Аня открыла входную дверь, встретив меня улыбкой и счастливым взглядом.

– Как на работе? – спросила Аня, быстренько поцеловав меня в губы.

– Хорошо, два клиента сегодня. Кушать хочу. А ты как?

– Делала отчет весь день. Раз 20 исправляла, задолбали. – Аня быстро удалилась на кухню, и уже оттуда раздалось:

– Я тебе курицу приготовила, давай переодевайся и кушай!

Я бросил свою большую сумку в коридоре и пошел в комнату. Скинул одежду, надел домашние большие, свободные семейные трусы и майку, как у качков, ах да, я же теперь официально качок, имею право.

Сидим на кухне друг напротив друга за белым столом, над которым низко висит лампа. Обожаю эту обстановку, когда прекрасно подсвечен ужин и тебя не отвлекает ничто за пределами стола в полумраке. Аня запретила есть под телек или музыку, говорит, надо сосредоточиваться на процессе, на том, что ты кушаешь. Сначала я противился, но потом втянулся, и теперь мне очень нравится. Вдалеке за окном светится Москва-Сити. Классно, когда живешь высоко и вечером можно не закрывать окна от взглядов любопытных прохожих. Жаль только, что квартира не моя, а Анина. Конечно, я тут на полных правах, более того, за коммуналку плачу, но все равно изредка чувствуется гостевой привкус моего бытия. Ем как трактор, сегодня сам потренил с утра неплохо, поэтому аппетит бешеный. Аня поклевала овощной салат и, пока я уплетал курицу, рассказывала мне про свою подругу. Суть я не уловил, но было как-то так.

– Зачем Вероника так делает постоянно, я ей говорила…

– Угу, – отвечаю я, чтобы не было ощущения, что она сама с собой разговаривает.

– А потом снова просит подругу ей прислать. Хорошо, не меня просит…

– Ага…

– А Женя-то всегда за нее при этом. О чем только думает?

Я вроде и понимаю, о чем речь, но память об этом улетучивается сразу после сказанной Аней фразы. Главное, чтобы не спросила, что я об этом думаю. Или что-то в этом роде. Ничего не помню!

Не спросила. Удача. Иногда спросит, потом обижается, что я якобы не слушал. А вот как? Слушал, черт возьми, но мозг не концентрируется на этой бабьей суете, проблемах. С другой стороны, о чем ей мне рассказывать? О футболе? Во-первых, нормально, что Аня не разбирается в футболе, хотя хотелось бы. Во-вторых, представил, и хорошо, что не разбирается, а то воспринимал бы ее как мужика. Ну на фиг!

Радует, что она не разъедается, хотя имеет полное право. Как говорится, она теперь кушает за двоих. Иногда бывает у нее «читмил», как начнет на ночь есть рыбу, сыр, чипсы и все это вместе, но по большей части держит себя руках. Меня, конечно, волнует, что она после родов может забить на себя и остаться коровкой навсегда, но в таких случаях вспоминаю Лену из зала, и в душе живет надежда.

Встаю, мою посуду. Протираю тарелку начисто, думая о том, какой я молодец, помогаю своей любимой в женских делах. А не как все остальные мужики-свиньи, из-за которых нас всех еще козлами называют.

Вдруг стук из коридора. По звуку очень похож на удар ноги о большую сумку. Черт! Крик сразу после это подтверждает.

– Блин, Дима! Сколько раз тебе говорить, не бросай свою сумку в коридоре! – очень громко и агрессивно прокричала Аня.

– Анют, прости, ну в стороне же лежала!

– А если бы я упала! – Аня уже стояла рядом с глазами навыкате.

– Не упала же, прекрати!

– Сложно на место положить?! – разворачивается и быстрыми шагами уходит в комнату. – Одежду свою раскидал опять!

И поехали… Дальше, как правило, у нее вспоминается все, за что меня можно назвать мудаком. Носки вонючие, не вынес мусор, крошки в кровати и т. д. Я слышал о необычном эмоциональном балансе у беременных, но не думал, что так. За секунду превращается в чужого человека, который на тебя орет. А я сижу и думаю: на хрен мне все это надо? Что я тут делаю с чужим человеком?

