— Что это? — Агата была любопытна.

— Это опиум. Девица немного отдохнет.

В те времена, врачи, которые использовали анестезию, считались чуть ли не врагами для роженицы. Женщина должна мучиться, чтобы дать жизнь. Без мучений ничего не выйдет. Только прогрессивное мышление понимало, что от болей матери, ребенку лучше не будет. Марфа хотела что-то сказать, но взгляд Никиты ее остановил. Дарью усыпили.

— Дамы, — врач обратился к присутствующим женщинам, — граф, думаю, ваше присутствие будет неуместным.

— Почему? — Никита не понимал, что происходит.

— Мне необходимо провести осмотр. Все же лучше делать это роженице и врачу наедине.

— Могу я остаться? — Марфа стояла поодаль, но за всем наблюдала.

— Хорошо. Вы хоть немного понимаете в этом. Остальные прошу на выход.

Все неохотно вышли из комнаты. Николай Дмитриевич спустя несколько минут тоже вышел в коридор.

— Уважаемые, родить графиня сама не сможет. Не получится у нее ничего. Можем потерять и ее и ребенка.

— Но, есть же способ, я слышала. — Агата начала шмыгать носом. Но, слез пока не было видно.

— Да, вы правы. Об этом я и говорю. Ей нужно провести операцию кесарева сечения.

Доктор быстро рассказал, как все происходит и с каждым словом, глаза Никиты становились все шире и шире.

— Уважаемый граф, коли доверитесь, шансов спасти обоих будут выше.

Сейчас было не то время, чтобы спорить о роли естественных родов. Даже для современников читателей эта тема знакома, а уж в те годы широко бытовало мнение, что женщина считалась не полноценной, коли сама не родила.

— Делайте как нужно.

— Не переживайте, для всех мы скажем, что графиня сама со всем справилась, если пожелаете.

Никита только кивнул в ответ. Доктор позвал Марфу с собой обратно. Предварительно заставив переодеться в недавно выстиранные вещи и снова помыть руки с мылом.

Даже в конце ХIХ века, все еще было сложно заставить врачей-акушеров следить за соблюдением гигиены. Тогда считалось, что заражение крови случалось не из-за инфекций, а от мыслей роженицы. Те редкие врачи, которые рушили старые устои, были словно белые вороны. Никита полностью доверился этому человеку. Когда Николай Дмитриевич уже почти закрыл дверь, граф его попросил задержаться. Мужчина наклонился к доктору.

— Я вас умоляю. Если будет стоять выбор, между жизнью ребенка и жизнью моей супруги, выберите Дарью.

Тот только кивнул. Редкий случай в его практике. Чаще всего, папашки больше ценят жизнь ребенка. Особенно, если рождается мальчик.

Агата кусала губы от волнения, Никита ходил туда-сюда по коридору. Наконец, послышался плачь малыша. Доктор закрыл дверь с внутренней стороны и никого не впускал.

Граф начал еще больше переживать.

— От чего такая скрытность.

Время тянулось, будто бесконечно, но вот замок двери щелкнул. Николай Дмитриевич все равно не пустил супруга в спальню.

— Голубчик, погодите. Куда вы так торопитесь? Дарье Ивановне немного нужно прийти в себя. Она без сознания. Я только что сделал ей операцию. Вы же понимаете, какого это? Смею предположить, что вы военный, раз имеете такие увечья.

Никита нахмурил брови. Но доктор сказал это лишь для того, чтобы обозначить свои догадки о его солдатской доле.

— Так вот, наверняка вы видели, как на войне делают те или иные операции. Не спешите. Она придет в себя и все будет хорошо. А теперь, слушайте внимательно.

Доктор рассказывал, что к женщине нужно входить только в чистой одежде, обязательно мыть руки с мылом. Это же касалось и общения с малышом. Марфе даны строгие указания, как купать, во что пеленать и прочее. В заботе о молодой маме тоже были определенные наставления.

— Роды прошли хорошо, но ежели вы не будете соблюдать правила гигиены, можете пожалеть об этом.

Никиту кое-что рассмешило, и он хихикнул. Все уставились на него.

— Доктор, но вы так и не сказали, кто у меня родился.

Тот поправил очки на переносице и тоже усмехнулся.

