Я бы приняла его за читателя криминального чтива или, возможно, нон-фикшена. Впрочем, может, именно этим он и жил — тайной и преступлением. Возможно, выдуманные истории Чарльза Диккенса, Германа Мелвилла и Джорджа Оруэлла помогли ему вырваться из окружавшей его тьмы.

Закрыв шкаф, я поняла, что только что обнаружила еще одну деталь в пазле, которая была Стерлингом Спарроу.

Возле окна располагалась гостиная зона с длинной кушеткой и другой мебелью, включая мягкие кресла. Там же стоял небольшой столик с двумя стульями, идеально подходящий для ужина в одиночестве, когда он не был готов к беседе с соседями по дому.

Это было предположение с моей стороны, но, похоже, оно было верным.

— Хорошо, мистер Спарроу, как я должна быть одета, если в твоей комнате нет ни комода, ни гардероба?

Вопрос вылетел у меня изо рта, когда я открыла еще одну дверь в гигантскую ванную. Плитка была темной и мужественной, но большое окно над утопленной в пол ванной придавало ей легкость и воздушность. Я подошла к ванне. Погруженная в пол, с одним лишь маленьким выступом, чтобы направлять воду, она больше походила на маленький бассейн, чем на ванну. Я никогда раньше не видела ничего подобного.

Стоя неподвижно, я вдохнула. Вся комната была пропитана ароматом Стерлинга: его выбор средства для мытья тела и одеколона, не подавляющего, но успокаивающего. Душ был больше, чем в хижине, с панелью управления, которая даст фору вертолету. Туалетный столик был длинным, с цветными стеклянными чашами раковин и множеством вариантов освещения для зеркала.

Покончив с делами и вымыв руки, я открыла ящики и шкафы.

В шкафчике, где хранилась косметика, которую я упаковала, и то, что в принципе можно было бы считать новой косметикой на прилавке универмага — все, от кремов и лосьонов до теней для век и туши для ресниц, — я нашла еще одну записку.

«Код для открытия телефона такой же, как и для открытия сейфа в твоем номере чикагского отеля.

Я знаю о тебе все, потому что…

Я готов услышать, как ты закончишь это предложение.

Стерлинг.»

Потому что ты жуткий маньяк со своим шпионажем и знаниями? Это был мой ответ, хотя я знала, что это не тот ответ, который он хотел услышать.

Хотя в ванной на крючке висел халат, я прошла мимо него, направляясь обратно в спальню к последней двери, которую не открыла.

Когда я открыла и её, то нашла одежду.

Шкаф был больше, чем моя спальня в Боулдере. Вдоль стен стояли открытые вешалки с одеждой, а также ящики и отделения для обуви. Разделенная посередине, одна сторона содержала множество мужских костюмов в основном серых и черных оттенков. Накрахмаленные рубашки на пуговицах представлены в цветовой гамме от темного до светлого. Это была идеальная радуга, ни одного цвета не к месту.

ОКР3?

Дальше в шкафу лежала одежда, которую я предпочитала, чтобы он носил чаще: синие джинсы и повседневные рубашки. Даже ящики на его стороне шкафа были аккуратно расставлены. Спортивные шорты, футболки, носки и галстуки.

То, что предположительно считалось моей сторона шкафа, также было полным. Хотя вся моя одежда, которую я упаковала из Боулдера, находилось здесь, было и многое другое, что я никогда раньше не видела. Я провела рукой по роскошным материалам.

Моя одежда тоже была развешана по группам: юбки, разделенные по цвету, платья, разделенные по цвету и длине, блузки по цвету и длине рукавов, свитера, пиджаки, повседневная одежда. Джинсы, капри и топы.

Это было похоже на поход в бутик, где все было моего размера. В ящиках лежали различные предметы нижнего белья — от бюстгальтеров и трусиков до чулок и носков, и, конечно же, сексуальное, а также удобная пижама. Там был даже набор спортивной одежды.

Туфли на моей стороне — совсем другое дело. Стеллажи выдвигались, как ящики, в каждом из которых лежало с полдюжины пар обуви. Длина каблука варьировалась, как и дизайнеры. Здесь были ботинки всех фасонов, сандалии, туфли-лодочки, даже спортивная обувь.

Я покачала головой, обдумывая все это.

