– Тьфу… тварь!!! – злобно выругался Варрава. – А деньги-то, Михай, колхозные!!! Тогда за это, сам понимаешь… не миловали! По полной раскручивали!! За колосок всякая ментовская мразь, чтобы выслужиться, на «пятишку» мужика крутила. А здесь деньги государственные и не малые… Вот тогда кузня нас и спасла от смерти голодной! Да председатель Карпыч!!! Дай, Бог, Царства ему Небесного! – выдохнул Варрава.

– Да-а! Жадность – страшная штука! Я когда той суке дом спалил, она умом и тронулась. Только тогда с ее домом и мое, видать, что-то сгорело! Да ладно! – отгоняя кусучий рой воспоминаний, скривился он. – Видать, стезя моя такая! У всех у нас стезя не нами начертана, Михай! Не нами!

Вначале Варрава поставил меня «курировать» весь транспорт Центрального района.

– «Движение – это жизнь!» – сказал гепард, догнав оленя! – «благословляя» меня на мою «трудовую» деятельность, пошутил он. – Так что дерзай, Михай! А будут непонятки, не боись – поможем!

Быстро войдя в курс дела, я стал успешно «дерзать» на новом поприще. Официально я числился старшим экспедитором Центрального рынка, о чем и сообщил тете Паше, для убедительности показав ей «выписку» из своей девственной трудовой книжки.

– Спедитор! Ох и работа!!! – повертев выписку в руках, охнула тетя Паша. – Да тибе там усех собак навешают! Знаю я тех спедиторов! Вон Тихоныча, ты его не помнишь, годов двадцать тому «БЕХЕСЕС» засадила! Тож спедитором был!

И, словно боясь, что ее услышит «ОБЭХЭЭСЭС», она с тоской оглядела комнату, словно прощаясь с домом.

– Усе у него тада подчистую забрали! У одном исподнем Зинку его оставили да с двумя ребятенками у придачу! Так у Тихоныча, кажись, и диплом был! А у тибя шо?!! Э-эх… – раздосадовано махнула она рукой.

– У Тихоныча, тетя Паша, не тот диплом был, – погладил я ее по плечу. – Твой Тихоныч был просто «спедитор», а я – читай – «старший экспедитор!»

– Старшый! – отстранилась она от меня. – Исче, видать, лучшей! «Хрен редки не слащи!»

– Да не переживай, тетя Паша, – успокаивал я ее. – Не заберут твои хоромы. Сейчас «ОБЭХЭЭСЭСа» уже нет. Время другое.

– Время-то другое, – вздохнув, согласилась она, – да кандалы все теж.

– Теть Паш, – серьезно посмотрел я на нее, – ты скажи, а куда мне надо было идти? Меня ведь даже в ЖЭК не взяли. Побоялись! Скажи спасибо и за это.

Ничего не сказав, она молча вышла из комнаты.

Несмотря на страхи тети Паши, я плодотворно трудился на новом поприще, получая за то хорошие деньги.

«Да… жаль, что у нас, урок, нет переходящего знамени. А то я бы тебя наградил им, Михай! – шутил Варрава, ухмыляясь. – А что?!! Может, и нам свое знамя пошить?!! В сине-грязную полоску, например, как у «полосатиков», а с боку в рамке звезды воровские! Ну чем хуже американского?!! Со знаменем проще по жизни идти! Знамя, оно многое покрывает! Как снег замусоренную дорогу!»

Через год Варрава поставил меня «смотрящим» крупного Промышленного района на место авторитета Зазы, любившего женщин, как натуралист бабочек, и угоревшего с одной из них в своем автомобиле.

