Его коллеги связывали это с интервью, которое дал подполковник молодой журналистке Алисе Лисовской из какого-то московского интернет-портала, название которого сам Омаханов никак не мог запомнить и находил его обычно не с первого раза. В тот день она постучала в дверь его кабинета, вошла, представилась и сообщила подполковнику, что ее направил к нему не кто-то там, а лично генерал-майор Щуров.

Алиса всячески пыталась направить мысли Манапа Мансуровича на факты коррупции в МВД республики. Но он, опытный юрист, намного лучше молоденькой журналистки понимал, что для каждого обвинения необходимо иметь под рукой неопровержимые факты. Иначе получится, что некий крупный чиновник министерства, построивший в центре Махачкалы трехэтажный особняк, с улыбкой предъявит документы, свидетельствующие о том, что этот дом полностью оформлен на его жену, вполне достаточно зарабатывающую на сети ювелирных магазинов, расположенной где-нибудь в Нижнем Новгороде. Для доказательства того факта, что все эти заведения не приносят никакой прибыли и попросту убыточны, будет явно недостаточно одного ответа на запрос в нижегородскую налоговую инспекцию. Ну да, сознается жена чиновника в том, что торговля золотыми и серебряными изделиями часто ведется без чеков, оштрафуют ее, даже магазин какой-то на время закроют. Но дом-то не отнимут. А это главное.

А у другого чиновника МВД есть во дворе гараж, просто громадный по общепринятым нормам, гараж, где стоят дорогущие коллекционные модели автомобилей. В ответ на любой вопрос чиновник предъявит копии своих расписок, которые он якобы давал брату, крупному бизнесмену, торговцу продуктами нефтепереработки в Азербайджане. Дескать, я машины коллекционирую, брал у него взаймы, чтобы купить несколько новых, только что выпущенных моделей. Ну а то обстоятельство, что мне не хватит совместной пожизненной зарплаты всех членов моей семьи, чтобы с долгом рассчитаться, никого не может волновать. Мы же не чужие люди. Брат родной все-таки! Он сам все знает и понимает, однако идет на это. Я его не заставляю.

Именно так Манап Мансурович объяснил Лисовской невозможность высказывать обвинения. Ему тогда показалось, что он вроде бы удовлетворил ее интерес, хотя и сильно расстроил.

Однако в реальности все оказалось не совсем так. Интервью долго не выходило. Подполковник Омаханов уже начал думать, что оно никогда не появится, и даже в какой-то степени был этому рад. Однако под конец рабочего дня он в очередной раз отыскал нужный ему интернет-портал и сразу обратил внимание на броский анонс, вынесенный на первую страницу: «Откровенный разговор со старшим следователем из Дагестана». Манап Мансурович щелкнул компьютерной мышкой по анонсу, открыл интервью и почти сразу почувствовал, как начали шевелиться его густые непокорные волосы.

Такое с ним уже однажды случалось. В тот раз он возглавлял следственную бригаду, вылетевшую в горы, на место уничтожения большой банды, перешедшей границу и открывшей в пещерах небольшой заводик по изготовлению простейших радиоуправляемых дронов, необходимых для совершения террористических актов.

Эту операцию проводили спецназовцы ГРУ и погранвойск. Тогда так и не удалось выяснить, кто именно принял раненого бандита за мертвого, но факт оставался фактом. Один из бандитов оказался живым.

Омаханов, тогда еще майор, вел опись заводского оборудования, пронесенного в пещеру через границу и несколько горных перевалов, крутых что на подъеме, что на спуске. Он жалел о том, что все это добро придется попросту завалить, взорвать вместе с пещерой, а не передать куда-то на завод.

Манап Мансурович вдруг увидел, как из-за большого валуна на него медленно направляется ствол автомата. Времени на то, чтобы отпрыгнуть в сторону, у майора не оставалось.

Тут же из-за его плеча ударила короткая очередь. Стрелял младший сержант спецназа военной разведки Белов, заместитель командира взвода. Этот парень вместе с капитаном СОБРа сопровождал Манапа Мансуровича и показывал ему содержимое пещеры. Сами сотрудники СОБРа в операции не участвовали, поэтому не знали, на что следует обратить внимание.

