевелилось, и оттуда высунулся любопытный серебристый нос, при виде которого Шэд пренебрежительно фыркнул.
– Ах, вот почему ты так долго добирался. Но, кажется, твоя зверушка полностью под тебя подстроилась и научилась снабжать тем, в чем ты нуждаешься больше всего?
Пакость, выбравшись полностью, при виде сборщика душ сердито зашипела. Но потом оглянулась, увидела мое посеревшее лицо и, засуетившись, юркнула обратно в карман, откуда вернулась, держа в зубах знакомый серебристый шарик.
– Фэйтал, – без особого удивления констатировал Шэд, когда я безропотно принял от нурры подношение. – Умная зверушка. Неудивительно, что ты не спешил возвращаться.
Я все-таки не удержался и сполз по стенке на пол.
– Куда уж мне было спешить… не видишь, едва на ногах стою. Еще немного, и сдохну.
– А я тебя предупреждал, что это опасно. Нельзя было брать на себя так много.
– Да что я такого взял-то? – измученно откинув голову на стену, переспросил я. – Ты говорил про улишшей. Но у меня больше никого не осталось, кроме Ули. Совсем никого… светом клянусь, придушил бы всех и каждого, кто имеет к этому отношение! Эти уроды убили моих зверей, представляешь?!
– А хорошо все-таки села матрица, – довольно причмокнул собиратель. – Ты теперь даже ругаешься, как настоящий каратель. Молодец, Олег. Действительно прогрессируешь. И с телом поработал так, что теперь тебя почти не отличить от оригинала.
– Кто?! О-олег?! – неожиданно вернулся дар речи к дому. – ОЛЕГ! Ты вернулся!
Я вяло махнул рукой:
– Здорово, Макс. Не смотри на личину. Это временное явление. Внутри я все такой же: хвостатый, голодный и вечно злой.
– Но КАК это возможно? Хотя нет. Неважно! Но, наверное, я должен был сразу спросить: кто ты?
– Да ничего особенного. Обычный вселенец, которого притащил сюда вон тот долговязый тип с цилиндром на голове и с дурацкой тростью.
– Мастер Шэдоу?! Вы в кои-то веки не забрали, а привели сюда чью-то душу?!
Шэд же тем временем сокрушенно покачал головой: