Относительный достаток позволил Виссариону и Екатерине устроить праздник «Дзеоба» по случаю рождения сына Сосо в соответствии с грузинскими народными обычаями. Его описал в своей поэме о детстве Сталина Георгий Леонидзе. Сообщая своим читателям о появлении на свет Иосифа Джугашвили, Эдвард Радзинский отметил, что этому событию предшествовали рождения его старших братьев, которые умерли в младенческом возрасте. Комментируя это обстоятельство, драматург Радзинский пришел к странному выводу: «Природа будто противилась рождению ребенка у мрачного сапожника». Однако, нетрудно заметить, что смерти братьев Иосифа скорее всего объяснялась бедностью семьи Джугашвили. В ту пору в таких семьях дети нередко умирали во младенческом возрасте. Угроза смерти не раз нависала и над Сосо Джугашвили в младенчестве. Рассказывая в своей поэме «Сталин» о заболевании, которое пережил Сосо в раннем детстве, грузинский поэт Леонидзе описал, как отчаявшаяся мать старалась ублажить невидимые духи, которые могли смилостивиться над ребенком. В соответствии с древними поверьями для излечения надо было ублажить "батонеби", которые приносят оспу, корь и другие болезни. "Они ведь любят пиршество, чтоб пелись песни разные, потехи любят шумные, цветы же только красные. Чтоб стол с вином рубиновым, чтоб их встречали весело, чтоб красными паласами все стены им завесили. Сердить нельзя, встречайте их, подарками, утехами, – сестер и братьев семеро со всех сторон приехало".
Однако в бедном домике нет дорогих вещей, угодных носителям губительных болезней. "Что батонеби в дар нести, чтоб я их не обидела? Парча им очень нравится, – в глаза парчи не видела. Ковров нет, тканей с золотом, атласа не отыщите. Простите, батонеби, нас, мы нищие лет тысячу". Однако по мере возможностей мать старается, чтобы отвратить роковой исход: "Ковром я ситец выстелю, развешу не напрасно я – зальет все красным отсветом сиянье ситца красного. Давай и сок вам сахарный, давай цветы вам алые, а молоко, что любите, с трудом купила малому. Но я его добуду вам, все сделаю по-вашему, в золе спеку вам хлебец я, достану яиц крашеных. И если нету факела, светить вам, ярко-красного, у господина выпросим орехового масла мы". Мать готова сделать все, чтобы ублажить жестоких и требовательных "батонеби" и лишь просить смилостивиться над ней: "Слез много мною пролито, у счастья я в немилости, простите, драгоценные, ребенка дайте вырастить!"
Так ли обстояло дело, или нет, но очевидно, что Екатерина не имела возможности вызвать врача или купить лекарства для лечения младенца.
Факты свидетельствуют о том, что в детстве Сосо был лишен возможности получить профессиональную медицинскую помощь, когда в этом возникала острая необходимость. Последствия же незалеченных в детстве недугов оставили следы на всю жизнь Сталина. Видимо со слов Сталина врачи Лечсанупра Кремлевской поликлиники так объясняли в его "истории болезни» травму его левой руки: "Атрофия плечевого и локтевого суставов левой руки вследствие ушиба в шестилетнем возрасте с последующем длительным нагноением в области локтевого сустава". Сверстники Сталина по-разному вспоминали, что же вызвало этот ушиб. М. Монаселидзе говорил, что "Сосо повредил себе левую руку во время борьбы". П. Чарквиани и П. Гаришвили утверждали, что он вывихнул руку, "катаясь на санках". Из любой версии следует, что повреждение руки было следствием обычных детских забав. Также очевидно, что в случае подобной травмы ребенок из более состоятельной семьи даже в ту далекую пору был бы подвергнут внимательному осмотру и лечению. В результате того, что обычный ушиб был оставлен без медицинского внимания, началось "длительное нагноение", которое привело к "атрофии" суставов руки и плеча.
Последствием ушиба из-за отсутствия медицинской помощи могла бы стать смерть мальчика. Анна Аллилуева запомнила рассказ Сталина об этом увечье. «От ушиба на руке началось нагноение, а так как лечить мальчика было некому, то оно перешло в заражение крови. Сталин был при смерти. «Не знаю, что меня спасло тогда: здоровый организм или мазь деревенской знахарки, – но я выздоровел, – вспоминал он». Однако последствием этой детской травмы стало повреждение левой руки на всю жизнь.