Отсиживался на кухне минут 15. Пытался понять, что это все же не чужой человек, а родная Аня, просто на секунду обратилась в монстра; что такое бывает. Выглядываю в комнату – сидит с недовольным видом, телек смотрит, какую-то херню про политику. ТВ-шоу, где все постоянно орут и называют друг друга идиотами, короче, шоу идиотов. Иногда кажется, что эти агрессивные эмоции через телек в жизнь переносятся. Вот они поорали, теперь надо дома поорать, но не из-за того, что американцы гады, а, например, что я сумку не там бросил. Поэтому я смотрю только мультики. Да, иногда после них тоже веду себя как сказочный…

Нет желания идти к ней в комнату и чувствовать ее неприязнь к себе. Подмазываться, извиняться тоже не хочу, потому что чувствую свою вину, а может, просто слишком гордый. Захожу в комнату, начинаю одеваться.

– Куда собрался? – недовольно спрашивает Аня.

– В магазин прогуляюсь. – спокойно отвечаю я.

– Купи йогурт греческий двухпроцентный клубничный, – выговаривает после паузы.

– Хорошо.

Интересно, она так же себя перебарывает, чтобы попросить йогурт после всего этого негатива, как я перебарываю себя, чтобы пойти навстречу и извиниться? Легко у нее выходит. Зато после этого градус ссоры падает. И на том спасибо, но, блин, я опять уже не помню, из-за чего началась ссора!

Вышел на улицу. Хотел-то я прогуляться до ребят, домой возвращаться настроения нет. Но тут же понимаю, что нельзя давать Ане поводов лишний раз нервничать, это может сказаться на ребенке. Вот так вот я попал в заложники, и интересно, как это назвать. Это не «каблук», я не из-за девушки ограничиваю себя в свободе и поступках, а из-за ребенка, который еще в ней. Не знаю… «синдром стельки» какой-то.

Кстати о ребятах. Макс, брошенный женой, переехал жить ко мне в квартиру. Потом, чтобы было веселее, к нему перебрался еще и Саня. Сдаю им за 15 тысяч. Все довольны. Мог бы свою квартиру за 30 смело сдавать, но это друзья, братья мои… Да и сам иногда захожу с ними посидеть, так что норм.

Завтра идем на родной стадион принимать «Динамо» (Брянск), увижу своих бандитов, отвлекусь от суеты. А сейчас нужно купить этот ебучий йогурт. Захожу в супермаркет, круглосуточный, очень хорошо, кстати, такой иметь рядом с домом, но совсем без толку, когда живешь в стране, где алкоголь продается до 23:00. Взял творожной массы себе, вместо творога; как обычно, наебну перед сном, сегодня можно, семейный стресс. Так, йогурт – из пары десятков нашел этот греческий двухпроцентный. Блин, один обычный, второй с персиком, клубничного нет. Ну обычный, понятное дело, постное говно, беру с персиком. Стою у кассы. Взял жвачку. Мне надо своим дыханием клиентов привлекать, вот такой дополнительный расход, а если ее не съесть после гречки с курицей – не то что клиентов не будет, выгонят на хер, потому что дыхание будет сразу, будто ты ртом могилы раскапывал!

Невероятно, кассирша – славянка! Может, из Беларуси, приезжая, но все равно. Обычно с юга СНГ какие-нибудь, однако главная проблема в том, что они прекрасно знают, как продукты выращивать, но как их на кассе пробивать… Менеджеры то и дело бегают от одной кассы к другой, исправляя их косяки. Только у менеджеров есть волшебная ключ-карта, которая может все отменить и вернуть прошлое.

Подходит еще одна кассирша, тоже славянка, ничего себе!

– Ну че, бля? – облокотившись на кассу, спросила пришедшая кассирша сидячую.

– Ниче, бля! Еще сорок минут, и домой спать на хуй!

– Ы-хы-хы, – ответила вторая, добив ситуацию идиотским ослиным смехом.

Забираю слова про необразованных кассиров обратно.

Возвращаюсь домой, тихо открыл дверь, мало ли, думаю, может, уже спать легла.

Слышу из комнаты:

– Купил?

– Купил…

Тут же тапочки зачесали о пол, Аня вбегает с горящими глазами, знаете эти звезды в глазах? Астрономы говорят, они называются – сейчас буду жрать то, что захочу, и никто не вправе мне отказать!

Достаю из пакета йогурт.

– Там был без вкуса и персиковый, клубничного не было. Я взял тот, который посла… – Вот ничего нельзя попросить! – У Ани резко сменилось выражение лица и включилась истерия получасовой давности. – Мне что, самой идти сейчас покупать его? Ну что за бездарь!