Самое приятное было то, что этот план — его рук дело. Не просто же так его называют мозговым центром труппы. Довольный собой, Шалнарк присел на лавочку в парке. Орихара всё ещё идет, а он может немного отдохнуть пока…

Что-то резко рвануло его назад, заставив перекувыркнуться через скамейку. Он исчез в кустах, опутанный чьими-то взявшимися из ниоткуда цепями. Черт, дернуло же его зайти в парк, здесь ведь никого нет! Шалнарк приземлился на спину и тихо застонал от встречи с неровной поверхностью земли. Над ним нависло покрасневшее лицо Куруты. Он уселся сверху и занес кулак, готовый ударить.

— Курута? — удивленно воскликнул он. — Ты, наверное, хочешь отомстить за побои, и решил, что сдюжишь только со мной?

Нос загорелся от боли. Бил Курута сильно, но нэн почему-то не использовал. Странно, цепи-то точно сделаны из нэн, а значит их подозрения оправдались. Его лицо исказилось от ярости. Глаза приобрели красноватый оттенок (это всколыхнуло в памяти Шалнарка что-то, но тут же забылось), а тонкие ноздри хищно раздувались.

— Что ты с ней сделал? — прошипел он, ударяя снова. Нос неприятно хрустнул и боль прошила череп. Так вот оно что. Шал ошибся. Редко с ним такое происходит, но все же… По щеке потекло что-то горячее. А он не пальцем сделан, этот Курута.

— А, так ты пришел за Орихарой. Заступник? Любовник? — он продолжал улыбаться, несмотря на боль. Куруту его слова просто выбешивали, и это не могло не радовать. Он снова занес кулак. Что ж, позволил пару раз себя ударить, и хватит с него. На этот раз он защитится. Шалнарк попытался сконцентрировать ауру на лице…

И ничего не произошло.

Кулак врезался в глаз, заставив прикусить губу, чтобы сдержать стон. Удар отдавался вспышкой боли в сломанном носу.

— Отвечай на вопрос, выродок, — в глазах Куруты — чистейшая ярость. Ненависть. На миг он вспомнил труп девочки без глаз, и по спине пробежали мурашки. Они же убили всех…

— Я не могу пользоваться нэн. Интересно. Это твои цепи делают? — ещё удар. Ещё вспышка боли.

— Если не начнешь говорить, я использую Ко. Будешь собирать своё лицо по всему парку, если останешься в живых.

— А что с Орихарой? Пока ничего. Я просто хотел отвести её поразвлечься с нами, — следующего удара не последовало. Но аура, которую излучал Курута, вызывала… легкое беспокойство. Ещё одна попытка использовать нэн ни к чему не привела. Он оказался в крайне щекотливой ситуации.

— Куда ты её отправил? — он не видел, но чувствовал. На этот раз Курута концентрировал ауру в кулаке. Дело дрянь. Даже если у него мало опыта в управлении нэн и низкий РУН, мало ему не покажется…

— Не могу сказать, — ответил Шалнарк со всей дерзостью, что в нем осталось. — Это ты напал на Паку ведь так?

— Я задал вопрос.

— Я всё равно тебе не отвечу. Хоть убей меня, если не боишься разбирательств с полицией и всей нашей труппы, — время для смерти, конечно, неудачное, но Шалнарк знал, что на его месте так ответил бы каждый. И мысль о том, что он поступает правильно, придавала сил.

— Вот значит как? У меня три условия, — что-то холодное скользнуло между пуговиц рубашки и вонзилось в его тело. Шалнарк дернулся, сощурившись от боли, которую вызвало это движение. — Первое: ты не можешь больше использовать нэн. Втрое: ты никому не расскажешь о том, что я напал на тебя. Также ты не можешь рассказать никакую информацию обо мне никаким из возможных способов. Сюда входит как услышанная обо мне информация, так и любые твои догадки. Третья: ты не можешь пытаться меня убить. Если нарушишь эти условия — умрешь.

— Так это был ты… Знаешь, как сказала Паку, когда вернулась? Ты запретил рассказывать о себе, но не запретил себя провоцировать, — Шалнарк из всех сил выдавил улыбку. И кулак Куруты понесся к его лицу, словно Синкансэн. Оглушительный треск и грохот, а за ним — темнота.

