Люгер совсем забыл о Фроге и растеряно кивнул.
- Это уже хуже... С ним будет трудно договориться.
Слот не представлял себе, как можно договориться с псом и почему тот так опасен, однако не это казалось ему сейчас самым трудным.
Между тем, прямо у них на глазах мертвец начал превращаться. Его руки и ноги быстро укорачивались, кожа уплотнилась и приобрела серо-зеленый оттенок; на скрюченных пальцах появились когти. Одежда стала опадать на деформирующемся теле, голова претерпевала отвратительную метаморфозу. Все волосы на ней выпали, челюсти вытянулись и рот превратился в пасть рептилии. Вскоре в складках черного бархата и лилового шелка шевелилась и вздрагивала оживающая тварь с кожей грязно-зеленого цвета, уродливыми, широко расставленными лапами и длинным мощным хвостом.
Когда превращение уже близилось к завершению, Люгер перевернул рептилию на спину и Арголида несколько раз проткнула ее слабо защищенный живот стилетом, но ни одна рана не стала смертельной. Неизвестная тварь даже не теряла крови. Откуда графине Норгус было знать, где у нее находится сердце?
- Убей его, - коротко приказала дочь Алфиоса, подразумевая бывшего графа Шольдзана. Тогда Люгер размозжил рептилии голову об угол каменной стены. Черная жидкость забрызгала плиты пола и его сапоги. Иногда Стервятнику приходилось делать и грязную работу, чтобы уцелеть. Он относился к этому, как к неизбежному злу, совершаемому во имя добра. Но кто мог взвесить добро и зло? Для Люгера добром было спасение Сегейлы и он знал, что пойдет ради этого почти на любое преступление...
Когда они убедились в том, что больше превращений не будет, Арголида отошла в один из боковых коридоров. Достаточно было одного незаметного движения и плиты пола разошлись, открыв темнеющее чрево колодца. К этому времени Слот понимал свою старую знакомую без слов. Он сбросил труп в колодец, но так и не услышал звука падения. За трупом должна была последовать одежда графа и его оружие. Однако Люгер не забыл о своем камне, который уже считал потерянным. Он отыскал бриллиант в кармане Шольдзана и с великолепным лицемерием вручил его дочери Алфиоса в залог их будущего союза. На самом деле это был хорошо рассчитанный ход, - он не знал женщины, которую не приводили бы в восторг настоящие драгоценности.
С улыбкой удовлетворения Арголида коснулась пальцами с длинными окровавленными ногтями лица Стервятника и поцеловала его в губы. От этого поцелуя у него прошел холод по спине. Но еще большим холодом веяло из бездонной пропасти, на краю которой они стояли. Внизу был непроглядный мрак и там оказался навеки похороненным граф Иру Шольдзан. Через секунду плиты вновь сошлись, скрыв от человеческих глаз его могилу.
35. ОТРАВИТЕЛЬНИЦА
На обратном пути Люгер убедился в том, что Арголида знает подземелье по меньшей мере так же хорошо, как знал его мертвый проводник. Она уверенно провела его мимо всех ловушек и, по-видимому, опасалась только одного - встречи с кем-либо из приближенных Сферга.
Когда они поднялись на поверхность и оказались в северном крыле дворца, Арголида натянула на голову капюшон и превратилась в одну из множества неразличимых и похожих друг на друга фигур, которыми кишело логово узурпатора. В переходе, ведущем на первый этаж, их поджидал Фрог. Стервятник снова стал свидетелем маленького спектакля, разыгранного псом. В его хаотических сценах все же были какие-то символы и какой-то смысл, потому что Арголида внимательно следила за каждым движением четвероногого существа. Потом она откинула капюшон, опустилась на колени и повела с Фрогом долгий и беззвучный разговор с помощью странных жестов, набора сверкающих многогранных камней и сосредоточенного всматривания в чужие зрачки.
Иногда женщина и пес касались друг друга головами и надолго замирали в неподвижности. В такие минуты Люгеру казалось, что он присутствует при сотворении новой магии. В крайнем случае, он мог прикончить и Фрога, но тот был нужен Арголиде, а она знала, что делала...
Ночь подходила к концу, серая утренняя мгла уже пробиралась под тяжелые своды. Магические камни Арголиды слагались в какие-то фигуры или раскачивались перед глазами цепенеющего пса на сверкающих нитях, в расширенных зрачках женщины переливались их скользкие грани и бесконечный коридор повторяющихся отражений Фрога.
Когда Арголида, наконец, оторвалась от этого занятия, она выглядела так, словно невидимый хищник высосал из нее силы, оставшиеся после бурно проведенной ночи.
- Он будет помогать нам, - сказала она хриплым голосом, поворачиваясь к Стервятнику. - За это мы должны доставить его к месту, которое он называет Кзарн. Это где-то за полосой пустынь... Я была вынуждена согласиться.
- Он не предаст? - с отвращением спросил Люгер, которого только раздражали новые загадки. Меньше всего ему хотелось искать какой-то Кзарн. Тем временем, пес растворился в предутренних сумерках. Он уходил, шатаясь.
- То, что он пытался сказать, очень трудно понять человеку. Он говорил, что только в Кзарне сможет найти себя, чтобы умереть...
- По-моему, он не сказал ни слова, - перебил Стервятник, у которого появилось опасение, что дочь Алфиоса попросту пытается его одурачить.
- Он говорит иначе, чем мы, - отрезала Арголида. - К тому же, разговаривая через камни, невозможно лгать... Тебе должно быть достаточно того, что он хочет вернуться в Кзарн и не выдаст нас Ховелу.
- Хорошо, где это место?
Женщина беззвучно рассмеялась.
- Этого не знает никто в Морморе, может быть, даже сам Сферг! Хватит болтать, теперь веди меня к аббату.
Кравиус, по-видимому, не спал всю ночь. Он сидел на кровати, вжимаясь в стену, словно его осаждали кошмары, в которые верил только он сам. Его испуганный взгляд с облегчением остановился на Люгере, а затем переместился на таинственную фигуру, с головы до ног закутанную в ткань цвета сумерек. Было понятно, что аббат слабо верил в возвращение Стервятника и в то, что сам доживет до утренней зари.
Арголида остановилась над ним, словно давая ему время для мучительных догадок. Неожиданно на лице Кравиуса промелькнула слабая подобострастная улыбка.
