Но сеньора и не думала ее слушать, а уже перешла к делу:

– Глупая девчонка, тебя порубят в суп, если увидят праздно шатающуюся. Пришла, так знай свое место. Как там тебя?

– Мария, – ответила она почти плача.

– Ну а я – сеньора Конча, так меня все называют. Поняла?

– Поняла, поняла. Ухо отпустите, пожалуйста, больно.

Сеньора Конча, отпустив ухо, резко схватила Марию за предплечье и поволокла дальше.

– Меня не проведешь, только отпущу – деру дашь, а мне помощники ох как сейчас нужны. Да не вырывайся ты, заплатить обещал новый король. Ох и злющий. Как глянет – кажется, что прямо внутрь залез и пальцем душу сейчас подцепит и вынет на свет божий, а она и не светлая вовсе. Стоишь, во рту пересохло, и только Богородице-защитнице молитву, а душа уже и не твоя вроде, вон вышла. Такое колдовство нынче в замке, девочка.

Они пришли к высоким дверям, около которых стояли вооруженные охранники. Увидев сеньору Кончу, молча посторонились. Она, пройдя мимо, излишне церемонно приветствовала их кивком головы и тут же получила смачный шлепок под зад. Кажется, это было обычное приветствие, потому что Конча расхохоталась сиплым смехом, а охранники сально заржали. Мария на всякий случай отошла в сторону.

Один из охранников приоткрыл дверь, и они оказались в помещении, о котором Мария даже и не слышала. Это была огромная пещера со сводчатым потолком, заполненная бочками с водой. У дальней стены возвышался каменный бассейн для сбора дождевой воды, которая наполняла его, стекая по тонким отверстиям прямо в потолке. Сеньора Конча взяла со стены факел, достала из складок необъятной юбки кремень, чиркнула им о стену пещеры, и фыркнувшие во все стороны искры запалили факел. Колыхаясь мелкими волнами, голубоватые отблески на стенах и потолке создавали иллюзию, будто пещера находится глубоко под водой. Мария уже видела такое, когда однажды брат взял ее с собой на ночную рыбалку и они уплыли к далекому острову.

Сеньора Конча подняла деревянное ведро, стоящее у стены, зачерпнула воды, затем наполнила еще пару ведер и сказала:

– Выходим.

Они начали подниматься к верхнему уровню крепости. Мария, осмелев, отважилась спросить:

– А мы сейчас куда?

– У нас тут пленники второй день сидят в темнице. Ну как темница – там хранилось кое-что до этого. Сама увидишь сейчас. Приказано их в чувство привести, чтобы были свежи, как розы, к следующему утру. Но ведром воды здесь не обойдешься. Нужна черная магия, та, что порою из Марракеша приходит.

Не веря в свою удачу, Мария, стараясь скрыть интерес, всё же слишком поспешно спросила:

– Они в порядке? Их пытали? Они сильно пострадали?

– Да у тебя там муж, что ли, девочка? Что всполошилась, как птица на гнезде, когда кошка рядом?

– Н-не-ет, всё не так.

– В порядке они, сама увидишь, хоть и не в себе.

Наконец они пришли к узкой двери. Открыв ее большим ключом, Конча вошла первая.

Спускаться пришлось довольно долго, но затем коридор расширился, и открылся вид на просторную пещеру, под сводом которой было единственное отверстие, пропускающее каплю воздуха и узкий луч света.

Марию чуть не стошнило. Смрад стоял такой, что впору бежать.

– Господь всемогущий, кто-то умер? Что за тошнотворный запах? – Мария закрыла нос рукавом.

– Перегар никогда не чуяла? Да ты глянь на них, – всплеснула руками Конча. – Пьют уже вторые сутки. Им ни воды, ни еды не дали, а здесь когда-то хранилось вино. Кстати, хранилось долго, пока этих тут не заперли.

Действительно, зрелище предстало глазам Марии и Кончи жалкое. Двенадцать осунувшихся лицами, небритых мужчин валялись на смятой соломе мертвецки пьяными. Мария, поискав глазами, увидела Хуана.

Он не раскинулся звездой, как остальные, а спал полусидя, привалившись спиной к стене. Мария, присев на корточки перед ним, плеснула ладонью воды на его лицо.

