— Вы не проронили и слова за весь обед, — тем временем продолжил Дидрик. В его голосе не было раздражения. Скорее подобострастие и изрядная толика страха. На господина в черном, в отличие от простоватого красномордого начальника констеблей, Дидрик кричать явно не собирался, а это значило, что за столом с ним восседал некто из тех немногих, кто превосходил его если не в богатстве, то в силе. — Какого вы обо всем этом мнения?
Господин в черном побарабанил по подлокотнику и, не поднимая головы, нехотя задвигал губами.
— Я в коей-то мере судья, а значит, лицо нейтральное, сэр Дидрик, — произнес он голосом, который шел не изо рта, а откуда-то из недр его тела. Йохан вздрогнул. Даже сэру Дидрику стало не по себе. — Мне как главе Инквизиции не пристало склоняться ни на сторону людей, ни на сторону магов. Я ни тот и ни другой…
— Конечно, — тут же согласился Дидрик, а впрочем, по его лицу было понятно, что такой ответ его категорически не устраивает.
— Да к тому же великого Тайфеля с нами нет, — добавил собеседник. — Вы не сильно преуспели в том, за что взялись…
— Господин Мортэ, — горячо воскликнул Дидрик, — вам прекрасно известно, сколько я делаю для того, чтобы обряд обратной инициации нашего великого господина стал возможен.
— Зачем вам его возвращение? — насмешливо качнул широкими полями шляпы тот, кого он называл господином Мортэ. — Колдунов да магов и так осталось раз-два и обчелся. Их выпускает одна-единственная школа в Вестафии. Тамошний ректор находит тех, в ком еще теплится магия, по всему свету и пытается разжечь этот огонь поярче, но, уверяю вас, его ученики не способны на многое. Хотя, должен признать, что в последнем потоке есть некто, кто наделен неординарными способностями. Этот мальчишка даже вынудил меня явиться к нему лично…
— Вот видите! — воскликнул нетерпеливо Дидрик. — Мы не можем допустить, чтобы маги и колдуны опять расползлись во все стороны! Взять для примера этого вашего мальчишку…
Господин Мортэ прервал его эмоциональную речь одним изящным движением. Он легко взмахнул рукой, и рот Дидрика сам захлопнулся, и тот остался сидеть, потрясенно хлопая глазами. Йохан чуть не завопил от восхищения. Сам-то он о таком и не мечтал. А голос, который разносился по зале вопреки тому, что мрачный гость не разжимал губ, тем временем продолжал звучать.
— Грохан — хранитель. Он один из величайших магов, оставшихся на земле, и знания его бесконечны. Он мне неподвластен, но он ученый и философ, чья голова забита странными идеями, а значит, не представляет опасности. Да к тому же вопрос с его школой решен. Больше он выпускать магов не будет.
— А как же этот ваш… талантливый мальчишка? — подал голос сэр Дидрик, вновь обретая способность говорить. — Вдруг этот Грохан сделает из него великого мага?
— После восхождения Тайфеля Великого Грохан поклялся не передавать ученикам знаний, способных изменить ход мироздания или хотя бы в малейшей степени навредить. Нужны очень веские причины для того, чтобы герр Грохан отступился от своих принципов. По счастью, мальчишка, по каким-то неведомым причинам наделенный такими выдающимися способностями, на деле является кем-то вроде шута на дешевой ярмарке. В жизни не видел более странного подростка. — Ненадолго воцарилось молчание, которое не решался прервать даже сэр Дидрик, но вскоре господин Мортэ вновь качнул полями шляпы и странный голос вновь поплыл под сводами замка. — Однако я отвлекся. Так какова ваша выгода в возвращении Тайфеля Великого?