Асами Орихара

Её тело остановилась посреди дороги, наконец-то перестав двигаться само по себе. Она забрела в совершенно незнакомую часть города, и теперь стояла посреди улицы. Её окружали серые многоэтажки, а люди, шедшие по улицам, были такими же серыми.

Она ужасно устала, будто не шла эти несколько минут, а выполняла сложные физические упражнения. Рука продолжала болеть. В какие-то моменты ей казалось, что боль жгучая, в какие-то, что распирающая, но в каждый из них Асами молилась, чтобы она исчезла. Кровь сочилась из раны, пропитывая рубашку, бельё, волосы… Всё липло друг к другу. Теперь нужно как-то добраться до дома!

Кажется, в конце улицы она поворачивала налево, а там долго шла прямо. Уставшие мышцы плохо слушались, но она заставляла их шевелиться. На этот раз всё серьёзно — её чуть не увели не пойми куда. Страшно представить, что случилось бы, если она дошла… Её бы убили? Похитили? Можно ли сказать, что её уже похитили?

Асами выдохнула с облегчением, когда в конце длинной улицы показалась другая, более знакомая. Значит, она не так далеко, как думала. Паникующий мозг почти не запомнил, куда она шла — что бы с ней стало, зайди она чуть дальше в незнакомый район? Здесь повернуть, потом прямо и направо и через несколько минут она выйдет к парку…

На повороте она чуть не врезалась в Курапику. Его лицо раскраснелось. В одной руке он держал карту, а с другой свисала цепь с маленьким шариком на конце. Он оглядел Асами с ног до головы, а потом, внезапно, обнял.

Его сердце колотилось. Сердцебиение Асами тут же ускорилось, будто пытаясь соответствовать другому ритму. Дело в том, что Курапика бежал ей навстречу. От пробежки сердцебиение всегда подскакивает. Ну и, наверное, в том, что он переживал за неё немного. А вовсе не в том, что Асами себе надумала. Курапика отстранился, не дав возможности приобнять в ответ.

— Как хорошо, что ты в порядке! — воскликнул он с облегчением. — Как ты?

— Болит, — Асами подняла руку, пытаясь коснуться плеча. Рука будто загорелась изнутри. Асами закусила губу, чтобы не закричать. Из глаз хлынули слезы. — Как ты меня нашел?

— Я увидел, как Шалнарк хлопает тебя по плечу, а потом ты машешь ему с улыбкой. Это странно — вы ведь до этого даже не пересекались. А потом ты куда-то пошла, повернула в другую сторону…

— Как хорошо, что ты такой внимательный. Не знаю, куда бы я ушла, если не ты…

— В общем, я его обезвредил, поэтому ты и остановилась, — в его голосе послышалась неприязнь. — А теперь пойдем отсюда, нужно позаботиться о твоей ране.

Курапика задал быстрый темп. Асами еле успевала за ним, её тело, будто наполненное ватой. все ещё не слушалось.

— Держись, — просто сказал он, подставляя локоть. Асами повисла у него на руке, чувствуя приятное тепло, разливающееся по щекам.

Всю дорогу она чувствовала его тепло. Это стало самым романтичным моментом в жизни. Если исключить то, что её постоянно кто-то бьет, душит, похищает и так далее, всё складывается лучше некуда. Есть Курапика — милый и добрый, и он готов её защищать…

Следующий поворот привел их на знакомую улицу. Справа зеленел парк, а слева стоял дом Курапики. Ещё несколько шагов, и они поравнялись с домом Асами. Курапика ловким движением вытащил из кармана ключ и повернул его в замке. Он затащил её в помещение и так же быстро закрыл дверь.

— Разувайся и живо в ванную. Нужно заняться твоей раной, — скомандовал он, запирая дверь. Голос его был слегка испуганным, но от этого не менее твердым. Никто не вышел их встречать, шаркая ногами, а значит бабушки дома не было.

Асами поспешила вперед по коридору. Кровь почти вся свернулась, намертво прилепив рубашку к телу. Она присела на край ванны, пытаясь перекинуть волосы через плечи. Через несколько минут в ванну вошел Курапика. Его лицо было донельзя серьезным, в руках он сжимал аптечку.

— Ты как, держишься? — Асами кивнула. — Сейчас нужно будет сесть спиной ко мне и спустить рубашку. Не переживай, я не буду смотреть на тебя. Так мне будет удобнее работать с раной, — Курапика сохранял серьезный тон, но щеки у него порозовели. Он отвел взгляд, уставившись на аптечку.