Катерина хотя с годами и не молодела, но, становясь все старше, красоты не утрачивала. А даже напротив – словно все хорошела и расцветала. Не портили ее годы, словно не брали верх над нею. И потому приходилось ей в поисках своего женского счастья еще не раз то одну фату надевать, то другую – по новой, быстро сменяющейся моде. Украшая белыми цветами, стразами и кружевами свадебной фаты свои красивые, тяжелые каштановые волосы, она выходила всякий раз по большой и светлой любви, с надеждой на счастье.

Но каждый раз какие-то беды подстерегали и крали ее счастье. Чего только не случалось. То хозяйственный муж достался – автомобилист. И все-то у них ладно, но заболел муж странной болезнью: стал уменьшаться прямо на глазах! Становился маленьким, крохотным. А ведь – муж! Какая-то знахарка объяснила Катерине, что приключилась с ним эта беда от того, что все время возился со своей машиной. Заигрался, мол! А однажды посреди Ругачева заглохла у него машина. Он, конечно, полез чинить. Откинула капот Катерина. А муж к тому времени совсем скукожился. Полез чинить – и упал, махонький, прямо в карбюратор при всем честном народе. И затерялся там. Разобрали в «Сход-развале» всю машину до винтика, но мужа Катерининого так и не нашли. Обратно собирать машину не стали, так «на детали» и оставила ее Катерина и одна ушла домой, без мужа. А с другими такое случилось, и описывать не стоит, потому что все равно не поверите! Да стоит ли былое ворошить?! Только людей пугать!

Стала Катерина хоть и «жар-сок», но уже зрелая женщина, лет сорока пяти. Стены ее комнаты увешаны ее свадебными фото разных лет, но сама она одна-одинешенька! На одну фотку посмотрит и вздохнет, на другую – запечалится. За окнами вьюжит. Тоска. Метель завывает. И вдруг сквозь завывание вьюги послышался ей детский плач. Катерина сорвалась с места и побежала открывать входную дверь. А у порога в сугробе подкидыш лежит!

Схватила его Катерина! К себе прижала, чтобы согрелся кроха. И почувствовала, что теперь она счастлива как никогда. Внесла в дом малыша. В теплой ванночке помыла, в махровое полотенце завернула. Милует, ласкает младенчика. Хлопочет над младенчиком, но замечает, что он растет на глазах. Растет, пока за три часа не превратился в ее любимого Коленьку – самого первого мужа. Так и зажили они – опять вдвоем. А она, как женщина умная, ни о чем былом его не расспрашивала: где был, как жил? А потом оказалось, что если б и расспросила, толка не было бы! Не помнил он ничего. И вправду: с виду – красавец-мужчина, а поговоришь с ним – так словно он младенец новорожденный. Точно только что на свет народился. Но и на это махнула Катерина рукой. Живут как живется – и ладно! Какое ни есть, а счастье!

И вот как-то раз Катерина с Коленькой пошли к колодцу по воду. К старому и заброшенному деревенскому колодцу, потому что вдруг их насос сломался, перестал качать воду в дом.

Поднял ее муж из колодца полное битое алюминиевое ведро на скрипучем вороте с гремящей цепью. Стал переливать воду из него в их домашнее, чистое эмалированное ведро. Стал и второе ведро набирать. Катерина рядом стоит и лопухом от жары обмахивается. И вдруг окликнул ее по имени подошедший совершенно незнакомый дряхлый старик. И обратился к Катерине как к старой знакомой:

– Здравствуй, Катенька! Здравствуй, любая моя, голубка! Вижу, что не сберегла ты мне верность.

Коленька возмутился, поставив ведра на землю, крикнул старику:

– Дед! Ты что, сбрендил?! Проспись! Я ее законный муж – Николай.

А старик точно от мухи от него отмахнулся и продолжает с Катюшей беседу:

– Эх, Катюня, Катюня! Милая! И не такое бывает! Не всяк раз первому мужу со вторым изменушка, бывает и наоборот! – И ласково так говорит Катерине: – Дай мне, как прежде, из твоих ручек нежных умыться, Катюня!

Катерина, озадаченная высказыванием старого деда, умыла его. И он, ею умытый, молодеть стал. Преобразился на глазах. И стал красавцем Валентином – ее вторым мужем. Достал из-за пазухи ржавый металлоискатель и злобно отшвырнул его прочь от себя.