Йохан высунулся из-за статуи сильнее, чтобы взглянуть на Дидрика. Вопрос о том, почему тот ненавидит магов, мучил его с самого детства, ибо не было в округе большего врага любому магическому проявлению, чем его так называемый отец. Причем магию тот умудрялся видеть во всем: в традиционных щедрованиях, когда дети ходили в день окончания жатвы по домам соседей с песнями и славили духов природы, чтобы в следующем году собрать урожай; в гуляниях у огромного костра, что разжигали последней зимней ночью, чтобы прогнать холод и призвать весну под всеобщее веселье; да что там! — даже в безобидных оберегах на счастье и здоровье, которые мастерил отец Юргана из разноцветных камушков, перышек и трав и раздавал детворе просто так, Дидрик видел угрозу. Стоило ему заметить такой на Йохане, как он самолично сорвал его с шеи и отправил амулет в камин, а Йохан полетел на пол от мощной затрещины и общение с Юргеном с той поры стало для него под запретом. Сэр Дидрик умудрился стереть все веселье из Уны. За этим зорко следили констебли инквизиции, которые были повсюду. А все, что позволялось людям, — это церковные обряды, смирение и послушание. И над всем этим черным траурным вороном возвышался сэр Дидрик в своем замке. И чем взрослее становился Йохан, тем чаще он задавался вопросом, отчего в хозяине этих земель столько ненависти к колдовскому.
Сэр Дидрик тем временем изменился в лице и отвел взгляд. Он достаточно долго смотрел в узкое стрельчатое окно, за которым незаметно сгустилась ночь, и обдумывал ответ. Хотя, вполне возможно, он с головой ушел в какие-то свои воспоминания. Где-то далеко в лесу завыл волк, и сэр Дидрик вздрогнул, приходя в себя.
— Это личное… — сказал он наконец. — От колдунов и магов одни неприятности и хаос. Как можно повелевать народом, если то и дело появляется какой-то выскочка, которому природа отвесила больше милости и который может щелчком пальцев перевернуть все к чертям? Колдовство необходимо выжигать священным огнем, но миру нужна твердая рука. Без Тайфеля все опять вернется на круги своя.
— Ну что ж, ваше рвение похвально, — спокойно, и даже равнодушно кивнул после паузы господин Мортэ. — Тем не менее, вы же понимаете, что это почти невозможно.
— Почти! — многозначительно поднял палец его собеседник. — Я проделал огромную работу, чтобы выяснить, в какого рода ловушку упрятал Великого Тайфеля конклав магов.
— Выяснили? — чуть качнул головой господин Мортэ. Сэр Дидрик помрачнел:
— Пока нет, но у меня много помощников. Слава богу, о возвращении великого Тайфеля радею не я один.
— Уверяю, если вы и выясните, где и как именно содержится то, что осталось от великого Тайфеля, это ничего не изменит. Обряд обратной инициаций сложен и практически невыполним. А кроме того, бессмыслен без души самого Тайфеля. А куда она делась, никому не известно, — завершил речь господин Мортэ.
— Да, но душа не могла исчезнуть бесследно, — возразил Дидрик. — Я готов заплатить любые деньги за информацию о том, куда же могла подеваться душа Тайфеля.
Мортэ внезапно переложил трость из одной руки в другую. Потом потянулся к вазе с цветами, стоящей посреди стола, полной прекрасных кроваво-алых роз с тяжелыми бархатными лепестками. Взял одну наугад, и цветок, к ужасу Йохана, стал на глазах чернеть в ладони у странного темного господина. Еще секунда, и кучка невесомого тлена осыпалась на белоснежную скатерть. Сэр Дидрик смотрел на то, что осталось от растения, не пытаясь скрыть своего ужаса. А господин Мортэ как ни в чем не бывало вернул трость в правую руку.
— Тут вы правы. Души не исчезают бесследно, несмотря на то, что все живое можно стереть с лица земли. Даже самого могущественного мага, — он стряхнул тлен, оставшийся от розы, и брезгливо вытер пальцы о скатерть. Сэр Дидрик шумно сглотнул и передернул плечами, глядя на эту демонстрацию скоротечности живого процесса. На всякий случай он незаметно отодвинулся подальше от господина Мортэ. Йохан же в своем укрытии почувствовал, что его сковывает ледяной волной ужаса. До сей поры ему ни разу не приходилось видеть что-то подобное. То, что показывал ему Юрган, и магией-то назвать было нельзя. Это скорее было врачевательство, основанное на подсознательном знании и уважении духов леса, и оно не выходило за рамки обычных людских действий, разве что было омыто каким-то тёплым светом. При мысли о Юргане Йохану привычно перехватило горло и на глазах вскипели злые, жгучие слезы. От человека, что находился в десятке метров от него, дохнуло могильным холодом того, кто способен забирать жизнь одним прикосновением.
