Поэзия, в сущности, мера Чего-то, что ясно не очень... Поэзия, в сущности, вера В отчаянье выжатой ночи.

* * * Зеленым весенним ковром Беспечно любуешься ты, Красою небесных хором, Живым воплощеньем мечты О медленных, сказочных днях, Что время наполнят тобой. О тихих вечерних огнях, Что жизнь примиряют с судьбой. И тянутся руки к теплу, И трепетно сердце поет... Хоть после забвенья золу С осенней листвой соберет.

* * * Из медленных проклятий вырастает Великого презрения стена. И горе пышным цветом расцветает, И, как всегда, у моего окна.

Неважно, это мелкая помеха. Наверно, так должно на свете быть: Должно звучать безжалостное эхо Мечты, что невозможно позабыть.

Я засмотрюсь на красоту Вселенной Из самого убогого угла... И попрошу тоски самозабвенной, И музыки, чтоб сердце подожгла.

* * * Избегая сомнительных дел, Глуповатых персон избегая. Иронический свитер надел, Сам себя без конца отвергая.

И не знаю игра, не игра Нафталином всю жизнь переложит, Но дадут огоньку вечера, А к полуночи сон укокошит.

Без остатка, как сумрак, как бред Буду в музыке жуткой развеян. И забуду парады планет, На которых был самонадеян.

* * * Исчезает сон, и все жестоко. Слушаться тебя перестает Жизнь. Опять пришедшая с востока Суета ее дневного ока Пошлости тебя передает.

И куда б ты снова не приехал Разноцветной глупости волна, Вызывает приступ злого смеха. Катится убийственное эхо, В порошок стирая имена.

И в картинках не найти отличья, Все они похожи до одной... Все равны пред суетою птичьей, И хранят ненужное величье Только облака над головой.

* * * Кошмары ничтожной эпохи, И беды великой страны, И поздние охи и вздохи Уже никому не нужны.

Уже ничего не осталось От грома великих побед... Пространство российское сжалось Почти на четыреста лет.

* * * Легкими огнями дышит Разноцветная весна. Лунным блеском вечер вышит, Ночь безумствами полна.

Льется музыка дороги, Романтично и светло. Отодвинулись тревоги. И куда-то скрылось зло.

Гибких веток колыханье. Чей-то сзади говорок. Ветра теплое дыханье. Жизнь, пошедшая не впрок.

Распустившийся надежды И отчаянья бутон. И зеленые одежды, И беседы светский тон.

И в столетье многосложном, И в мгновенном пустяке. Слито то, что невозможно С тем, что вновь лежит в руке.

Все на свете расцветает: Абрикосы и мечты... Лишь одно в пространстве тает То, что вечно помнишь ты.

* * * Меняется течение весны, И формула уже нужна другая. Чтоб правильно все мысли излагая, Прогуливаться в сторону Луны.

Гляжу на расцветающий пейзаж, Мгновенно превращающий рассудок В букет мимоз иль, может, незабудок, Берущий смерть мою на карандаш.

И кажется, что можно вдаль взглянуть Без страха. Что для жизни есть лазейка... Что на дороге лет стоит скамейка, Чтоб можно было сесть и отдохнуть.

* * * Мне ветер времени надул, Подземный шум, московский гул. И несколько со смыслом встреч, Прекрасную родную речь.

Мне ветер времени принес, Ответ на заданный вопрос. Блеск привокзальных фонарей. И скрип открывшихся дверей. Чуть легче стало мне дышать, Со снами явь перемежать.

Мне ветер времени помог, Найти немного новых строк. И жизнь, что я в отрывках знал, В судьбу единую сверстал.

* * * Над проклятым городом солнце взошло. Над проклятым городом ветер весны. Мне хочется вечно смотреть сквозь стекло,

В забытые сны.

А время уходит, черт знает куда, Жизнь рядом томатною пастой течет. И мысли мои знает только беда,

Да наперечет.

И близится черная матерь - земля, Себя маскируя зеленой травой. И душу сжимает тугая петля

Тоски мировой.

Опять предается мерзавцами Бог. Материя празднует день суеты. Но ждет ее после архангел дорог

С мечом пустоты.

Над проклятым городом солнце взошло. Над проклятым городом траурный дым... А я продолжаю смотреть сквозь стекло

И быть молодым.

* * * Никому ничего не докажешь. Даже смерти не верит никто. Да и что ты о жизни расскажешь? Ведь ее ты не видел.... Зато Ты бродил по иным измереньям. Ты двоился в ночи неспроста. Доверяясь бессонным прозреньям, И бредовому слову: Мечта... На губах от него только ветер, С непонятной горчинкой на дне... Словно память о странной планете, На которой гостил по весне.

* * * Ничего вернуть нельзя, Можно только видеть сны. Где зловещая стезя Силуэтами войны Исправляет жизни путь, И старается смахнуть В бездны ужаса твой дом, В новой летописи том.

Сомневаясь всякий раз, Ты отыскиваешь боль. Ты отыскиваешь лаз, В букву "О" и цифру ноль. Оставаться здесь грешно, Оставаться здесь смешно. И дышать безумной тьмой, Что цветет ночной весной.

* * * Ночь выжата, словно лимон,

В тетрадь без остатка. В бредовых провалах лишь сон

Лекарство, заплатка.

Мне хочется жить вопреки

Эпохе распада, Где нет ни единой строки

Вне пламени ада.

Мне легкая тень отдает

Энергию боли. И горем меня обдает,

И памятью что ли...

Рассвет подымает засов,

Вскрывается дверца... Дрожащие стрелки часов

Бьют в самое сердце.

* * * Облака улыбнутся тебе или мне, И опять в никуда уплывут. И сердца зазвенят в ледяной тишине И любви имена назовут.

Назовут потаенное слово судьбы, До которого тысячи лет. Для которого слезы и наши мольбы Словно пепел сожженных планет.

И смеется печаль - искалечена злом, И молчаньем смиряются сны... Это прошлое мстит, душу бросив на слом, На задворках цветущей весны.

* * * Опять все высокие светлые тропы Сменяются темной глухою чащобой. Душа продирается к вечности, чтобы

Сразиться со злобой.

И гаснет огонь, и беда подступает. И скалиться ветер усмешкою дикой. И скоро тебя пустота испытает

На прочность до крика.

Сожми одиночество вечным покоем, Пружиной закрученной делая снова. Хоть зло, что трепещет под сильной рукою

Сорваться готово.

* * * Остаток комнатной печали В весенний сумрак передам. Потом припомню я едва ли, Что скорбный дух мой делал там.

Все было так обыкновенно: Я книгу медленно листал. И строил я самозабвенно Для бедной жизни пьедестал.

Я полюбил ночей мученье И блеск таинственных светил. И все свое предназначенье В стихотворенье превратил.

* * * Переключение каналов, Игра с мерцающей бедой. Мне, как и прежде, горя мало. Я помню, как меня спасала Весна отравленной водой.