1.Ева по имени Джейн

Джейн сидела на берегу спокойной, неторопливой речки. Пологий берег, поросший сочной изумрудной травой, почти незаметно переходил в прозрачную, прогретую по-летнему щедрым солнцем, воду. Девушка специально выбрала небольшую возвышенность, чтобы можно было, как в беззаботном детстве, сидеть, болтая босыми ногами над самой поверхностью вод. Разноцветные яркие рыбки время от времени всплывали к границе двух стихий. Издавали тихий, нежный всплеск – и снова уходили в глубину. Роща за спиной шепталась о чем-то своем, сокровенном, с юным ветром. Ласковый поток слегка шевелил коротко стриженые, редкого платинового оттенка, девичьи волосы. Плавные изгибы русла настраивали на философский, умиротворенный лад.

И совсем не хотелось думать, что от дома отдаляют невообразимо огромные расстояния. О том, что не всё из намеченного удалось воплотить в жизнь. О том, что не сегодня-завтра должен прийти экспедиционный катер с орбиты. И о том, что придется снова погружаться в тягучую липкую жидкость криокапсулы, уподобляясь сардине в консервной банке. Организм биологического существа – хрупкая вещь. Он с трудом переносит все те экстремальные факторы, которыми изобилуют перемещения в космическом пространстве.

Профессор Рипке – научный руководитель Джейн, прекрасно разбирался в вопросе. Наверное, поэтому, предпочитал проводить свои дни, не удаляясь от родной университетской кафедры более, чем на полкилометра. Но с большим жаром доказывая своим студентам и аспирантам, как важна работа «в поле». «Ведь именно она добывает пищу для всего семейства «наукообразных»»! Когда Джейн узнала, что досточтимый ученый муж уготовил конкретно для нее, она вознегодовала.

Конечно, легко быть мудрецом, спокойно сидя в уютном кресле! Рядом, на изящном столике – дымящаяся чашечка ароматного индийского чая. Фруктовый тоник в кувшине. Лед кубиками в морозильнике. Восхитительная шапка мыльной пены в ослепительно белоснежной ванне… А молодые – они пускай поработают где-нибудь на краю Ойкумены. Где не всем курганам из окаменевшего навоза еще системные номера присвоены! Для укрепления индивидуальных авторитетов!

Вот что она в запальчивости наговорила тогда старику… Профессор выслушал ее внимательно. Потом посмотрел так, что девушка сразу пожалела о том, что не появилась на свет глухонемой. Но затем вдруг сразу смягчился, невозмутимо снял старомодные, круглые очки. Не торопясь, клетчатым носовым платком, протер стекла. И сказал только одну фразу : «Как же я вам завидую. Это же – Та-на-рикс…!». Мечтательность в его голосе соседствовала с затаенной грустью. Правы оказались студенты, считавшие преподавателя романтиком и неисправимым идеалистом! Это Джейн поняла сразу, едва Рипке скрылся из виду, буркнув под нос на прощание: «Недалекая вертихвостка. Еще благодарить будешь…»

Девушка еще раз окинула взором окрестности. Как же был прав ее наставник! Планета Танарикс оказалась настоящим чудом! Даже беглого взгляда на этот мир было достаточно, чтобы понять его характер. Именно – характер. Как у живого, мыслящего существа. И существо это приветствовало неофита осторожно и бережно, постепенно раскрывая перед ним всю свою неординарную красу и очарование. Вполне возможно, человеческие существа, раз ступившие на уникальную планету, так и не нашли бы в себе сил покинуть ее великолепие. Возможно…

Если бы планета не обрела уже собственной разумной жизни. И Звездный кодекс предельно жестко и определенно регламентировал присутствие чужаков на обжитой планете. Даже для исследовательских экспедиций отводился крайне скудный лимит как по времени пребывания, так и по количеству визитеров на планете.

Местные уроженцы, «киники», весьма походили на несколько уменьшенную копию людей. Две руки, две ноги, одна голова. Правда, голова не отличалась особенной схожестью с человеческой. Вытянутая нижняя часть черепа и короткие мохнатые треугольные «ушки на макушке» придавали аборигенам некоторые общие черты … с собаками. Что и объясняло их прозвание. «Кинос» по гречески – собака. Учеников и последователей Диогена звали так добропорядочные древние греки за сходство образа жизни с повадками извечных спутников человека. До того, как слово видоизменилась в более привычное современному уху «циники».