Приняв район, я с Шалым и несколькими своими людьми, включая и Лешика-Писаря в придачу, около полугода разгребали «бурелом», оставленный нам в наследство любвеобильным Зазой. К этому времени Варрава уже начал проявлять свой интерес и к производителю. И моей основной задачей стало выколачивание денег из государственных еще предприятий. Это было намного сложнее и опасней, чем работа на транспорте. В сознании директоров предприятий еще не укладывались даже мысли о том, чтобы кому-то и за что-то перечислять деньги. Многие из них еще свято верили в незыблемость государственного строя. Моя задача и состояла в том, чтобы поменять устаревший стереотип в их мышлении. Несмотря на все сложности, схема тоже была довольно проста. Вначале нами пробивалось, кто и чем из них дышит: какие у кого дачи, машины, любовницы – в общем, кто из них плохо спит. Затем им в законной форме писались прошения выделить средства на развитие, например, очередного спортивного клуба. Если нечистый на руку директор, не желая помочь «будущему поколению», начинал держать «стойку», то для начала с помощью все того же классического «коктейля Молотова» у него внезапно сгорала дача или автомобиль. Эта братия, шарившая в государственном кармане, была, как правило, труслива и по своей воровской сути понимала, что наворованное ними у государства – это свое, а свое, оно и есть свое, и оно дороже государственного. Потому, не желая терять свое, они и начинали перечислять государственные деньги на различные «липовые» счета. А затем с тех «липовых» счетов государственные деньги уходили туда, куда им и надо было уходить. То есть, кормя продажных и плюющих на страну государственных чиновников, деньги львиной долей оседали у Варравы. И дальше, на эти же деньги начинали массово скупаться акции предприятий. Рабочие, не получавшие за свой труд месяцами и непонятно как выживавшие, особо не задумываясь над тем, продавали их всевозможным «представителям». Я тогда мало что понимал в этой свистопляске, да оно мне было и не надо. Забот у меня хватало с головой и я, почти не бывая дома, все реже видел тетю Пашу. Профессия «спедитора» с ее ненормированным рабочим графиком подходила для этого как нельзя лучше.

Быстро обогащаясь, наша банда, подобно и другим бандам, становясь сильнее и независимее, все больше опутывала бездействующее государство, словно паутиной. Но, в отличие от других группировок, наша была самой малочисленной.

Вначале Варрава, поддавшись общему психозу «гонки вооружения», стремился укрепить свое влияние, как и другие крупные группировки, путем увеличения количества своей «армии», но я сумел убедить его не делать этого.

– К чему нам «Македонская фаланга»? – увещевал я его. – Что нам это даст? Много людей – это много проблем. Людей кормить надо, а они пирожки с капустой есть не будут. Им на булку с икрой подавай. Так какой в этом смысл? Больше выбивать, чтобы больше отдавать?!!

– Э-э, много ты понимаешь, Михай!.. – возражал мне Варрава. – Не будем своих кормить, чужих не пришлось бы!

– Не придется! – не сдавался я, настаивая на своем. – Нас и так боятся как огня. А если «вдруг разборки», как ты говоришь, – разберемся! По моему мнению, лучше иметь меньше, да лучше. Кто в «пехоту» полезет? Ну, кто? Молодняк! А у них мышление о жизни другое, Варрава! Им все сразу надо и побыстрее. Ты не хуже меня знаешь, что у других делается. Их орлы то туда залетят, то там напорют. А накажешь – не только недовольство затаят, а в случае чего, и пойти против нас могут! Ну или нагадить в лучшем случае. Я думаю, надо больше опытных людей привлекать. Тех, кто «Крым и Рым прошли». Лучше им больше давать. Люди с жизненным опытом подумать могут, что им терять в случае чего… Конечно, это тебе решать, но я тебе свое мнение сказал.

– А если все же придется кое с кем схлестнуться?!! – не сдавался Варрава. – Тогда как нам прикажешь быть?!! Объявлять о всеобщей мобилизации братвы через мусарню?!!

– Да какая там мобилизация?!! Ты не хуже меня знаешь, что сразу не налетают. Мое мнение, все же лучше держать больше авторитетных людей, так сказать, офицерского состава, а мелочь всегда набрать сумеем. Время для маневра будет. И вообще, дела, Варрава, надо стараться по уму делать! Как моя тетка говорит, «не стиркой – так полосканием». А пушки, ты не хуже меня знаешь, – последний довод.

В нашем споре меня неожиданно поддержал Халим, преданный Варраве, как сторожевой пес. Перестав крутить в руках свои «вечные» четки, он заинтересованно посмотрел на меня:

– Валыны – паслэдный довад! Кто сказал, Мыхай?

Мельком переглянувшись со мной, Варрава, скрыв усмешку, пояснил ему:

– Людовик один.

– Из чэй шобли? – посмотрел на него Халим.

– Из французской! – ехидно ответил Халиму Варрава.

– Да-а!!! – многозначительно покачал головой Халим, задвигав снова четками. – Хараше сказал! Хараше.

– Хорошо, я прикину, что к чему, – думая о своем, посмотрел на меня Варрава и улыбнулся: – А знаешь, Михай, я с тобой себя настоящим вождем начинаю чувствовать. У меня, кажется, даже свой Чичерин появился!