Литмир - Электронная Библиотека

Кармелла была младше Анджело на десять лет. Но ее строгий сдержанный характер уравновешивал разницу в возрасте. Она была необыкновенно цельной и целеустремленной личностью, часто излишне суровой к себе и к окружающим, не терпящей компромиссов. Тогда ему это нравилось. Сейчас он часто думал, что не будь в ней этой категоричности, все могло сложиться по-другому. Эта мысль отзывалась застарелой болью. Иногда казалось, сердечные раны зарубцевались, и он мог даже довольно безэмоционально вспоминать события тех далеких дней, как будто прокручивал старую кинопленку. Но иногда во сне его окутывал запах ее черных блестящих волос, Анджело просыпался среди ночи от душивших его рыданий и физической невозможности вдохнуть хоть немного воздуха. Он твердо знал, что придет время, и он умрет во сне в своей постели, когда однажды так и не сможет втянуть в легкие эту спасительную каплю кислорода.

…Они были женаты уже четыре года и совершенно, абсолютно счастливы. Он никогда не думал, что можно найти такое полное взаимопонимание с другим человеком. У них даже не возникало поводов для ссор, настолько едиными и созвучными были их мысли и желания. Глядя на знакомых, стремившихся провести выходные вне дома и семьи, или с тоской во взоре рассказывающих о скучных до тошноты событиях семейной жизни, Анджело понимал, что ему выпал тот самый один шанс из миллиона. Они с Кармеллой не просто любили друг друга, но жили одной жизнью на двоих.

Катастрофа случилась вскоре после того, как они решили, что пришла пора подумать о ребенке. Анджело работал тогда на строительстве дороги, а Кармелле удалось устроиться в коммерческую фирму, где уже через полгода она получила повышение благодаря своему усердию и трудолюбию. Однажды вечером она пришла домой сама не своя. Долго не хотела признаваться в том, что ее тревожит, но все же привычка всем делиться с мужем заставила ее рассказать. Из сейфа на работе пропали деньги. Не то чтобы огромная сумма, но дело ведь не в этом, правда? Ужасно то, что все подозрения падают на нее. После работы во вторник она действительно уходила последней. В кабинете шефа на полу возле сейфа нашли шпильку от волос. Ее шпильку. Ужасно то, как потускнело лицо шефа, когда она зашла поговорить об этом. До сего дня он всегда был приветлив и доброжелателен. Уже приходила полиция, и ее допрашивали. Целых полдня она провела на допросе.

Когда на следующий день Кармелла пришла на работу, с ее появлением в комнате установилась мертвая тишина. После обеда ее снова вызвали для дачи показаний. Снова и снова она отвечала на одни и те же вопросы. Так прошло еще несколько дней. Вина ее не была доказана, но все окружающие уже приняли на этот счет свое решение. Уволиться она не могла, это значило бы полностью признать свою вину. Для девушки, превыше всего ценившей в людях порядочность, ситуация была кошмарной и казалась безвыходной. Анджело старался поддержать жену как мог. Он пытался встретиться с ее шефом, но тот от разговора уклонился. Анджело навсегда запомнилось исказившееся неловкой ухмылкой лицо молодого клерка фирмы с рыжими сальными волосами и прыщавым лбом. Тускло посверкивавший во рту золотой зуб на месте верхнего резца придавал молодому лицу несколько нелепый вид. «Шеф очень занят, – сказал клерк, отводя глаза, – ждать не имеет смысла». Когда Анджело вышел за дверь, рыжий догнал его на лестнице и, суетливо оглядываясь по сторонам, скороговоркой выпалил, что все они сожалеют об этой неловкой ситуации, Кармелла всегда всем так нравилась… но не все еще потеряно, если Кармелла чистосердечно признается, все со временем забудется, шеф – добрая душа и наверняка простит молодой сотруднице совершенную ошибку. Анджело долго потом смаковал в воспоминаниях хруст прыщавого носа под ударом своего кулака.

Вернувшись домой он увидел, что жена спит. «Пусть отдохнет», – подумал он и занялся приготовлением ужина. Когда он снова заглянул в спальню и заметил, наконец, валявшиеся на полу упаковки из-под лекарств, прошло уже больше часа.

