— Обсерватория прямо наверх по лестнице, дамы, — объявил Малыш Марвел, словно он был владельцем здания. — Отправляйтесь поглазеть. Но не ты, сестричка.
Он схватил меня за локоть и повёл вглубь коридора. Дейзи послала мне любопытствующий взгляд, но я махнула рукой, давая ей понять, чтобы шла без меня. Малыш Марвел втолкнул меня в маленькую комнатку. Она была щедро обставлена бархатными диванами, персидскими коврами на полу. Похоже, это была некого рода комната ожидания. По крайней мере, люди, по-видимому, в ней ждали… меня.
Делайла подошла ко мне. Лицо было прикрыто вуалью, но вот из одежды на ней были нарядный зелёный байковый жакет и юбка.
— Мисс Холл, — официально обратилась она ко мне, без какой-либо фривольности танцовщицы непристойных танцев, которую я впервые встретила на Кони-Айленд. — Мы рады вас здесь видеть. Нам бы хотелось занять минутку вашего времени, чтобы попросить вас об одолжении.
— Конечно же, — сказала я, окинув взглядом комнату.
Я увидела Омара и Шанго, и других маджей, которых я повстречала в социальном агентстве на Генри-Стрит. Сначала я не заметила подменышей, пока они не стали ёрзать на диванах и я увидела, что они переняли ярко-красный цвет бархата и золотой вышивки обивки. Только Ру, сидевшая между Рут и Эттой, имела человеческий облик.
— Что я могу для вас сделать?
— Мы бы хотели, чтобы вы говорили от нашего имени, — сказала Делайла.
— Но разве не Омар ваш представитель? — спросила я. — Так мне сказала Дейм Бекуит.
— Да, — ответил Омар. — Мне была удостоена честь быть избранным в качестве представителя всех этих хороших людей. Но мы обеспокоены, что моего голоса будет недостаточно, чтобы повлиять на направление мыслей Совета.
— Но ты самый убедительный, из всех кого я знаю, — выпалила я.
Омар улыбнулся и склонил голову.
— В этом то и состоит проблема. Совет будет думать, что я пытаюсь загипнотизировать их, даже если я поклянусь не использовать свои гипнотические навыки. Но если один из их вида будет говорить от нашего имени…
— Но я не одна из их вида, — запротестовала я. — Я не принадлежу полностью ни к Ордену, ни к Дарклингам. Я и сама как на суде здесь — они могут изгнать меня.
— Мы понимаем, если ты не готова рисковать и ставить себя в один ряд с нами, если ты считаешь, что это навредит твоему положению…
— Нет! — прервала я его, устрашившись тому, как он воспринял мои слова. — Это вовсе не так. Для меня будет честью стоять рядом с любым из вас. Я просто не знаю, насколько полезной буду.
— Думаю, ты недооцениваешь свою силу, — мягко произнесла Делайла. — В тебе заключено лучшее от двух миров — Дарклинг и человек — и твой опыт выковал тебя в нечто исключительное: феникс, которого мои люди зовут Бену32, птица-солнца, которая сама создает себя. Мы верим, что ты можешь добиться всего, что задумаешь, и если ты будешь говорить от нашего лица, Совет нас примет.
— И если они тебя выставят, — добавил Малыш Марвел, — у тебя всегда есть место среди нас.
Мне стало интересно, означало ли это, что это место на Кони-Айленд. Я улыбнулась Малышу Марвелу и пристально посмотрела в глаза Делайлы. Не знаю, была ли она права насчёт меня, но я знала наверняка, что обязана своей жизнью этим людям и жизнями моих друзей.
— Сочту за честь говорить от вашего имени, — сказала я им.
Я подошла к залу совещаний, чувствуя себя гораздо сильнее, чем раньше, не только благодаря вере маджей в меня, но и потому что я больше не думала только о себе одной. Маджи рассчитывали на меня. Мои друзья рассчитывали на меня. Я выпрямила спину, почувствовав, как вес моих крыльев тянет мои лопатки назад, подняла подбородок и открыла дверь.