— Да, странный вы папаша. Я таких, к сожалению, редко встречаю. Не буду тянуть. Поздравляю, у вас дочь.

Все внимательно смотрели на Никиту и ждали реакцию. Он хотел наследника. Все это затевалось именно ради того, кто унаследует богатство графа. Но сейчас мужчина был немного похож на умалишенного. Он улыбался и глупо смотрел. Но, быстро пришел в себя, и огляделся.

— Это потрясающе.

Напряжение спало, Агата рассмеялась и обняла друга.

— Поздравляю. Какой прекрасный новогодний подарок.

По лестнице поднимались Андрей, Алексей и Катерина.

Всем было объявлено, что Дарья родила, но посещения пока запрещены. Прошло несколько дней, и молодая мамочка все еще находилась в постели. Хотя, и в тайне от мужа, вставала, чтобы просто размяться. Постоянно лежать было невыносимо. К тому же, доктор приказал находиться в постели только на спине. Мука адская.

В очередной раз, Дарья аккуратно поднялась. Живот в месте шва еще немного болел, но обезболивающее принимать она уже не стремилась. И вот, графиня неспешно прошла к окну. Открывать его было нельзя, потому что январь не балует теплым воздухом. Даша только мечтательно всматривалась в заснеженную даль.

Неожиданно дверь открылась. На пороге стоял Никита. Он сильно удивился, а затем разозлился на жену. Когда мужчина был недоволен чем-то, он разговаривал с супругой на «вы».

— Дарья Ивановна, вы совершенно несносны. Доктор приказал, слышите, не попросил, а приказал оставаться в постели.

— Я не могу больше там оставаться. Это сплошное мучение.

— Любимая, тебе сделали сложную операцию. Николай Дмитриевич сказал, что был большой шанс потерять вас обоих. Ты решила проверить снова мои нервы на прочность?

Мужчина подошел ближе и аккуратно обнял жену.

— Прости. Я не хотела.

Графиня вернулась в постель. Оставаться там ей было недолго.

Никита помнил о гадалке. Он не знал, где ее искать. Права была старуха, когда говорила, что граф сам захочет отблагодарить.

— А попробуй найти в таборе. — Вмешался в раздумья Никиты Алексей, который заехал к другу в гости.

— Не думаю, что те цыгане еще здесь.

— Попробуй. Может, задержались.

Никита задумчиво кивнул.

Утром, только солнце встало, граф отправился на поиски своей предсказательницы. Это, конечно, удивило мужчину, но табор оставался на месте. Только Никита подошел к первой палатке, из него вышла разыскиваемая им цыганка.

— Дорогой, а я тебя заждалась.

Женщина всплеснула руками.

— Супруга в порядке?

— Да. Спасибо вам за вашу помощь.

— Говорила же, что придешь сам?

— А, как тут не прийти, когда такое творится?

Никита опомнился и достал мешочек с золотом. Цыганка усмехнулась.

— Почему не деньгами?

Граф немного смутился.

— Вы же любите золото.

Женщина взяла мешочек и взвесила его на руке.

— Тяжелый. Не пожалел для старой гадалки вознаграждения.

— Ты меня не раз спасла. Как я мог по-другому тебя отблагодарить?

Цыганка только рассмеялась. Она открыла презент и наугад достала оттуда только одно колечко. Довольно скромное.

— Я это возьму. Остальное забери себе.

— И все?

— Тебе не понять.

Женщина улыбнулась Никите своими золотыми зубами и пошла в центр табора.

— Собираемся. Завтра на рассвете уезжаем.

Граф ничего не понял, но решил не расспрашивать. Он просто вернулся домой. Прежде чем войти в комнату супруги и дочери, Никита выполнил все указания доктора. У него на душе стало так легко и спокойно, как не было уже много лет. Пожалуй, только до войны он чувствовал себя подобным образом.

Дарья отдыхала, а рядом в колыбельке лежал его комочек счастья. Граф сел на стул около спящей дочки. Мужчина не видел, что супруга проснулась. Она тихо приоткрыла глаза, и наблюдала за мужем. Тот качал ребенка и улыбался. Из его глаз скатилось несколько слезинок. Никита быстро стер их, но Дарья это уже видела. Как же она могла даже подумать о том, чтобы лишиться такой прекрасной картины. Именно эта мысль возникла в ее голове. Только ради этого момента стоило жить.