В детстве Сталин получил еще одно увечье, последствия которого также сказывались в течение всей его жизни. Его сверстник Семен Гогличидзе вспоминал: "Как-то раз, 6 января на "иордань" возле моста через Куру, пришло много народу". Тут же была и группа певчих, среди которых был Сосо. Неожиданно в эту группу певчих врезался фаэтон. Дышло фаэтона ударило Сосо по щеке, а колеса проехали по ногам мальчика. Сосо упал и потерял сознание. После этого, как вспоминал Гогличидзе, "подняли потерявшего сознание ребенка (Сосо было тогда 10-11 лет) и доставили домой. При виде изувеченного сына мать не могла сдержать горестного вопля. Сосо открыл глаза и сказал: "Не бойся, мама, я чувствую себя хорошо". Прибывший врач промыл рану, остановил кровотечение, сделал перевязку и объявил, что внутренние органы не повреждены. Через две недели Сосо вернулся к занятиям".
И опять-таки, если бы врач был приглашен к ребенку из богатой семьи, то его осмотр и последующие наблюдения избавили бы его от последствий несчастного случая. Так как этого не произошло, то боли в ногах мучили Сталина на протяжении всей жизни.
Однако об этих недугах, отравлявших жизнь Сталина, не было сказано в «Краткой биографии». Казалось, что вождь Советской страны не имел права на болезни, тем более хронические. Столь же лишенными изъянов были изображения Сталина. Просматривая «Краткую биографию» Сталин на первой же ее странице мог увидеть свой фотопортрет. Ни на этом, ни на других фотоизображениях Сталина в книге нельзя было обнаружить на его лице оспин, которые он видел каждый день, хотя бы, когда брился по утрам. Эти изъяны на его лице бросались всем в глаза с детства. Тогда его сверстники нередко называли его «Чочур» («Рябой»). «Рябым» именовался Джугашвили и в некоторых донесениях полиции, следившей за ним. О том, что Сталин до конца жизни не забывал о своих оспинах, свидетельствует рассказ его охранников. Как-то Сталин вышел из машины и стал разговаривать со стоявшим на улице бойким мальчуганом. «Давай знакомиться, – сказал малышу Сталин, – Меня зовут Оська Рябой».
Разумеется, в прошлом немало детей заболевали оспой. И все же хотя оспа в конце XIX века еще не была побеждена, в ту пору в России люди из обеспеченных слоев населения редко болели этой тяжелой болезнью. Не исключено, что и другие недуги Сталина, включая его постоянную подверженность ангинам и легочным заболеваниям, были следствием бедности его семьи.
Хотя Сталин не любил вспоминать о тяжелом наследии своего детства, но не мог забывать о нем. Об этом ему невольно напоминали его больные ноги и безжизненная левая рука. Возможно Сталин видел в этом естественное последствие его бедного социального происхождения. Но такими были многие из членов большевистской партии. В своей речи на заседании II Всесоюзного съезда Советов 26 января 1924 года, Сталин назвал коммунистов "сынами нужды", "сынами невероятных лишений". В то же время среди высших руководителей коммунистической партии не так много было людей, испытавших с детства столь тяжелые материальные невзгоды, как Сталин. Хотя Исаак Дейчер был настроен против Сталина, он признал одно явное преимущество по сравнению со многими руководителями Советской страны: «Троцкий увидел впервые бедность и эксплуатацию из окна дома недавно разбогатевшего еврейского землевладельца, сыном которого он был. Зиновьев, Каменев, Бухарин, Раковский, Радек, Луначарский, Чичерин и десятки других узнали о пороках общества, против которых они ополчились, с гораздо более далекого расстояния. Некоторые видные большевики, такие как Калинин, Томский и Шляпников, были сами рабочими; как у большинства русских рабочих, у них корни были в деревне. Но даже среди последних никто в юности так непосредственно и остро не ощутил атмосферу жизни крепостного крестьянства, как Сталин-Джугашвили».
