ГЛАВА VI

Вместо лейтенанта Тукса, застигнутого аномалией в объятиях энсина Нарти, за штурвалом в эту ночь находилась пилот Кирен – импульсивная и своенравная, как все эргонцы, она вечно с кем-то спорила и пререкалась, бурно жестикулируя и не утруждая себя изящными выражениями, но все в команде знали, что на самом деле эта любительница крепкого словца и хорошей драки обладает добрейшей душой, а своим скандальным характером всецело обязана особенностям воспитания на родной планете. По степени брутальности с эргонцами могли сравниться разве таргоцианские наемники, но те предпочитали не тратить время на высокохудожественные оскорбления оппонента и молча наносили чудовищный по силе удар, а там, где эргонцы просто выпускали накопившийся пар, таргоциаты в большинстве случаев не оставляли противнику шансов на выживание. Нет, Кирен тоже могла так зарядить в ухо, что мало не покажется, и бывалые члены экипажа заговорщическим шепотом рассказывали мне, что на заре своей летной карьеры в Космофлоте эргонка являлась завсегдатаем гауптвахты, а процентное соотношение взысканий и поощрений и сейчас составляло примерно пятьдесят на пятьдесят, но во-первых, все эти разборки в большинстве своем не стоили выеденного яйца и разгорались по сути на пустом месте, а во-вторых, Кирен отличалась быстрой отходчивостью и легко шла на примирение. А еще она была великолепным пилотом и так непринужденно управляясь с гигантской махиной «Этернума», что невольно казалось, будто взаимодействие с кораблем происходит на подсознательном уровне, и когда Кирен садится за штурвал, между ней и звездолет автоматически возникает ментальный контакт. Тукс был не менее талантлив, но он брал скорее классом и мастерством, а у эргонки, как ни странно это прозвучит, присутствовал своей почерк, неповторимый стиль, особенно хорошо заметный в случае, если полет проходил в ручном режиме. Видеть Кирен в беспомощном, уязвимом состоянии было непривычно и жутко. Она полулежала в странной, неудобной позе, и пышная, вьющаяся мелким бесом грива ее разноцветных кудрей ярким пятном выделялась на фоне светлой обивки ложемента. Положение тела эргонки свидетельствовало о том, что она отчаянно пыталась дотянуться до штурвала, но не успела, и на ее скуластом лице с широкими густыми бровями и волевым, квадратным подбородком застыло по-детски обиженное выражение, в моем представлении упорно не вязавшееся с привычным образом несокрушимой девы-воительницы.

Коммандера Греймара необъяснимый «Фактор Х», в мгновение ока наславший на корабль чары беспробудного сна, также застал врасплох. Я могла лишь предполагать, при каких обстоятельствах начальник службы безопасности оказался на полу, но один только вид его неподвижного тела производил крайне удручающее впечатление. Греймар был родом с Руты-9, крошечной планетки на границе квадранта, вступившей в Галактический Союз всего какую-то четверть века назад. Внешне рутиане почти не отличалась от людей, если не считать продольного ряда роговых пластин на обеих щеках, однако, у этой немногочисленной расы имелся уникальный набор природных качеств, моментально обеспечивший рутианам статус исключительно ценных для Космофлота кадров. Строение дыхательной системы позволяло уроженцам Руты-9 обходиться без кислорода на период до двух часов, их организм спокойно выдерживал десятикратные температурные перепады и колоссальные физические нагрузки, а болевой порог и регенеративный потенциал были настолько высоки, что даже тяжело раненый рутианин мог выжить в самых суровых условиях. Определенная сложность в работе с рутианами возникала преимущественно из-за того, что у наших братьев по разуму плохо укладывалось в голове, как другие расы могут быть такими неженками и слабаками, которым вечно то холодно, то жарко, а пустяковая с точки зрения типичного рутианина царапина грозит этим несчастным бедолагам неминуемой гибелью. Со временем рутиане, конечно, перестали так искренне удивляться, зачем перед полостной операцией доктор вводит пациенту анестезию, но порой культурные различия всё еще давали о себе знать. В Космофлоте соплеменники коммандера Греймара считались эдакими суперсолдатами, которых можно было отправить в самое пекло, дабы они проложили путь для остальной команды, и надо сказать, данное мнение было полностью оправдано и не раз подтверждено на практике. Греймар всегда шел в авангарде, он прекрасно сознавал свою роль на борту «Этернума» и готов был грудью защищать корабль и его экипаж. Но сегодня что-то внезапно пошло не так, и даже рутианину было нечего противопоставить неведомой угрозе, а это, согласитесь, о многом говорило.

