– У меня неделя была напряженная, и я ведь даже не спросил, как у тебя дела? Как адаптируешься к новому месту? Не разочарована?

– Все хорошо, да, мне нравится здесь, – спокойно ответила я, подавляя лишние эмоции.

Я хотела кричать о том, как мне досадно, что он не общался со мной. Как мне больно оттого, что были дела, важнее меня. Но, в самом деле, кто я такая? Я для него никто. Мне повезло встретить его и Лину, и только благодаря им я здесь. Неужели на этом его роль в моей судьбе закончится? Неужели он был нужен только затем, что бы убедить меня пойти в Академию? Я не хотела верить в это…

Алекс явно уловил перемену настроения в моем взгляде и сказал:

– Тебя что-то тревожит? Ты можешь поделиться волнениями.

Мой пульс участился, казалось, что сердце выпрыгнет из груди, лицо горело, и я собиралась все сейчас выложить. Мне было все равно, что обо мне подумает он. Я лишь хотела узнать, что мне делать дальше. И что чувствовать. Я не могла и дальше жить ожиданиями. Если у нас нет шанса, то он мог сказать правду, тогда я хотя бы знала, что мне ожидать. Я вдохнула, набралась решимости и сказала:

– Я хочу узнать правду. Потому что мне это действительно важно. Потому что, оказавшись здесь, я не могу не думать. Я все дни провожу то на парах, то наверстывая упущенное. Иногда мне удается забыть, но я не могу спать, мне снятся сны, нет, не сны, не кошмары. Хорошие сны, которые дают надежду, а когда я просыпаюсь, то вся надежда рушится. Я готова вечно спать, чтобы не просыпаться, чтобы сны для меня оказались реальностью.

Парень смотрел на меня внимательно и слушал, не перебивая. Слова лились у меня из сердца, и я не могла остановить этот поток.

–… и даже сейчас, когда я получила результат,  я поняла, что  действительно одна из вас. Теперь думаю, что я заслуживаю знать ответ на свой вопрос.

И сейчас я поняла, что могу разрушить то, что может зародиться. Один импульс может навсегда уничтожить то, что можно построить.

–… я хочу знать… кем были мои родители,– я сама расстроилась тем, что сказала.

Мне показалось, что Алекс разочарован в моем вопросе, он будто ожидал другого. Задумавшись, парень ответил:

– Не здесь. Пойдем со мной.

И я пошла за ним, не понимая, куда мы идем. Мы поднялись на 3 этаж, пошли к самой дальней двери. Он открыл ее и сказал:

– Проходи. Не стесняйся.

Это была его комната. Ремонт сделан в мужском стиле, темные пол и обои, внутри аккуратно и чисто. Пахнет его духами. Им. Темный кожаный диван, большая кровать, огромный шкаф из темного дерева, а сама комната, наверное, раза в 4 больше нашей. Алекс прошел вперед, предложил мне присесть на диван, который стоял за стеклянной перегородкой, я послушалась его, села, внимательно осматривая комнату.

Парень достал две кружки и спросил:

– Чай, кофе?

– Кофе, – ответила я.

Пока парень готовил напиток, я тщательно изучала фотографии, которые стояли на комоде. Несколько семейных фото, где Алекс и Лина совсем маленькие.

«Такие счастливые», – подумала я.

На другом фото были лишь брат и сестра, и лицо Алекса не выражало бурной радости, хотя Лина казалась беззаботной. Парень подошел ко мне и, уловив взгляд, пояснил:

–Восемнадцатый день рождения Лины.

Я обернулась, и Алекс подал мне белую кружку и сел рядом, соблюдая дистанцию. Вообще-то я не была одной из пугливых девчонок, но сейчас я не знала, что со мной происходит. Мои руки дрожали, держа кружку, и я не знала, как это остановить. К счастью, Алекс, кажется, не заметил этого и начал:

– Я думаю, есть несколько способов узнать о твоих родителях: во-первых, архив. Конечно, для этого надо знать хоть что-то о них: имена, фамилии, год рождения, причину смерти, если они мертвы. Но, смотри, в чем есть опасность. Я не утверждаю, а лишь предполагаю: если они были предателями, то данная информация должна быть засекречена. И значит, при любом упоминании о них рабочие сообщат о том, что этой запретной информацией интересовались. Мы сможем сделать это, но позже.

Я внимательно слушала то, как говорил парень. Его речь была хорошо поставлена. Он говорил негромко, но уверенно, твердо, и тембр его голоса ассоциировался с лидерством. Он внушал доверие, пробирал до костей, цеплял, располагая к себе. Несколько усталые глаза цвета горького шоколада смотрели на меня, не причиняя дискомфорта.