А то, что дальше началось в жизни Катерины, иначе, как чудом, назвать нельзя. В доме Катерины на окраине Ругачева, с резными по старинке наличниками и узорчатым мезонином на крыше, становилось все теснее и теснее от чудесным образом возвращающихся в дом всех ее бывших мужей.

Тесно, ох тесно стало от большого числа приобретенных Катериной за жизнь мужей. Вскоре весь ее дом оказался заставлен раскладушками, точно общежитие.

А Катерина день-деньской хлопочет, кормит, обстирывает их всех. Ведь все ж ее мужья – не чужие. Так уж обстоятельства сложились! Это же не фрукты-овощи в магазине, чтобы выбирать! Ведь за каждого честно замуж выходила и клялась в верности и любви! Быть с мужем в горе и в радости! Как же клятвы-то нарушать? И вот у нее полный дом, и все ее родные, законные мужья! Всех пришлось принять обратно!

Хорошо, что примерно с 2003 года стало развиваться кредитование. И это резко изменило обычную жизнь в деревне. Кто разумнее и рассудительнее, абы как деньги не хватали и не транжирили. А разумно брали: например, в складчину, чтобы технику сельскохозяйственную купить. А со своей техникой – всегда работа, и зимой снег убирать вокруг дач и коттеджей. Они же не деревенские, не поселковые люди. Поэтому администрация им дороги чистить не обязана. Вот и реальный приработок деревенским. Опять же на фермах, где частники владельцы, тоже всегда работа есть, если, конечно, непьющие мужики. И конечно, когда уж денюжки удается прикопить, выплатив кредит, тут самое время выбирать красавицу – немаркую иномарку! А с иномаркой-то таксовать можно сколько захочешь! Особенно выгодно дачников с весны до осени развозить! В дачный сезон – самая малина зарабатывать! Тем более что теперь есть на что с умом и потратить! Один-то мужик и ошибиться может! Одна голова – хорошо, а две – лучше! А у Катюши в доме голов-то много, но для всех главное – ее слово!

И все Катюшино семейство повалило в автосалон машину выбирать. Менеджеры автосалона опешили, спрашивая их в изумлении:

– Вы, граждане, машину-то одну на всю деревню выбираете?

А мужья Катюнины в ответ только смеются:

– Не-а! Вы нам пяток заверните! Мы их возьмем в одну нашу семью!

Они тогда Nissan Qashqai – японский автомобиль выбрали. «Кашкай» по-нашему. Потому что вроде как созвучно имени их любимой Катюшки. Ведь они Катюню свою все очень любили и уважали. И в целом, мол, «живи – не кашляй»! А уж название фирмы Nissan понравилось – видимо, чтоб не сдрейфили при покупке иномарки. Ведь впервые деревенские мужики иномарку покупать пришли. Вот как жить стали деревенские мужики!

И горячая вода, и канализация – все в сегодняшней деревне стало возможно благодаря развитию бытовой техники. А душевые кабины, как тот НЛО, навороченные, какие хочешь, теперь и в глубинке продаются. Отопление круглый год! Благо, что мужиков-то у Катерины случился полон дом – считай, целая бригада за стол завтракать, обедать и ужинать садится. Живут, обустраиваются. Пристраивают, надстраивают – большой красивый дом у Катерины вырос.

Как-то раз приготовила Катерина обед на всех. Уселись мужья за стол. Едят, ее обед нахваливают, ложками стучат. А Катерина в это время со всеми обедать не стала. А вся в печали отправилась после обеда к гадалке. Ее, идущую с опущенной головой, увидели из витрины магазина те же продавщицы – Люся и Лариска. Ведь скукота зимой в магазине! Покупателей мало, дачников-то нет. Продавщицы принялись судачить, обсуждая между собой увиденную через запыленную витрину идущую куда-то Катерину.

– Смотри-ка, Люсь! Катерина наша идет! Посмотри, а ведь совсем излечилась наша Катерина! Глянь-ка, вон, таксист подъехал, остановился и из машины вышел. Похоже, что дорогу у Катерины нашей спрашивает. Но не слетает же с нее одежка больше! А ведь симпатичный какой таксист-то!

Люся задумалась и, чуть помедлив, ответила:

– Да, таксист-то симпатичный! Но, может, и не излечилась вовсе наша Катюша? А просто мужик не тот пошел? А?