- Выходит, это я сделал из тебя убийцу?.. По моей вине ты попала в казематы боли Сынов и убила там первый раз.
Девушка практически бесшумно сделала несколько шагов вперед и поравнялась со своим собеседником.
- Выходит, что так. Но, знаешь, в какой-то степени я благодарна тебе.
- За что?! Ты распотрошила двух человек в столице, устроила в Аритхоле настоящую бойню и хладнокровно перерезала глотку коменданту крепости, когда могла оставить его в живых! Формально, только по моей вине погибло столько людей! Я создал из тебя чудовище...
- Саркоз все равно сдох бы еще до полуночи от кровопотери. Так что я сделала ему одолжение, избавив от мучительной агонии... Неделю назад я, может быть, и признала бы тебя виновным во всех этих грехах. Все же, если бы ты тогда не сдал меня ордену, то все могло бы пойти по совсем иному пути... Но теперь это уже не важно. Потому что я убивала их собственными руками, осознанно и с определенной целью. И тебе не стоит себя ни в чем винить.
- Но как же... - заговорил было Аш.
- Они все должны были умереть. Потому что такие люди заслуживают смерти.
- Ты пытаешься сама себя убедить в этом!
- Нет. Я помогаю лишь тем, кто заслуживает помощи, и убиваю тех, кто заслуживает смерти. Вот и все. Как оказалось, это на удивление действенный и простой закон жизни.
- Но ведь дело не в придуманных законах и самоубеждении, Тея! Дело в твоей собственной подлинной сущности! Существует мораль мироздания, которой все на этом свете должно подчиняться. И она предельно банальна: твое отношение к окружающим создает тебя как личность. Другими словами, направляя на кого-то оружие, ты в первую очередь направляешь его на себя. И убивая человека, пусть даже прогнившего по твоим меркам до крайности, ты убиваешь сама себя - откалывая от души куски один за другим, пока на ее месте не останется пустота.
- И что ты теперь предлагаешь? Всех миловать и дальше позволять им творить свои грязные дела? - повысила голос Лантея. - Тогда в мире не будет ни одного свободного от дерьмоедов и уродов уголка. Все будет кишеть мерзостью.
- Оно уже кишит. Если копнуть поглубже, то в любом человеке можно найти столько дерьма, что хватит захлебнуться и не всплыть. Вот только ты считаешь, что, убивая их, творишь доброе дело.
- А на самом деле?
- А на самом деле лишь становишься одной из них. Убийцей, у которой руки по локоть в крови.
Тяжелая беседа окончательно утомила девушку. Она отвернулась от своего серьезного собеседника, который отчаянно пытался достучаться до чего-то одного ему известного в душе хетай-ра. В конце концов профессор отстал, видя, что его больше не слушают, но общее настроение двух путников уже упало до нижней границы возможного, вот-вот готовясь перейти в настоящую апатию.
У Ашарха сильно болели стертые до мозолей ноги: за время пребывания в крепости кожа не успела восстановиться. Но нытье все равно никак бы не помогло делу, а оттого мужчине оставалось лишь угрюмо шагать вперед, стараясь не отставать от Лантеи в кромешной темноте и то и дело спотыкаясь о камни.
Вместе с непроглядной ночью на Мавларский хребет опустился и жгучий холод. Девушка первой стала кутаться в свой плащ, но вскоре и профессор почувствовал на себе пронизывавшее до костей дыхание ветра. Путешественники шли, пока хватало сил, однако, даже с видящей в темноте хетай-ра они все равно сильно замедлились с наступлением глубокой ночи. И лишь когда Ашарх упал с небольшого уступа, рассадив себе колено во мраке, решено было сделать привал.
К сожалению, сколько бы странники ни обходили кругами ближайшие скалы, им не удалось найти место, где можно было спрятаться от ревущего ветра и спокойно поспать. В итоге, прижавшись друг к другу, как воробьи, и укутавшись в плащи, беглецы забились под естественный навес одной из скал, дрожа от холода.
Больше всего Ашарх жалел о том, что еще в крепости, находясь в нетерпеливом ожидании предстоявшего побега, он не захватил с собой совершенно никаких вещей, которые могли бы им пригодиться в горах. В итоге, теперь они оказались без еды, воды и одеял посреди голых скал, а впереди им еще предстояло пересечь бескрайнюю пустыню, чтобы найти город хетай-ра. И все, что при себе осталось у профессора - это лишь меч Саркоза, обережь и свиток Чият. Но доставать его мужчина все равно не спешил. Ведь путь был все еще не закончен.
Лантея дрожала от холода, как первый подснежник, застигнутый врасплох неожиданной метелью: она, как и ее спутник, не могла даже задремать при таком пронизывавшем ветре и лишь теребила в руках висевший на шее костяной свисток в виде птицы, отданный тетей.
- Смотри, сегодня и правда удивительно хорошо видны все звезды на небе.
Профессор попытался отвлечь девушку беседой, чтобы помочь ей расслабиться и заснуть. Тем более, что он все еще чувствовал себя виноватым из-за того, что сорвался на спутницу после побега.
Россыпь белых искр, усеявших небосклон, окутывала уставшую землю своим слабым светом. В больших городах яркие фонари и освещенные окна часто мешали насладиться красотой звезд, но здесь, в диких горах, где вокруг на многие километры не было ни одного источника света, холодные огоньки сияли во всю свою силу, переливаясь блеском драгоценных камней.
- Да, правда, - трясясь от холода, отозвалась хетай-ра, прижимаясь еще плотнее к своему соседу.
- Я такое видел только в южных степях, - продолжал Аш, надеясь убаюкать своим голосом Лантею. - Когда куда ни глянь, до самого горизонта тянутся мириады звезд. Кругом только ветер, шелест травы под ногами да где-то там, далеко-далеко, виднеются горы. И над всем этим простором неохватное звездное небо! Необузданно грозное, и вместе тем прекрасное в своей таинственности... И все эти огоньки складываются в узоры, создают единую картину ночи...
- Никогда бы не подумала, что ты способен на такие поэтичные образы.
- Ты все еще держишь меня за высохшего книжного червя, неспособного ни на что иное, кроме как штудировать очередной нудный многотомник по истории? - спросил Аш, вскинув бровь.
