Распрощавшись с Григорием, я позвонил Пуншу и сказал, что принимаю его предложение и готов приступить к работе немедленно. 26 марта 2002 года в офисе «Интерпродукт-Capital» на Новочеремушкинской улице мы с Бубенцовым в присутствии Пунша подписали договор купли-продажи 25-процентной доли в компании «Интерпродукт-Capital». Бегло просмотрев договор и акт приема-передачи доли, думая в первую очередь о предстоящей работе и будучи человеком, который доверяет больше данному слову, нежели подписанной бумаге, я не стал сразу проверять всю подноготную фирмы и ее работников. Вместо этого я сосредоточил все свое внимание на вопросах организации безопасности Пунша, поскольку он, на мой взгляд, вообще никак не был защищен, в отличие от Бубенцова. Пунш нехотя, по моему настоянию, познакомил меня с начальником службы безопасности «Интерпродукт-Capital» Дмитрием Чеботаревым, предварительно предупредив, что собирается его уволить, поскольку он – человек Хаповязова и поставлен в компанию, чтобы наблюдать за ними.

Но Чеботарев привлек мое внимание не столько как человек, шпионивший за Пуншем и Бубенцовым и их движениями в бизнесе с последующим докладом Хаповязову, сколько другим любопытным обстоятельством. Меня волновало, знает ли он о людях, следивших за ними после их возвращения из Австрии, и что делалось для того, чтобы этих людей установить. Одним словом, меня интересовало все, что касалось контрнаблюдения за наблюдателями. В разговоре с Чеботаревым выяснилось, что контрнаблюдение за подозрительными лицами не велось ни в пределах офиса «Интерпродукт-Capital», ни на подступах к квартире Пунша, где тот с Катенькой Крысиной периодически «работал с документами», ни на территории, прилегающей к его дому в поселке Заря. Бубенцов с семьей жил в хорошо охраняемом пансионате управления делами президента «Бор», поэтому вопрос о его безопасности был у меня на втором плане. Чеботарев пожаловался, что денег на охранные мероприятия ни Пунш, ни Бубенцов никогда не выделяли, а вся служба безопасности состоит из двух человек – самого Чеботарева и его сына.

Между тем события начали развиваться угрожающе стремительно. Дигоевский затребовал встречу с Пуншем и Бубенцовым с целью разобраться, как им быть дальше. Пунш согласился на встречу с Григорием, предупредив его, что и Саша Маркин будет присутствовать на встрече в качестве их компаньона по бизнесу. Григорий стал истерично кричать, что им нужно встречаться без Маркина, поскольку они решали все по кредитам без посторонних лиц. Пунш, почувствовав уверенность в себе, игриво ответил Григорию:

– Что же мне делать, Гриша, если я боюсь тебя и Хаповязова.

Встреча состоялась в ресторане «Губернаторский» недалеко от мэрии Москвы. Григорий пришел подчеркнуто один, без Хаповязова. Перед встречей, как положено, сотрудники моего ЧОПа проверили все в ресторане и вокруг него на предмет безопасности участников переговоров. Во время жесткой беседы Пунш сразу выложил свой главный козырь, сказав Григорию, что они с Бубенцовым берут на себя его долг Маркину – теперь у Дигоевского не было повода для силового давления на них. Поникший Григорий спросил меня:

– Так я тебе ничего не должен?

Я подтвердил.

У Григория был только один вопрос к Пуншу как гаранту бизнес-порядочности Бубенцова: когда он отдаст 19 млн. 450 тыс. 521 долл., которые они взяли у него в декабре 2001 года?

Пунш заметил, что непосредственно они с Бубенцовым у него ничего не брали, а для расписавшихся в кредитных договорах это сейчас не представляется возможным. Григорий обиженно проговорил, что они его кидают, он этого так не оставит и все расскажет учредителям банка МКБ – нефтяникам и миллионерам, которые шутить не любят. После этого он ушел.

Бубенцов за всю встречу не произнес ни слова. Пунш сухо осведомился у меня:

– И что теперь может быть?

Я жестом руки попросил его ничего не говорить, а взглядом указал на забытый Григорием телефон. Пунш осекся и напряженно задумался. Через некоторое время вернулся телохранитель Дигоевского Михаил и забрал не случайно оставленный мобильник. Когда он ушел, я ответил Пуншу:

– Этого никто не знает, но, чтобы ничего серьезного не произошло, надо уметь договариваться и с врагами.