–…во-вторых, непосредственно через тебя. Но это тоже делают лишь после обретения силы на Посвящение. Здесь можно попробовать подавление твоей воли и внушение. Как бы временно «скрыть» твой ген клановой принадлежности, чтобы иметь возможность внушить тебе. Но для этого тоже потребуется время и особый человек. Тот, кто в силах провести данный ритуал.

Я была благодарна, что Алекс мне все подробно объяснил, потому что без его помощи я бы не узнала и этого. Я вспомнила про слова Дина и спросила:

– А гипноз?

Парень посмотрел на меня и, поставив кружку на стол, отрицательно покачал головой, пояснив:

– Хоть ты и росла, как человек, в тебе есть ген, как и у всех нас, он и не позволит даже гипнотизировать тебя, поэтому это не сработает.

– Значит, мне все равно придется ждать полгода до моего Посвящения, чтобы что-то сделать. И сейчас ничего нельзя узнать.

Алекс не хотел сдаваться, увидев, как я была разочарована и спросил:

– Ты говорила со своими приемными родителями насчет того, как тебя удочерили?

– Мне толком ничего не говорили, им неприятна эта тема, – ответила я.

– Если ты не хочешь бездействовать, а попытаться что – то узнать, то тебе придется вскрыть старую рану. Готова ли ты пойти на это ради правды?

– А у меня есть выбор?

– Он всегда есть, – ответил Алекс.

– Я не хочу ранить их, но мне надо знать правду. Ведь когда я узнаю то, какими они были, то я пойму часть себя, которая столько времени была скрыта от меня.

Алекс удовлетворительно кивнул и, улыбнувшись, сказал:

– Ты молодец, раз решилась на это. Вот тебе мой совет: особо не распространяйся об этом.

– Да, а я собиралась на каждом углу спрашивать, кто мои родители. Я шучу, если что. Поняла. Это останется только между нами.

– Знаешь, сегодня у меня свободный день, поэтому, если ты хочешь, мы могли бы вместе сходить к твоим родителям и узнать правду. Я понимаю, насколько это неловко,– сказал Алекс, смотря на мою реакцию.

– Я же могу и сама поговорить с ними, – ответила я.

Парень понимающе кивнул, но в его лице что-то изменилось. Я и сама была не против пройтись с ним, но идти к родителям… это было неуместно, пускай мне и нравился Алекс. Я не хотела отказываться от его предложения, и добавила:

– Но мне будет приятна твоя компания. Так во сколько идем?

Парень посмотрел на время, и ответил:

– Ты же сейчас не занята?

– Нет, так что, пойдем?

Парень забрал у меня кружку, взял пальто и мы вышли. По пути мы спустились вниз и, тихо взяв пальто, чтобы не разбудить Лину, мы пошли ко мне домой. По дороге я позвонила моей маме, чтобы убедиться, можно ли прийти. Она была рада услышать такую новость и сказала, что все дома и с нетерпением ждут меня и еще одного гостя. По пути Алекс спросил меня о моей семье. Я попыталась рассказать кратко, но самое важное о них:

– Маму зовут Келли, отца – Ренат. Еще у меня есть младший брат –Дэнни, ему 16. Мама директор школы, совмещает с работой психолога. А мой отец – детский врач. Брат учится в старшей школе, увлекается спортом. Родители удочерили меня, когда думали, что не смогут иметь собственных детей. Но потом у них родился Дэнни, и мы были дружной семьей.

Алекс шел рядом, не перебивая меня, и, когда я закончила, спросил:

–Как давно тебе известно, что ты приемная?

– Я хорошо помню тот момент. Рассказали, когда мне было 15. Я отреагировала не лучшим образом – нестабильный возраст и все такое. Вначале я поняла, что не являюсь частью их семьи и что я – чужая. Постоянно упрекала их в этом, будто они были виноваты. Потом стала осознавать, что эти люди помогли мне обрести дом, любовь и семью. Со временем я приняла это, и все забылось. Мы снова стали той дружной семьей, какой и были раньше. Но у меня было то, чего не было у моей семьи – тяги к познанию себя. Где-то начиная с 9 лет, я начала видеть размытые картинки, слышать непонятные голоса. Я стала говорить им, что существует нечто, чего не видят. Естественно они посчитали, что это бред ребенка, поэтому не обращали на это внимания. А лет с 13 я начала интересоваться психологией, человеком. Я начала задумываться, в чем смысл жизни? Как обрести бессмертие? Тебе смешно, да? – спросила я, понимая, что это звучит как бред.