Она оставалась живой. И это было еще ужаснее быстрой, хоть и болезненной смерти. Почти месяц Кармелла находилась в коме. Врачи делали что могли, но на вопросы о перспективах только качали головами. Последствия необратимы. Пациентка не может самостоятельно есть, не может пить, ходить в туалет, даже дышать может только с помощью специального аппарата. Когда она, наконец, открыла глаза, в них была такая горечь и безнадежность, что стоявшая рядом медсестра заметно содрогнулась. Еще через несколько дней Кармелла смогла говорить. Точнее, пытаться говорить, потому что с хрипом и свистом изо рта, в котором торчали какие-то трубки, вырывались только обрывки слов. Тело было почти полностью обездвижено, но к несчастью, все же продолжало ощущать боль. Кармелла полностью утратила интерес к окружающему. В ее глазах даже при виде Анджело не появлялось облегчения. Даже известие о том, что найден настоящий вор – тот самый рыжий прыщавый клерк с золотым зубом – не вызвало ее отклика. «Хорошо», – еле слышно выдохнула она и продолжала так же безучастно смотреть прямо перед собой, тяжело дыша и покрываясь испариной от непреходящей муки. Теперь уже ее бывший директор пытался встретиться с Анджело, и теперь уже тот уклонялся от встречи. Коллеги также приходили навестить пострадавшую, но муж никому не позволял входить в палату и не разрешал принимать цветы и конфеты.

Бывали моменты, его накрывала волна обиды, негодования и раздражения за ее поступок, за то, что не выстояла, что не сохранила их такое безмятежное безусловное счастье. После приступов ярости он начинал злиться на себя, укорять в черствости и эгоизме.

Однажды вечером Кармелла приоткрыла глаза и, глядя Анджело прямо в лицо, неожиданно ясно проговорила: «Хочу умереть. Хочу, чтобы все кончилось. Помоги…» Лицо ее перекосилось от боли. Анджело поговорил с лечащим врачом, просил увеличить дозу обезболивающего, но тот только замахал руками: это убьет больную. На следующий день Кармелла снова еле слышно повторила: «Умереть… помоги умереть». Анджело встречался с главным врачом и администрацией госпиталя, бушевал в их кабинетах, плакал и умолял. Пациентка в сознании, аппарат отключить невозможно, никто не возьмет на себя такую ответственность. В палату поместили сиделок, дежуривших круглосуточно. Не столько ради больной, которой было все равно, сколько ради того, чтобы он не наделал глупостей. Невыразимо больно было смотреть на жену – цветущая красавица превратилась в мумию, тяжело поднимающую и опускающую веки. Анджело просиживал возле жены сутками, уволился с работы, забыл обо всем на свете. Он физически сопереживал ее боли, ощущая как неподвижное тело внутренне содрогается от невыносимых страданий. У них обоих оставался только один вопрос: когда всему этому придет конец. Врачи на этот вопрос однозначного ответа дать не могли. Прошли еще две недели кошмара, казавшегося бесконечным. Однажды в пять утра, когда сиделка вышла из палаты на несколько минут, Анджело склонился над женой, отер пот с ее лица, поцеловал в лоб. Кармелла не реагировала. Анджело перекрестился, на секунду задержал дыхание и вырвал провода и трубки из чрева тихо жужжащей машины. Затем он сел на стул рядом с кроватью и стал ждать. Сиделка, вернувшаяся в палату, ничего не заметила. Казалось, что больная немного успокоилась и забылась. Глаза ее продолжали смотреть прямо перед собой…

…Когда-то в детстве его часто привозили в Хамрун к бабушке с дедушкой. Он с удовольствием ходил в гости в дом соседей, где старшая дочь хозяев любила играть с ним в мяч, учила рисовать животных и птиц. Они не виделись уже много лет. Девочка давно сама стала матерью семейства. Когда в камеру вошел пожилой седой синьор в слегка помятом пальто и заявил, что вызывается представлять его интересы в суде, Анджело не сразу узнал в нем отца своей давней подружки. Адвокат объяснял, что оправдательного приговора добиться, конечно, невозможно, но можно попытаться смягчить его, так как общественное мнение во многом на стороне обвиняемого. Возможно, так и случилось бы. Очевидцы судебного процесса растроганно пересказывали историю о том, как перекосилось лицо судьи, когда тот выслушивал показания сиделки, описывавшей состояние пациентки. Однако сам подсудимый не прилагал никаких усилий, чтобы оправдаться. На слушании он полностью признал свою вину, попросил назначить ему максимальный срок наказания и больше не проявлял интереса к происходящему. Анджело действительно не испытывал никаких эмоций. Бесчувствие и пустота. Пустота и бесчувствие. Словно накрывший жену посмертный саван укутал и его самого. В тот момент он даже не испытал гнева, когда узнал, что настоящий виновник кражи избежал возмездия. К тому моменту, когда его раскрыли, директор фирмы был настолько потрясен последствиями происшествия, что не стал затевать судебного преследования. Через три дня клерк уволился из фирмы, а еще через неделю уехал с островов.

6
{"b":"740748","o":1}