В ответ лишь пьяное бормотание. Зачерпнув уже двумя ладонями, она окатила его хорошей пригоршней воды. Странная судорога прошла по телу Хуана, он сделал глубокий вдох, открыл глаза и, не совсем понимая, что происходит, четко произнес:

– Внимание. Всем быть наготове. Оружие к бою! – и снова отключился.

Мария плеснула на него уже из ведра. Хуан, с трудом разлепив глаза, произнес:

– Какой красивый ангел, я за тебя пил. – Совсем не благородно икнув, добавил: – Когда нас всех казнят, я на тебе женюсь.

И, уронив голову на грудь, захрапел.

– Как же мы их приведем в чувство? – спросила Мария.

– Да я уже думаю: пусть их и правда казнят, в таком состоянии они и не поймут, что произошло.

– Так их казнят?

– Кто ж это знает. Пока сказали умыть и на турнир доставить. Хороший замысел – не пачкая руки казнью, перебить этих болванов под благовидным предлогом.

– И что нам теперь делать?

– Что-что… Поднять, умыть, накормить. Пойдем, есть у меня один рецептик.

Мария еще раз посмотрела в лицо Хуану. При столь странных обстоятельствах это лицо стало самым родным для нее. Осторожно погладив его по щеке, Мария уже хотела отнять руку, но Хуан не дал ей сделать этого, прижав руку девушки своей ладонью и, не раскрывая глаз, прошептал: «Не уходи».

– Я вернусь. Постарайся очнуться, это важно.

– От тебя вкусно пахнет.

Мария, усмехнувшись, ответила:

– Чего не скажешь о тебе. Ты жениться обещал. Просыпайся.

– А ты что, согласна? Ведь для хлопка нужны обе ладони.

Окрик Кончи заставил ее вздрогнуть:

– Шевелись давай!

Конча прожила сложную жизнь, но всегда следовала простому правилу: если тебя сейчас высекут, найди то, что принесет тебе радость до этого, во время или после. Мужа ее убили во время пьяной потасовки, детей не случилось. Она любила выпить и поесть, много работала, крепко спала и никогда никому не завидовала. Удивительная житейская мудрость присутствовала в ее характере, она-то и выручала всегда.

В рассол из-под оливок она раздавила два крупных кислых яблока без кожуры, пару ложек оливкового масла и острый перец чили, подумав, сыпнула щепоть морской соли и всё это взболтала, а затем порубила тяжелым ножом ветку мяты.

– Готово. Если и это не поможет, то будем казнить, – сказала она довольно и направилась обратно в темницу.

Опустим детали оставшейся части дня. Мария помогала Конче во всём и даже заслужила ее дружеский шлепок по спине.

Если вы были хоть на одной пирушке, то считайте, что посетили их все. При завоевании новых владений обязательно устраивали турнир с последующим застольем, изобилующим закусками и вином. На дворе стоял апрель, полуденной июльской жары не предвиделось и не было необходимости назначать время на рассвете. В обед всё случится.

Вряд ли Николас Перес в этот день гордился бы своими подданными. Истерзанные похмельем и мыслями о будущем, они вышли на свет божий, пошатываясь и потирая глаза.

Хайме II Арагонский не любил праздники, но свято чтил традиции. Узнав, как проводят время узники, он порадовался, что всё само собой складывается. Их можно убить, не напрягаясь, на турнире. Времени на подготовку полноценного представления не было, да и цели поразить воображение мелкой провинции роскошью королевских боев не стояло.

Наскоро соорудили круглую арену, напоминающую сцену для гладиаторских боев. На главной площади внутри крепости поставили деревянные щиты кругом, подперев их бревнами. Притащили скамейки для знати, натянули полог. Получилась вполне сносная арена для боя. Предполагалась быстрая рукопашная схватка между двумя группами.

Хуан мрачно смотрел на приготовления, никак не комментируя. Его товарищи и так понимали, что казнь заменили на гибель в бою, что тоже в принципе неплохо, если не считать, что умирать не хотелось.

Утро следующего дня началось с трубного звука королевского горна со стен крепости. Все потянулись к заутренней в храм Сан-Николас-де-Бари.

– Молитва, смерть, пир. Простенькое расписание для последнего дня жизни, – хмыкнул невысокий коренастый… теперь уже и не скажешь кто – бывший соратник? Друг?