Они были семьей.

Это была семья, которую объединяет не рождение, а сама жизнь.

Стерлинг сказал мне, что он был на настоящей войне с Патриком и Ридом, что он безоговорочно доверяет им. Казалось, брак с Ридом привел Лорну к этому уравнению. Если я принадлежала Стерлингу, как он сам заявил, я тоже была частью этой семьи.

Это осознание осветило и согрело меня. Такой человек, как Стерлинг Спарроу не был прямолинейным. Он не был напряжен и трудолюбив. У него были и другие стороны, некоторые из которых он разделял со мной, а другие — с этими людьми. Это был его внутренний круг, и он привел меня сюда.

Конечно, я любила Нельсонов и то, как они приняли меня. И все же я была единственным чужаком, тем, чье имя было не таким. Это собрание было совсем другим.

Может ли Стерлинг Спарроу быть чем-то большим, чем просто моим любовником и защитником? Может ли он быть моей семьей?

Эй, Кеннеди, ты торопишься.

Подожди, нет… Арания.

Я тряхнула головой.

Я даже не знала своего имени. Как я могу думать о будущем?

Пока болтовня вокруг продолжалась, я стряхнула с себя эти мысли. Возможно, это были наркотики или что-то еще, что случилось прошлой ночью. Я не была маленькой девочкой, нуждающейся в семье. Я была женщиной с полноценной жизнью еще до того, как Стерлинг пронесся подобно циклону, разрушая все на своем пути. Кроме того, судя по тому, как Женевьева Спарроу ответила мне, я не могла предвидеть, что в будущем меня будут приветствовать на семейном празднике Спарроу.

— Мисс МакКри, вы хотите позавтракать или пообедать? — спросила Лорна, когда доктор Диксон уселась на освободившееся место Стерлинга.

— О Боже, сегодня понедельник, — сказала я, мысли о Нельсонах открывали двери в мои воспоминания.

— Да, обычно он наступает после воскресенья, — сказала Лорна.

— Мне нужно быть на работе.

Я быстро встала, держась за край стола, комната медленно закружилась.

— Арания, — сказала доктор Диксон, ее голос доносился из туннеля, когда она потянулась к моей руке. — Пожалуйста, сядьте обратно.

Кивнув, я сделала, как она сказала. Маленький глоток кофе просочился в мой противно пустой желудок. Прилив жара, за которым последовал озноб, покрыл меня гусиной кожей. Потянувшись к собственным плечам, я вздрогнула. Моя правая рука, не та, что с капельницей, была чувствительной на ощупь.

Что случилось?

Глава 5

Стерлинг

Мы с Патриком молча дошли до лифта. Там творилось дерьмо, и все же каким-то образом я должен отбросить образ, который был у меня в голове, тот, где я делал то, что только что обещал, мой отпечаток руки, краснеющий на заднице Арании — сделать это много раз. После того, что ей пришлось пережить, она не была готова, но, когда будет готова, я сделаю это. После того, как она ослушалась моих простых требований и выпила напиток, она должна быть счастлива, если это окажется единственным, что я сделаю.

Она не понимала, насколько важна. Ускользнуть от доктора Диксон, эта мысль заставила мою кровь закипеть от страха. Что, если бы она упала на лестнице? Следующей картиной в моем воображении была Арания внизу лестницы, не стоящая, а распростертая — травмированная.

Вот в чем была проблема с тем, что я делал, с той жизнью, которой я жил. Моему глазу не составило труда вызвать в воображении ужасные образы.

Там, куда мы с Патриком направлялись, был не тот лифт, который связывал мои пять этажей с внешним миром, не тот, на котором моя мать поднималась и, к счастью, спускалась. Тот, на котором она и другие ехали, связывал нас с миром. Не каждый получил доступ к этому лифту. Если кто-то неожиданно проходил мимо хорошо оплачиваемых и преданных охранников, защитные барьеры Рида останавливали их подъем прежде, чем лифт приближался к вершине здания.

Я должен пересмотреть разрешение моей матери.

Этот лифт, в который мы собирались войти, был другим — он переносил нас в мир, который мы создали в пределах моих пяти этажей.

