- Нет, не понимаю. Я не собираюсь убивать тебя. Но, я тебя ненавижу… сильнее, чем что-либо живущее в этом мире. Я не желаю тебе смерти, но и не хочу, чтобы ты вообще существовал. Я просто хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Чтобы прекратил шантажировать Имаёши, зная, какие чувства я испытываю к нему. Чтобы не причинял боли моим друзьям. И, чтобы вообще забыл меня и мое имя, никогда не вспоминая.

Эти слова вылились для Макото резким и болезненным ударом в сердце, которого считали, что у него вообще нет. Ему казалось что его предали. Или, что от него отказались. Он не мог допустить мысли, что его любимая игрушка оттолкнет его, и больше не будет играть с ним в ненависть. Ему стало больно. Впервые в жизни, он ощутил душевную боль, понимая, что лучше бы она отвесила ему еще пару пощечин или ударила бы по ноге, или с колена в пах, но не произносила бы никогда этих слов.

- Отпусти меня и я уйду. Я выполнила свое обещание, а ты, не спешишь выполнять свое – оставить меня в покое.

- Накамура, я считаю тебя невероятно мерзкой, асексуальной и просто отвратительной девушкой. По внешности ты даже не обойдешь жабу, а твой характер создан как под копирку. Ты просто одна гранула той серой массы, что называется обществом и вызывает у меня отращение. Но… - Ханамия на секунду остановил свой поток грязи и даже не взглянув на лицо девушки, продолжил. – поцелуй меня.

- ЧТО?! Ты вообще офанарел, придурок?! – закричала Йоши, толкаясь в его руках, слыша как хрустит ткань ее рубашки.

- Я сказал, поцелуй меня. Так, как целовала Имаёши во время ваших встреч. Я тоже… - и снова эта маленькая заминка и резкий крик, больше похожий на рык загнанного зверя. – Я тоже хочу это почувствовать! – Макото зажмурился и, скривив губы в злости на самого же себя, опустил голову, отчего волосы так небрежно рассыпались, закрывая его лицо.

Йоши молчала и спокойно смотрела на парня. Теперь он был так жалок. Он опустился до того, что умоляет девушек подарить ему поцелуй или нежность. Теперь он был ей еще отвратительнее.

- Ты обещаешь, что на этом, оставишь меня в покое? – спокойно спросила девушка, убирая обмякшие руки парня с себя. Она прекрасно понимала, что верить его словам как минимум глупо, но, она никогда не ожидала увидеть Ханамию Макото в таком состоянии.

- Да. Обещаю. – спокойно ответил парень, чувствуя как невесомо ладони девушки касаются его подбородка, как легко пальцы скользят по коже, поднимая его голову выше.

Он почувствовал, как плавно коснулись кончиками их носы. Увидел, как опустились ее длинные ресницы, скрывая карие глаза. Ощутил на своих губах ее тихий вздох, и кажется, поймал легкую полуулыбку. Или ему показалось? Еще секунда и ее мягкие губы коснулись его. Да, теперь он заметил, что они и, правда, мягкие, пусть, и слегка обветренные, но невероятно мягкие. Макото просто стоял. Он даже не решался поднять рук, чтобы хоть как-то обхватить ими девушку, дополняя палитру своих ощущений. Он лишь замер и прикрыл глаза. Внезапно остановившись, и не отрывая одной руки от щеки парня, другую, Йоши медленно завела назад, проводя пальцами по его шее, отлепляя от нее прилипшие влажные пряди черных волос. И только Ханамия подумал, что так вот все и закончится, а он толком ничего и не почувствовал, как новая волна чувств нахлынула на него, вызывая легкие спазмы внизу живота, отдающих куда-то ниже. Девушка во что бы то ни стало, решила постараться на славу, чтобы этот ненавистный ей человек, больше не появлялся в ее жизни. Поэтому, ей стоило выложиться по полной программе.

Тихий вздох, и ее губы снова сжали его в поцелуе. Но на этот раз у Ханамии не получилось просто стоять. Он лишь поддался вперед и, положив руки на ее шею, большими пальцами провел по подбородку. Еще одно мгновение и поцелуй наконец-то стал полноценным. Тихие причмокивания нарушали тишину этого темного и безлюдного места. Их губы то и дело размыкались, но лишь для того, чтобы с новой силой прижаться друг к другу. Теперь уже девушку не отвращало присутствие в ее рту чьего-то длинного языка, помимо собственного. Теперь уже, ее не отвращали его пухлые губы, его постоянно трущийся о ее кончик носа, и мягкие поглаживая пальцами ее подбородка.