Стоя нагишом в море одежды, я пребывала в шоке от реальности. Мои мысли вернулись к Луизе, ее ребенку и Боулдеру. Из моих глаз неудержимо потекли слезы. Я опустилась на шикарную скамью посреди комнаты, подтянула колени к груди и, крепко обхватив руками ноги, отдалась горю.

Уткнувшись лбом в колени, пока легкие боролись за воздух, я задыхалась от кипящих эмоций.

Я не поеду домой — никогда.

Это теперь моя жизнь.

Как это было с решением моего имени — Хокинс или МакКри — и обсуждением моего лечения, каким-то образом в течение последних двух недель я потеряла контроль над собой… над всем. Когда мои рыдания, наконец, утихли, я кое о чем подумала.

Нет, я не потеряла контроль над всем. Я вытерла слезы.

У меня все еще есть «Полотно греха».

Мне просто нужно вернуться к этому, к той части моей жизни, которая была моей.

Открыв ящики, я нашла то, что мне нужно надеть, и положила на скамейку. Через несколько минут я уже была в ванной, расчесывая спутанные волосы, умываясь и чистя зубы. Отражение в зеркале продолжало трансформироваться, как и женщина, которой я была, включая мое имя.

Я уставилась в свои собственные глаза.

— Подумай о Джози. Подумай, на какой риск она пошла ради тебя… подумай, какой сильной она была. Она была твоим примером. Она не учила тебя отгораживаться от мира. Она никогда не согласилась бы на это. Ты можешь вернуться в Чикаго, но это не значит, что твоя жизнь закончена. Вы с Луизой построили жизнь, которую любишь. Не позволяй Стерлингу Спарроу или кому-то еще изменить это.

Я слышала эти слова в своей голове. Они начинались моим голосом и заканчивались ее, моей приемной матери, точно так же, как она сказала, когда я видела ее в последний раз, прислушавшись к сердцу, она была там. С тяжелым сердцем из-за решений, которые привели меня сюда, я подняла подбородок и направилась обратно к шкафу.

Одетая в вещи, которые я привезла из Боулдера — небольшой протест, но, тем не менее, мой — с волосами, собранными в пучок, я была готова забрать обратно ту часть моей жизни, которую могла.

Моей первой остановкой был телефон.

Когда экран ожил, я ввела последние четыре цифры номера телефона моей мамы.

Моей мамы.

Джози Марш.

Вернувшееся воспоминание заставило мой разум пошатнуться, я опустилась на пол.

Моя мать. Моя биологическая мать.

Я вспомнила.

Глава 13

Арания

В голове у меня теснились обрывки разрозненных воспоминаний: прежде всего — пожилая блондинка, сидящая рядом с сенатором МакФадденом. Я вспомнила, как удивлялась, почему это не его жена, женщина, с которой я познакомилась на ужине в «Полотне греха». Сенатор смотрел на нас — на меня — с мрачным выражением лица, когда мы стояли в дверях клуба. Его внешность сильно отличалась от жизнерадостного сенатора и возможного кандидата в президенты, с которым я уже встречалась. Он был не одинок в том, что рассматривал меня. Все присутствующие повернулись в нашу сторону.

А потом она, блондинка, оказалась в уборной. Она потянулась к моему запястью. Мое тело задрожало, я вновь ощутила холод ее прикосновения. Я убежала… вернулась к… Стерлингу? Нет, в бар, где он велел мне сидеть.

Я вспомнила.

Моя рука потянулась к синяку на руке, теперь прикрытой рукавом. У меня не было возможности рассказать Стерлингу о женщине или ее комментарии по поводу моего браслета. Стерлинг был зол — нет, может, и не зол, но очень напряжен.

Я не падала, когда он схватил меня за руку. Я сидела, а он хотел уйти. Я сказала ему, что он причиняет мне боль. Он не ослабил хватку, когда его решимость уйти усилилась.

Она — блондинка рядом с МакФадденом, та же женщина в уборной — окликнула меня. Она знала, что меня зовут Арания. Когда я спросила ее, кто она такая, она ответила: «Я твоя мать».

Я глубоко вздохнула, оттолкнулась от пола и побежала к шкафу. Я начала выдвигать ящики. Вспомнила один с бархатной подкладкой, специально предназначенный для украшений.