Я предполагала увидеть некого рода конференц-зал с большим длинным столом, по разные стороны которого заседали бы противоборствующие Дарклинги и Орден. Вместо этого, казалось, будто я шагнула внутрь гигантских часов. Восемь увалистых стен были обшиты медными шестерёнками и колоколами, сияющими в ярком свете, льющимся через открытый световой люк. Даже пол был умощён медью. В центре зала возвышался диск, обрамлённый низкой скамьёй, на которой сидела госпожа ван Хассель, по бокам которой разместились Лукреция Фиск и Аталанта Джонс, дамы с украшенными птицами шляпами с моего вступительного собеседования; а также Дейм Бекуит, профессор Йегер, моя бабушка, и к моему удивлению, миссис Календ. Старейшины Дарклингов устроились на выступах по всему залу. Я узнала Мерлинуса, Рен и Гуса. А также увидела своего отца, который сидел между Смотрителем Квиллом и мисс Кори. И Рейвена. Я выдохнула, когда увидела его.
Невысокий лысеющий мужчина, который выглядел очень знакомым, но я никак не могла припомнить кто он, стоял в центре зала, держа длинную бамбуковую трость в одной руке и фолиант в другой. У его ног сидел дядя Тэдди, скрестив ноги и раскачиваясь взад-вперёд, словно маятник. Когда он увидел меня, он вскочил на ноги и воодушевленно замахал мне войти.
— Эти папины часы сделаны огромными! — прокричал он, его глаза были выпучены.
Он буквально вибрировал от радостного возбуждения.
Если честно, я осознала, что все мы вибрировали. Целый зал двигался, шестерёнки сходились медленно, но неотрывно, центральный диск вращался в бесконечно малой степени. От этого меня стало немного подташнивать. Госпожа ван Хассель выглядела заметно зелёной.
— Да, вижу, — сказала я Тэдди. — Это большие часы. Но где их циферблат? Снаружи здания нет никаких часов.
Невысокий лысеющий мужчина указал тростью на потолок — и когда он это сделал, я его узнала. Это был мистер Хамфри, часовщик, у которого Рэйвен проходил обучение. Я подняла взгляд и увидела, что световой люк был снабжён железной решеткой, которая отчасти напоминала часы — или может, компас. Лицо циферблата было разделено на четверти внутри медного кольца, иллюстрируя части глобуса. Стрела вращалась вокруг окружности. Это напомнило мне игру, играя в которую птенцы выбирают кто первым войдет или кому первым выпадет шанс выбирать комнату. Круг за кругом стрела летит…
Внезапно десятки, а может и больше, шестерёнок встали на свои места и ударили в колокола. Я приготовила себя к оглушительному трезвону, но колокола были беззвучны. И лишь их вибрации сотрясли весь зал, взвились по восьмиугольной камере и вырвались на улицу через световой люк. Закрыв глаза, я смогла ощутить, как вибрации распространяются вокруг здания — и дальше, надо всем городом, накрыв Нью-Йорк подобно огромному стеклянному колпаку.
Я открыла глаза, когда вибрации утихли.
— Что это? — спросила я.
— Это защитный экран, разработанный мистером Хамфри, — сказала Дейм Бекуит, улыбнувшись старому часовщику.
— Я не смог бы этого сделать, если бы мой ученик не рассказал о часах в доме Фиалок, — произнёс мистер Хамфри, улыбаясь Рэйвену.
— Идею мне подкинул дядя Тэдди, — скромно сказал Рэйвен. — Он показал мне, как его отец добился, чтобы часы защищали дом. Я рассказал мистеру Хамфри о них, но я не знал, чем он занимался.
— Мистер Хамфри рассказал мне, — сказала Дейм Бекуит, — и я направила его к мистеру Гилберт и мистеру Вулворт. Мы посчитали, что если часы могут защищать дом, тогда есть вероятность, что большая их версия сможет защитить целый город.
— И поэтому ван Друд хотел уничтожить здание? — спросила я.
— Да, — ответила госпожа ван Хассель, — и вы могли бы заранее предупредить хоть кого-нибудь из Совета по поводу этих башенных часов.
— Это было бы обнародовано после официальной церемонии открытия, — ответила Дейм Бекуит, свирепо посмотрев на госпожу ван Хассель. — Конечно же, мы не знали, что ван Друд выяснит о часах или проникнет в Блитвуд с учителем танцев.
— По мне так, если бы вы руководили своей школой, как полагается, такого бы не произошло, — съязвила в ответ госпожа ван Хассель.
— У нас у всех есть слабости.
Голос послышался сверху, с выступа, где сидел мой отец. Он оттолкнулся от края выступа и спланировал в центр зала, его крылья шелестели звуком бумаги. Он посмотрела на меня, заговорив:
