Кас Мудде стал одним из первых западноевропейских исследователей, который начал исследование расизма и экстремизма в Центральной и Восточной Европе. В своей статье «Racist Extremism in Central and Eastern Europe», опубликованной в журнале «Slavic and East European Journal» в 2005 году, он представил результаты своего исследования на основе компаративного анализа деятельности праворадикальных групп в Болгарии, Чехии, Эстонии, Венгрии, Литве, Словакии, Польше и Словении. Результаты этой работы он также сравнил с ситуацией в Западной Европе и сделал достаточно сенсационный по тем временам вывод: не существует никакого «особого» восточно-европейского расизма и экстремизма. Несмотря на исторические особенности, ему свойственны абсолютно все черты европейского радикализма, включая идеологию национализма и ксенофобии. Он также доказал, что Восточная Европа, вопреки распространённому тогда мнению, не является ни рассадником расистского экстремизма, ни убежищем для расистских экстремистов[16].

Первое всестороннее и действительно общеевропейское исследование популизма радикальных правых партий в Европе К. Мудде сделал в своей монографии «Populist Radical Right Parties in Europe», увидевшей свет в 2007 г. Эта книга, основанная на большом количестве источников и научной литературы, предлагает критический и оригинальный взгляд на три основных аспекта европейского правого популизма: концепции и классификации; темы и проблемы; объяснения неудач и успехов на выборах. Он завершается обсуждением влияния праворадикальных партий на европейские демократии и наоборот[17].

Наконец, современное состояние правого радикализма было исследовано К. Мудде в монографии «The Far Right Today», вышедшей в Кембридже в 2019 г. Это всесторонний анализ праворадикальных и экстремистских партий и групп в Европе (автор анализирует отличия между ними), который охватывает историю, идеологию, организацию, людей (лидеров, членов и активистов, а также избирателей), действия этих организаций и возможные последствия. Главный вопрос, на который хочет получить ответ автор: насколько серьёзны электоральные перспективы ультраправых в Европе? Автор делает вывод о том, что правая идеология и крупные праворадикальные партии постепенно становятся частью политической реальности Европы. Интересно, что в этой монографии, наряду с использованием в компаративном анализе материалов по странам Европы и Америки, Мудде часто обращается к опыту азиатских стран, в частности Индии и Японии[18].

В 2013 году в Лондоне вышел сборник, посвящённый вопросам изучения правого радикализма в Европе и США, под названием «Right-Wing Radicalism Today. Perspectives from Europe and the US», под редакцией Сабины фон Меринг и Тимоти Маккарти[19]. В нём содержится целый ряд статей различных авторов, написанных на основе компаративного анализа праворадикальных партий в странах Европы и в Соединённых Штатах Америки. Важно, что авторы не пытались, как это иногда принято, доказать принципиальное различие между этими партиями в Западной и Восточной Европе, что позволило им сделать ряд важных выводов, касающихся большинства государств на пространстве ОБСЕ. Например, д-р Томас Грумке в статье «Глобализированные антиглобалисты: идеологическая основа интернационализации правого экстремизма» («Globalized anti-globalists: the ideological basis of the internationalization of right-wing extremism») показывает на примере Венгрии (партия «Йоббик»), Германии (НДПГ) и ряда других стран, как глобализация способствует развитию и распространению правого радикализма и экстремизма, а также рушит главный миф, касающийся утверждений о том, что отличительный признак праворадикальных групп – концентрироваться на проблемах только своих стран и не вступать в реальные политические союзы с коллегами из соседних государств и тем более регионов мира. Автор показывает, что экстенсивные международные и транснациональные сети имеют место среди крайне правых, которые всё более и более становятся взаимосвязаны организационно и идеологически. Глобализация не только провоцирует на объединение ультраправые группы, но и способствует росту их популярности среди обывателей. В частности, автор обусловливает успех на выборах венгерской неофашистской партии «Йоббик» именно ростом глобальных процессов[20].

В другой статье сборника под названием «Сравнительный взгляд на правый экстремизм, антисемитизм и преступления на почве ненависти в Польше, Украине и России» («A comparative look at right-wing extremism, anti-Semitism, and xenophobic hate crimes in Poland, Ukraine, and Russia») Йоахимом Керстеном и Натальей Ханкель на основе компаративного анализа праворадикальных групп в трёх странах была сделана попытка выяснения роста популярности ультраправых на постсоциалистическом пространстве. Авторы справедливо отметили несколько основных факторов, которые предопределили такое развитие событий. Прежде всего, подчёркивалась роль религии, в основном католицизма, в формировании националистического неприятия светской социалистической идеологии. Кроме того, отмечается роль демократического «взрыва» к. 80-х в воссоздании старых исторических моделей национализма, когда откат к прошлому расценивался как инструмент борьбы с коммунистическим наследием. Копирование старых националистических моделей привело к формированию такой идеологии правых радикалов, которая мало отличалась от фашистских моделей начала XX века, включая украинский интегральный национализм или русское черносотенное движение. По мнению авторов, религиозное рвение в сочетании с националистическим патриотизмом привело к воссозданию старой идеологии расовой чистоты, согласно которой «другие», будь то этнические, религиозные меньшинства или геи, были главной опасностью и источником «расового загрязнения». Интересно, что схожие тенденции были зафиксированы и на территории бывшей ГДР в первый период после воссоединения с Западной Германией, когда там происходил рост интереса к идеологии Третьего рейха[21].

Вообще в 10-х гг. XXI века на Западе появилось достаточно много компаративных исследований, посвящённых вопросам идеологии праворадикалов стран Восточной Европы. Авторы стремились найти своеобразие этих партий, их отличие от аналогичных групп в Западной Европе. В этой связи необходимо упомянуть работу проф. факультета политических и социальных наук Scuola Normale Superiore во Флоренции – Андреа Пирро. Самостоятельно и в соавторстве с другими исследователями он опубликовал несколько статей на эту тему. В частности, в сентябре 2013 года увидела свет его работа «Populist Radical Right Parties in Central and Eastern Europe: The Difef rent Context and Issues of the Prophets of the Patria», опубликованная в журнале «Government & Opposition». В ней автор проанализировал программы и предвыборные выступления лидеров болгарской «Атаки», венгерского «Йоббика» и Словацкой национальной партии, которые в то время набирали популярность в этих странах. На основе этого анализа он сделал вывод о том, что, несмотря на определённые национальные отличия, идеология этих партий абсолютно идентична, основана на клерикализме, ненависти к этническим меньшинствам, особенно к цыганам и ирредентам соседних народов, а также евроскептицизме[22]. В последующие годы автор опубликовал ещё несколько работ на ту же тему[23].

В связи с исследованиями ультраправых в регионе Восточной Европы хотелось бы также выделить работу венгерских авторов Анны Кенде и Петера Креко, предметом изучения которых являются праворадикальные партии и ксенофобские настроения в Центральной и Восточной Европе. В 2019 году они опубликовали статью под названием «Xenophobia, prejudice, and right-wing populism in East-Central Europe». На примере Венгрии, Румынии, Словакии и Болгарии авторы исследовали различные характеристики национализма в указанном регионе, а также факторы межгрупповой напряжённости, особенно в контексте антииммигрантского политического дискурса. По их мнению, успех правого радикализма на постсоциалистическом пространстве заключался в высокой, но нестабильной национальной идентичности, основанной на опыте хрупкого национального суверенитета, глубоко укоренившейся и социально приемлемой (т. е. нормативной) межгрупповой вражде с меньшинствами (особенно по отношению к меньшинству рома) и на эффективном использовании иммигрантской угрозы в этом контексте[24].