Проанализировав сложившуюся проблемную ситуацию, я пришел к выводу, что ключевая фигура в ней – Пунш. Ведь именно он привел Бубенцова в банк МКБ, и под его, Пунша, имя кредиты давались на компанию «Интерпродукт-Capital». Именно Пунш был гарантом порядочности Бубенцова в бизнесе, поскольку изначально Иван считался только техническим руководителем в проекте. Без слова Пунша Григорий не дал бы ему и копейки. Поэтому я решил, что мне надо охранять Пунша, раз взялся, серьезно, и не только от Дигоевского, Хаповязова и не любящих шутить учредителей банка МКБ. Я поймал себя на мысли, что Бубенцову было бы очень удобно свалить все на Пунша, если бы того убили. В таком случае он мог бы сказать кому угодно, что о договоренностях между Пуншем и Дигоевским не знает, что выполнял все без исключения просьбы Пунша, и все документы, касающиеся проводок денег, также находились у Пунша, поэтому с него все, как с гуся вода. Дополнительным стимулом организовать хорошую охрану Пунша было для меня то, что он взял меня в бизнес «Интерпродукт-Capital» и обязался выплатить мне долг Григория в размере 2 млн. 460 тыс. долл. США, что было очень важно для развития моего бизнеса в Испании.

Засучив рукава, я принялся за работу. Прежде всего я установил мобильные посты наблюдения за подозрительными лицами. Первый пост работал вблизи офиса «Интерпродукт-Capital». В задачу второго поста входило патрулирование главного маршрута Пунша дом – офис, как во время его передвижения, так и заранее, за час до его поездки в ту или другую сторону. В местах встреч работа по охране Пунша и Бубенцова велась комплексно. В зависимости от обстановки и характера встречи подключалось необходимое число охранников. Все они были вооружены и готовы в случае необходимости отразить нападение. Обо всем увиденном и услышанном охранники докладывали Дмитрию Курцеву, который после моего отъезда в Испанию занял должность генерального директора ЧОПа. Дмитрий, в свою очередь, обо всем сообщал мне. Пунш по нескольку раз в день лично спрашивал меня о количестве охраны.

По его потухшим глазам и дрожащим рукам было видно, что он боится. Организуя охрану Пунша, я столкнулся с проблемами, которые были обусловлены человеческим фактором и, как ни странно было для меня в то время, исходили от Бубенцова. Казалось, молодой коммерсант не заинтересован в хорошей охране своего возрастного компаньона, – он всячески закулисно вредил налаживанию безопасности. Сам Бубенцов пользовался тогда милицейской вневедомственной охраной и не подпускал к себе больше никого. Зато в вопросах охраны Пунша Бубенцов совал свой нос везде и, несмотря на мои возражения, навязал ему в телохранители бывших сторожей своей жены Ангелины – Роговицкого и Назаренко. Два этих типа производили впечатление, будто спят на ходу и понятия не имеют об охранной работе – тем более о работе телохранителей. Так Бубенцов ослабил охрану Пунша. Роговицкий до того, как я по просьбе Бубенцова его лицензировал, работал сторожем на женской половине общежития Московского педагогического университета и охранял там женское белье, а Назаренко сторожевал на заводе НПО «Ротор».

Когда охраняемое лицо могут убить, и оно само это понимает, то нужно приложить максимум усилий, чтобы его оберегали профессионалы. Нужны люди с телохранительским чутьем, хорошо видящие окружающую обстановку и умеющие быстро на нее реагировать, а в случае необходимости – остановить нападение. Разумеется, хорошие телохранители стоят недешево, да и вообще охранное дело – дорогое удовольствие. Но прикрываться, решая свои проблемы, телами несведущих сторожей, чтобы только платить поменьше, – это равнозначно тому, что прикрываться детьми. Согласившись на фальшивых телохранителей, Пунш сам подписал себе приговор.

По инструкции охранники не должны обсуждать свою работу ни с кем из окружения охраняемого лица. Это сотрудники моего ЧОПа строго соблюдали и никому, кроме меня и Курцева, ничего не говорили. Однако Бубенцов почему-то не раз предпринимал попытки выведать у чоповцев, проверявших территорию возле дома Пунша, что они видели, какие охранные мероприятия запланировали, что думают о ситуации, какое у них оружие и будут ли они его применять, если что… Зачем это было нужно, мы поняли лишь после убийства Пунша.