За раздвижными дверями были спрятаны еще одни двери. Положив ладонь на датчик рядом, я дал себя просканировать устройству, и лифт открылся. У этого лифта было только четыре варианта: Р, А, 2 и G. Пентхаус состоял из двух этажей, где теперь жили мы с Аранией. Только на первый этаж пентхауса можно было подняться на лифте. «А» означало апартаменты, где жили Патрик, Рид и Лорна. Этот конкретный уровень был разделен на три полных жилых помещения, каждое с несколькими спальнями, ванными комнатами, кухней, гостиной и офисами. Уровень «А» был доступен только из «Р», не позволяя принимать гостей или развлекаться в своих апартаментах.

Все правильно. Никто из нас не был веселым типом.

Хотя Патрик, Рид и я делали большую часть наших дел на следующих двух этажах — оба имели доступ с «2» на панели управления лифта — у каждого из нас также были частные офисы в наших собственных жилых помещениях. «G» был нашим прямым путем к частному гаражу.

Даже мимолетная мысль о пустой квартире на том же этаже, что и Рид, и Патрик, заставила мою грудь болеть. Эта потеря не была чем-то, на чем я останавливался. Тем не менее, я пришел к выводу, что боль никогда полностью не исчезнет.

— Рид добавит отпечаток ладони мисс МакКри в систему безопасности, — сказал Патрик, когда двери лифта закрылись.

Я покачал головой.

— Нет. — Хотя он и не спрашивал, я ответил: — В этом нет необходимости. Она не покинет пентхаус без нас с тобой, так что ей не нужен доступ в гараж. У нее нет причин идти на ваш этаж. — Я редко это делал. — И она уж точно не пойдет на работу.

— Желаю удачи, когда скажешь ей об этом.

Мои губы дрогнули.

— Да, наверное, будет весело.

— Ты собираешься рассказать ей все о прошлой ночи теперь, когда она ничего не помнит?

Я провел рукой по волосам.

— Даже не знаю. Я ожидал полномасштабного сражения, и теперь у меня есть возможность пропустить его. Я даже не спросил ее, что она помнит. Я был слишком счастлив, что она не спит, ходит, разговаривает — о, черт, ты бы слышал, как она разговаривала с моей матерью.

— Вот этот разговор мне, пожалуй, понравится.

Я заметил его ухмылку.

— Что? — спросил я.

— Счастье тебе к лицу, Спарроу. Оно…

— Да, не привыкай к этому, — перебил я его, несколько удивленный тем, что именно я употребил это слово.

Когда это было в последний раз? Я отогнал эту мысль прочь.

— Кто-то перешел нам дорогу прошлой ночью. Я не буду счастлив до тех пор, пока этот человек или люди не перестанут быть проблемой.

Лифт остановился, двери открылись в бетонный коридор с одной стальной дверью и датчиком.

— Она в блаженном неведении, — сказал я, обдумывая, что же мне делать. — Часть меня хочет оставить ее такой. Когда мы вышли из клуба вчера, перед тем как она упала в обморок, я не был доволен ею за то, что она взяла напиток и ушла из моего поля зрения. Она не была в восторге от моего ответа. Я видел это в ее глазах. А потом, когда Анабелль сделала свое заявление… черт, я не знаю, хочу ли я заполнить все эти пробелы.

— Она либо узнает об этом от тебя, либо от кого-то другого.

— Нет, если я не позволю ей покинуть квартиру.

— Ты хочешь, чтобы я был честен? — спросил Патрик.

— Ты хочешь сказать, что у нее есть что сказать по этому поводу?

— Она спрашивала о «Полотне греха»?

— Нет. Черт возьми, — сказал я, — Я даже не подумал об этом.

— Да. Эта компания — ее жизнь.

Он прав. Я бы не стал держать ее в квартире, даже если бы это был самый безопасный вариант.

— Не беспокойся сейчас о «Полотне греха», — продолжал Патрик. — Я думал об этом, и так как у меня все еще есть ее телефон, она… — Он сделал ударение на местоимении. — …отправила сообщение Луизе и Уинфреду, сообщив им, что плохо себя чувствует — вероятно, из-за путешествия. Она надеется вернуться в строй к завтрашнему дню, но доступна в случае чрезвычайных ситуаций.