Впрочем, дальше чисто внешней аналогии, «киники» Танарикса ничем не подтверждали репутацию своих предтечей. Живущие родовой общиной, они отличались редкой чистоплотностью. Причем, как не раз пришлось убеждаться Джейн, не только физической.

Девушка невольно вздрогнула, услышав треск ветки за спиной. Источник шума находился приблизительно метрах в пяти от нее. Поворачивать голову не было нужды. Джейн и так знала – к ней приближается старый шаман киников. И ветка хрустнула не случайно. Киники, отличавшиеся грацией и отточенностью движений, поначалу не раз пугали землян, появляясь перед ними абсолютно бесшумно. Природная деликатность породила своеобразный этикет. Теперь киник, находившийся вне зоны видимости «гостя со звезд», почитал своим долгом дать знать о своем приближении. Сломанной веточкой, якобы случайно осыпавшейся из-под ног галькой, или просто смешным фырканьем, заменявшим аборигенам покашливание.

Шаман молча устроился рядом. Землянка протянула ему коммуникатор, который визитер тут же принялся степенно пристраивать к уху. Он уже много раз проделывал подобное. И прекрасно знал, как облегчает понимание причудливо изогнутая серебристая штуковина. Однако, совершенно не спешил с разговорами. Джейн, уже имеющая изрядный опыт в общении с чужеземцами, тоже молчала, давая возможность гостю настроиться.

Девушка в очередной раз задумалась о пропасти, разделявшей две цивилизации. И пропасть эта заключалась не только в разном уровне технологического прогресса. И не в неспособности или нежелании искать и находить общий язык. Как раз с этим аспектом отношений не было больших проблем. Уроженцы Танарикса легко шли на контакт, охотно делая попытки освоить незнакомый язык. Хотя давался он им с трудом. Особенно учитывая количество протяжных присвистываний и не совсем приличных смачных пришлепываний в их собственном диалекте.

Столь несхожими друг с другом их делало другое.

Даже в своем сиюминутном рефлекторном вздрагивании Джейн ощущала отдаленные отголоски всей биологической истории человечества. Всегда настороже. Готовое по первому признаку опасности напасть или пуститься наутек первобытное существо отчетливо проглядывало сквозь ткань летного комбинезона и металл приспособлений и коммуникаций. Такими землян сделала жизнь – жизнь, полная риска и неблагоприятных внешних факторов. Поиск преимуществ в извечной гонке порождал одновременно дух соперничества и чувство неуверенности в завтрашнем дне. Постоянно ускользающее равновесие со временем стало причиной появления на свет неисчислимого множества искусственных подпорок, не позволяющих катящемуся ободу бытия индивидуума, соскользнуть на обочину или завалиться набок. Человеческая культура, начав со скудного набора таких примитивных «протезов», все более и более изощряла технические уловки.

Киники жили иначе. Естественные вегетарианцы, на планете с постоянным мягким климатом и отсутствием серьезной конкуренции в борьбе за существование, они из века в век наследовали уклад предков. Небольшие хижины, обычно расположенные в развилках как будто специально приспособленных для того деревьев, поражали своей незамысловатостью. Впрочем, как и орудия, используемые для труда и быта. «В поте лица своего» – эта фраза из древнего религиозного писания была явно не про киников. Скорее им подошло бы «аки лилии полевые и птицы небесные» подумала Джейн с улыбкой. И тут же вспомнила, что как раз про «птиц небесных» упоминать не стоило. Единственными хищниками, представлявшими реальную угрозу аборигенам, как раз являлись крупные летающие твари. Во время подготовки к экспедиции девушке пришлось просмотреть немало исследовательских видеоотчетов. Но личное столкновение с огромных размеров летучей мышью поразило ее до глубины души. Она в сопровождении двух астрогеологов любовалась закатом местного светила на морском побережье, когда над головой раздалось упругое хлопанье тяжелых кожистых крыльев. И если бы не ребята, со сноровкой завзятых ковбоев открывшие пальбу из парализаторов по омерзительному образчику местной фауны – неизвестно, сколь серьезную травму мог бы ей причинить местный граф Дракула. К слову, девушка успела заметить, что по крайней мере три заряда достигли цели. Но, как и положено вампирам, летучая мышь-переросток лишь несколько замедлила полет. Хотя такой концентрации вполне хватило бы, что бы остановить атакующего носорога.