Лейтенант Ламу отвечала на судне за бесперебойную работу связи, и в этот злополучный вечер как раз дежурила на мостике. С Дайрой мы были ровесниками и познакомились еще на Земле – нельзя сказать, чтобы мы прямо дружили, но даже здесь, на борту «Этернума» нам в общем-то было, о чем поболтать за чашечкой аргианского чая, и потом, Дайра, наверное, единственная в команде обладала более или менее четким пониманием, с какого перепуга Адмирал Беггсор решил, что на каждом звездолете позарез необходим администратор. Наши с Ламу задачи часто пересекались – мы обе работали с информацией и во многом дополняли функциональные обязанности друг-друга. Дайра отвечала за технический аспект, а я – за организационный, и у нас с ней сразу сформировался эффективный тандем. А еще лейтенант Ламу регулярно приглашала меня составить ей компанию в спортзале – вдвоем потеть на тренажерах было куда веселее, и Дайра честно признавалась, что заниматься в одиночку ей скучно, а на групповых тренировках она стесняется пары лишних килограмм, но вот когда она их сбросит…Ламу не выглядела толстушкой, может, чуточку полноватой и только, но если бы я была такой заядлой сладкоежкой и ежедневно поглощала тортики и шоколадки, я бы уже в дверь каюты не пролезала, а Дайру в принципу даже пышечкой было не назвать… Деятельная, неунывающая хохотушка – лейтенант Ламу любому умела поднять настроение, и я не могла равнодушно смотреть на ее поникшие плечи. Дайра скрючилась в кресле, уткнувшись лицом в пульт связи, так что я видела лишь ее стриженный затылок, и мне безумно хотелось подойти поближе и убедиться, что она в порядке, но я всё никак не отваживалась кинуться к Ламу и терпеливо ждала приказа от Рэнда.

Место старпома на мостике пустовало, и ригорец не торопился его снова занять. Теперь я понимала его чувства, когда по результатам обхода палуб вдруг выяснилось, что из всей команды на ногах осталась я одна. Клянусь, в этот миг я ощущала тоже самое. Почему именно Рэнд? Почему не капитан или не Ламу? Да кто угодно, Ичир, Нарти, доктор Маркус, да пусть даже Греймар или отъявленная хамка и задира Кирен, но только не Рэнд!

ГЛАВА VII

–Энсин? Вы в порядке? – встревоженно уточнил старпом, когда мое красноречивое молчание начало чересчур затягиваться, и в свете моих нынешних ощущений его лязгающий голос показался мне еще более неприятным, чем обычно.

Отсутствующим, расфокусированным взглядом я потрясенно обозревала мостик, и не могла поверить, что весь этот кошмар творится наяву. Похоже, до сего момента я пребывала в глубоком шоке, и до меня лишь сейчас постепенно доходило, насколько всё плохо, поэтому в том, что коммандер Рэнд всерьез озаботился моим психологическим состоянием, по большому счету, не было ничего удивительного. Я даже допускала, что ригорец уже настроился на полноценную истерику со всей ее классической атрибутикой вроде горючих слез, надрывных рыданий и судорожных всхлипываний, но, к счастью, у меня хватило личного мужества не пасть так низко. Не скрою, увиденное на мостике породило внутри меня совершенно неописуемый ужас, и я наконец осознала, что дрейфующий в космосе «Этернум» на неопределенный срок остался без команды, если, конечно, мы со старпомом в ближайшее время не найдем работающий способ помочь экипажу. Я готова была лечь костьми, только бы разорвать опутавшую корабль паутину, но сказать по правде, я изрядно сомневалась, что нам с Рэндом это по силам. Безусловно, это была заведомо неправильная позиция, и с таким упадническим настроем проблемы не решались, но уж самой-то себе я могла не врать? Никогда в жизни мне не было так запредельно страшно, как будто твердая почва внезапно ушла у меня из-под ног, и я стремительно летела в бездонную пропасть пугающей неизвестности. И мне бы радоваться, что я не одна бодрствую на впавшем в кому «Этернуме», и рядом со мной старпом – второе лицо на корабле, правая рука капитана, но если не кривить душой, мне было бы многим легче справиться с панической атакой, будь на месте ригорца любой другой член экипажа, пусть даже не принадлежащий к высшему офицерскому составу корабля. Одним словом, мы с ригорцем были квиты, тем более, что я толком и не пыталась скрыть свои истинные мысли, но угрожающее положение дел на звездолете требовало безжалостно отбросить эмоциональную составляющую и сконцентрироваться на основной задаче.