Дождь застал их в городском парке. Даже не дождь, а гроза. Одна из тех летних гроз, которые внезапно заполняют своей чернотой лазурный небосклон, прогоняя солнце, и быстро, с громом и молниями, извергают вниз мощные потоки воды. Шумные ручьи разливаются чуть ли не на половину дороги, а одежда на случайных прохожих промокает за пять секунд. Но нет в них тягучей безысходности осенней серой пелены, потому что, то тут, то там весело проглядывают кусочки неба, а вынырнувшее солнце дарит на черном грозовом фоне семицветный мостик радуги, а то и два за раз.

Так что безысходности не было, как не было здесь ни дорог с мчащимися волнами ручьев, ни случайных прохожих, которые могли злобно ругать погоду и себя самих за то, что позабыли дома зонты. Зато в парке был мягкий шум листвы, по которой ударяли тысячи и миллионы капель, и почти сухие тропинки, укрытые зеленым покровом разросшихся деревьев, чьи ветви сплелись в плотный купол там, наверху.

Тропинка уводила их в глубь парка. В небе непрестанно грохотало, но отсюда звуки казались далекими и отстраненными от реальности, словно гроза изливалась в ином измерении. Иногда в мягкую пыль шлепались бусинки громадных, набухавших до поры — до времени на кончиках листьев капель. В пушистом сером слое каждая из них выбивала влажную лунку, а вокруг добавляла крохотные дырочки от своих мельчащих осколков. Воздух посвежел и разом вытеснил набиравшую силы с раннего утра жару. Дневной свет исчез, а ночь еще отдыхала где-то далеко от этих мест.

Пришли сумерки, растворив контуры теней в нечто расплывчатое и недоказуемое. Бледный свет пробивался сверху и дарил магическое чувство того, что тропинка под ногами пролегла не в зеленом массиве, окруженном многоэтажками новостроек, а в лесу… Каком? Наверное, каждый, окажись он в том месте, дал бы собственное название этому лесу, затрагивающему струны души, обычно молчащие в повседневной жизни. Но кроме их двоих, никто не решился потратить свое дорогостоящее время на прогулку по парку, да еще в грозу.

Полоса деревьев вдруг оборвалась, и они оказались на поляне. Черные клубы, хлеставшие водяными потоками, находились совсем неподалеку, но над поляной зависли серовато-белые облака, словно по небу развернули бугристое пуховое одеяло. Посреди незанятого зелеными насаждениями пространства высилось здание стального цвета.

— Смотри, что построили, заметил он. — По-моему, раньше его здесь не было.

«Наверное», — подумала она. Ее мысли находились сейчас далеко от этих мест.

Здание напоминало купол планетария, обнесенный невысокой зубчатой стеной с округлыми конусами по углам. Будь оно размерами больше, его без труда можно было бы сравнить с дворцом в восточном стиле, но без всяческих архитектурных излишеств. Но даже захудалый замок какого-нибудь обедневшего средневекового рыцаря вознесся бы шпилями своих башен выше окрестных деревьев. А здесь деревья словно укрывали строение от ненужных взглядов.

— Корабль пришельцев! — восхитился он. — Как, похоже?

Она лишь пожала плечами. Ее сравнения реяли на уровне чувств и не хотели преобразовываться в плоские слова.

Высокие травы поглотили тропинку. Строение притягивало взор и манило приблизиться. Они смело пошли вперед. Его джинсы потемнели от множества капель, скатывающихся с травы на плотную ткань. Ее ноги вздрагивали от прикосновения холодных стеблей.

— Не камень, и не металл, — заметил он, прикоснувшись к серой стене. — Из чего же это соорудили?

«Какая разница?» — подумала она, поглядывая вверх, где загадочный купол почти сливался с фоном облаков.

Сумерки не уходили, и таинственно появившийся дом как будто принадлежал этому промежуточному времени суток.

— Зайдем? — предложил он, направляясь ко входу.

«Почему бы и нет», — подумала она, следуя за ним.

Дверь отсутствовала. Они прошли сквозь высокое треугольное отверстие и оказались внутри. На удивление, стены оказались чистыми. Ни «пацификов», ни «анархии», ни извечных «Димка + Светланка = Л.», ни прочих лишних и корявых надписей.

— Ничего не испортили! — поразился он, оглядывая просторный зал в поисках подтверждения, что здесь ступала нога человека.

«Просто не успели», — подумала она.

Полукруглый зал украшали витиеватые колонны. Маленькие окошки вверху притягивали свет и, смешивая краски и оттенки, превращали тьму в уютные сумерки. Вдали начинались ступени, упиравшиеся в небольшую площадку, где стоял каменный куб, а его окружали низенькие столбики.

— Сядем, — он махнул рукой туда.

Она кивнула, легкими шагами пробежала по ступеням и приземлилась на один из столбиков. Камень оказался теплым, словно только что прибыл с морского побережья из-под лучей предзакатного солнца. Он опустился на рядом стоящий столбик. Больше в доме не было ничего интересного, кроме темных треугольников в половину человеческого роста, уводивших в угловые башни. Но нужно ли было здесь что-то еще?

Головы их разом повернулись, взгляды встретились, губы разомкнулись. Никогда еще им не доводилось смотреть в чьи-либо глаза, не отводя взора. Но всегда что-нибудь случается впервые, как сегодня. Тягучие, отрывистые фразы превращались в связную, тесно сплетенную цепочку, соединившую их. Они ни разу не дотронулись друг до друга, их удерживала только та невидимая цепочка и линия взгляда. Души повернулись в едином направлении, изливаясь в словах. Что за слова звенели в сумерках? Нам никогда не узнать их, ибо хоть дом и не располагал грозной табличкой «Посторонним вход воспрещен», но само наличие его здесь предполагало полное отсутствие посторонних.

Неведомые слова плыли в волнах сумерек, как в единственно возможной среде обитания. И в серо-голубых, и в изумрудно-зеленых глазах сверкали искорки сумеречного света.

Все до единой, звезды были против их встречи. Но сейчас одеяло облаков и купол дома защищали своих гостей от холодных взглядов бесстрастных наблюдателей. Кроме того, звезды эти умерли миллионы лет назад, лишь мертвый свет летел и летел по мертвому пространству, все еще стремясь вершить людские судьбы. Но под куполом таинственного здания живые лучи соткали полотно сумеречного сияния. Здесь шли мгновения иного времени. Мгновения, ради которых и стоило жить в этом огромном мире.

Завтра сумерки растают, и взойдет солнце, а каждому из этих двух предстоит своя дорога. И даже если их пути пересекутся в далеком будущем, они пройдут мимо, не узнав друг друга, ибо у каждого из них будут уже свои слова о своем, непересекающемся. Сумерки не вечны. Это лишь состояние между светом и тьмой.

Дома сумеречного света, конечно же, не существует. Да его и не было никогда. И вряд ли найдутся такие материалы и мастера, с помощью которых можно воссоздать нечто подобное. Но пусть он будет. Потому что он нужен на эти несколько часов, когда облака отделили небо, а на земле властвуют сумерки.

Июнь 1996 г.