Следом за очередью раздался слегка истеричный предсмертный вскрик бандита, похожий на громкий выдох. После этого не прицельно выстрелил подствольный гранатомет. Видимо, в судороге боевик успел нажать на спусковой крючок.

В госпитальной послеоперационной палате Омаханов лежал вместе с тем самым младшим сержантом, который спас его от прямого попадания гранаты в грудь. Это потом уже Манап Мансурович был переведен в офицерскую палату, и они больше почти не виделись, разве что в коридоре случайно встречались. Но тогда, после операции, младший сержант, едва вернувшись в сознание, успел рассказать, как он стоял за спиной старшего следователя и увидел, как у того на голове поднялась форменная фуражка. Майор юстиции тогда уверял, что сам в тот раз чувствовал, как у него зашевелились волосы.

Младший сержант все понял и сразу после этого увидел в темноте ствол автомата. Фонарик был в руке у капитана СОБРа и светил в другую сторону. Человека за камнем заместитель командира взвода не видел и дал очередь наугад.

Но граната все же была выпущена и попала в камень-валун, находившийся за спиной младшего сержанта. Осколки срикошетили, слегка погасили в связи с рикошетом свою начальную скорость, но все же ударили спецназовца в руки, не защищенные бронежилетом, и в ноги. В результате одну ногу ему пришлось ампутировать, там была перебита бедренная артерия.

Однако младший сержант нечаянно закрыл своим телом старшего следователя, который был без бронежилета. Поэтому осколки гранаты ВОГ-25 попали Омаханову только в ноги и в позвоночник. Врачи долго извлекали их. После этого Манап Мансурович с большим трудом садился и вставал, а у себя в кабинете даже сделал сам себе конторку, за которой после госпиталя работал стоя. От ухода на инвалидность ему, слава Аллаху, удалось отвертеться.

Это был первый случай, когда у него волосы на голове зашевелились. Во второй раз такое произошло, когда Манап Мансурович начал читать свое интервью, наконец-то появившееся в интернет-портале. Тогда же подумал, что шевеление волос на голове произошло не случайно. Значит, будут последствия, к которым следует подготовиться.

Единственное, что было правдивым в тексте, так это ответ на вопрос, почему старший следователь по особо важным делам, человек с громадным опытом следственной работы, до сих пор носит на погонах всего по две большие звездочки, хотя и по выслуге лет, и по опыту ему давно пора уже быть полковником.

– Брат-близнец, думаю, виноват, – сказал Манап Мансурович. – Он у меня авторитетный уголовник. За драки еще по малолетке сидел, а старше стал – за грабежи и за поножовщину, квартирные кражи. Одним словом, отпетый. Из-за него меня и тормозят в инстанциях.

Дома Манап Мансурович еще несколько раз перечитал свое злосчастное интервью, если его можно было назвать таким. Еще до того как жена позвала его и младшего сына ужинать, он принял решение, как себя вести, если начальство будет спрашивать про интервью. Подполковник юстиции нисколько не сомневался в том, что это обязательно произойдет.

Так оно и случилось. С самого утра, в начале рабочего дня, подполковника Омаханова пригласил к себе в кабинет полковник Нияз Муслимович Гаджигусейнов, начальник отдела, в котором трудился старший следователь.

– Так что ты насчет всего этого скажешь? – без разбега, с места в карьер помчался горячий полковник.

Вообще-то по жизни Гаджигусейнов был мужчиной хладнокровным и вдумчивым и, как правило, не позволял себе пороть горячку. Но Манап Мансурович догадался, что полковника предварительно настропалили. Сделать это мог, естественно, только сам генерал Щуров. Тогда и подполковнику Омаханову следовало, пожалуй, ждать вызова от начальника управления.

– Насчет чего, Нияз Муслимович? – совершенно невинным тоном поинтересовался старший следователь по особо важным делам.

– Ты что, интернет не смотрел еще? – с удивлением осведомился полковник, но обороты в разговоре уже сбавил.