Ее грудь на каждом выдохе все сильнее прижималась к его, а пальцы так небрежно скользили по влажной шее парня, то и дело, запутываясь в спадающих на нее волосах.

Еще мгновение и она чувствует, как его дыхание заметно учащается, как увеличивается натиск и как отчетливо теперь ощущается его внезапно появившееся возбуждение.

Йоши на секунду остановилась и подняла взгляд на Макото, лицо которого было изрядно смущено. Он не хотел смотреть ей в глаза. Поэтому старался не поднимать взгляда, а порой и отводить его в сторону.

- Достаточно? – напоследок легко чмокнув все еще приоткрытые и изрядно влажные губы парня, спросила она.

- Значит, вот какими поцелуями наслаждается сэмпай? – улыбка проскользнула на губах парня, и он внезапно изменил свое выражение лица. Теперь же, он уверенно смотрел в глаза девушки, с жадностью облизнув губы.

- Что? Ты обещал, что на этом мы закончим! – воскликнула Йоши, пытаясь отмахнуться от его навязчивых рук.

- За столько времени, ты так и не научилась отделять ложь от правды? Очень жаль… ты и впрямь тупа. – но, что странно, так это то, что Ханамия не причинял ей физической боли, как любил порой делать. Он все так же нежно поглаживал ее подбородок большими пальцами, плавно проводя руками вперед, и смыкая их на ее затылке. Резкий толчок, и вот уже щека Йоши упирается в довольно твердое плечо Макото. Он слегка наклонил голову и, проводя губами по таким нравившимся ему прядям, прошептал. – Не мог даже и представить себе, что такие нежности меня возбудят. Неужто, сэмпай еще не воспользовался таким чудным моментом? Но, знаешь… еще один такой поцелуй, и я с радостью сделаю это за него. Только вот не обещаю, что будет приятно. –сильные объятья и довольно мягкий поцелуй. Теперь, Йоши начинало тошнить от запаха его парфюма, который, к сожалению уже и перебрался на ее одежду, привкуса его губ и языка, и от него самого.

После этих слов, девушка сделала все возможное, чтобы вырваться из цепких рук Макото и, не забыв, что странно, схватить на ходу пакеты с продуктами, убежать прочь. Даже забывая про боль в ноге. Эмоции настолько зашкаливали, что сейчас было явно не до этого.

- День удался. – с довольной улыбкой заявил Ханамия, засовывая руки в карманы и наблюдая за убегающей Йоши.

Этой ночью Ханамия как всегда сидел за столом, и, настукивая кончиком карандаша известный только ему ритм, задумчиво смотрел какой-то фильм. В наушниках жужжали голоса вперемешку с эпичной музыкой. И снова эти исписанные листы и горы книг. Что странно, так это то, что Макото никому не открывал секрет, чем это он занимается. Наконец, выдвинув теорию того, что он просто учится, родители решили, оставить его в покое.

На самом же деле, он просто разрабатывал очередную теорию. Книги были по психологии, этике и философии, ну и разным тактикам, предложенными авторами, а на листах были предположительные схемы стратегий против той или иной команды.

Ханамия понимал, что без труда может решить ту или иную задачу по математике, разработать не одну стратегию по баскетболу и, конечно же, вывести любой закон по физике или химии, но вот, понять Йоши он не мог. Как и то, почему он до сих пор цацкается с ней. Вообще, он всегда ограничивал себя в отношениях с девушками, считая это пустой тратой времени, сил и денег. Да еще, с ними всегда было скучно. Они были такие… легкодоступные что ли, предсказуемые в своих действиях и мыслях, ну, конечно же, все поголовно влюблены в него. Но, вне зависимости от этого, где-то в глубине души он надеялся, что найдет ту единственную, которая будет просто не такой как все.

Ну, собственно говоря, как он проводил этот самый «отбор». Издевательствами, унижениями и полнейшим втаптыванием в грязь их чувства собственного достоинства. Он любил проверять их на прочность, и порой, не рассчитывая силу, просто ломал их. Они хрустели как соломки, а он получал очередное разочарование. И так случалось всегда, одна за другой, девушки ломались, кричали слова ненависти и убегали. В крайне редких случаях отвешивали пощечины. Но вот терпеть… нет, никто не терпел и не принимал эти издевательства как часть «ухаживаний» Ханамии. Все говорили, что он моральный урод, и то, как они его ненавидят. Но никто не отступал. Все продолжали закидывать его открытками на день всех влюбленных и тоннами шоколада, который так любезно и не без удовольствия поедали его баскетболисты.