Дженни засуетилась и разгладила ладонями платье. Ее руки заметно дрожали.

– Я почти забыла, какой он огромный, – прошептала она. – По-моему, он в состоянии одной рукой сорвать с петель железные ворота.

Лишив своим замечанием Сесилию последних остатков самообладания, Дженни сделала глубокий вдох, стараясь взять себя в руки, и выбежала из кабинета, не позволив злосчастной наследнице задать ни одного вопроса из тех тысяч, которые уже успели накопиться.

А Сесилию ледяными щупальцами охватил страх, даже не страх, а животный ужас. Ей был известен только один шотландец с громовым голосом и гигантским телом. Но он вроде бы не служил в Скотленд-Ярде… А значит, не мог покинуть кресло судьи высокого суда, чтобы взломать дверь обычного, впрочем не очень-то обычного, игорного дома.

Или мог?

Сесилию вдруг охватила паника. И ей ужасно захотелось сорвать с себя нелепое одеяние и сбежать.

Но она вжалась в кресло, пододвинула его поближе к столу и поплотнее закуталась в плащ. День был жарким и влажным, и под ее весьма объемным париком голова сильно вспотела. Струйка пота медленно стекала по затылку за воротник. Опустив глаза, Сесилия продолжила читать письмо: ей надо было хоть чем-то себя занять. Что толку сидеть и дрожать в ожидании прихода кого-то неведомого и очень страшного?

«…Жаль, что мы никогда не встречались, дорогая. Все эти годы твои письма к Дженни были для меня радостью и утешением. Я давала тебе все, что могла, не раскрывая опасных секретов. Теперь тебе предстоит решить, что с ними делать. Школа, расположенная под игорным домом, – все для меня и для женщин, здесь обитающих. Я знаю, что у тебя доброе сердце. Но мы с тобой одной крови, а значит, в тебе должна быть и стальная твердость. Боюсь, она тебе очень скоро понадобится, о чем я сожалею.

Я рада, что у нас с тобой есть общие черты, одна из которых – увлеченность цифрами, шифрами и формулами. Хранимые мной секреты я не могла доверить никому, даже Женевьеве. Я их все записала в книге, в которой ты также найдешь необходимые свидетельства. Зашифрованные записи находятся в тайнике под верхним ящиком стола, за которым ты сидишь. Открой ящик и набери код на дне. Используй шифр Поллукс, чтобы узнать комбинацию – название твоей любимой поэмы.

Той самой, которая тронула твое сердце, когда тебе было шестнадцать…»

– «Энеида», – прошептала Сесилия.

«…Ключ к шифру, моя девочка, – цвет, с которым связаны мы обе.

Удачи тебе, сердце мое, и прощай».

Смахнув подступившие к глазам слезы (плакать с накрашенными глазами – настоящая пытка), Сесилия стала поворачивать наборный диск, заменяя названия эпической греческой поэмы цифрами. Наконец дно ящика отъехало, и в тайнике обнаружилась учетная книга. Сесилия тронула ее пальцем. Блеклый кожаный переплет показался ей неприятным. Взяв книгу, она перелистнула несколько страниц… Одни только цифры, символы, формулы… Возможно, даты. Если она правильно вспомнила шумерские числительные… Или это вавилонская шестидесятеричная система? Нахмурившись, Сесилия отложила книгу.

Из мраморного вестибюля доносились громкие голоса, Дженни и дьявола.

Страх не исчез, но теперь пробудилось и любопытство – очень хотелось разобраться с шифром.

И еще пробудилась та часть ее тела, которую Сесилия изо всех сил старалась игнорировать, когда увидела сцену в саду. Нежное женское естество, трепетавшее от опасности, которую Сесилия чувствовала в приближавшемся мужчине. Иными словами, она была одновременно испугана и возбуждена.

Как странно…

Сесилия поерзала в кресле, больше походившем на трон, и уперлась ногой во что-то мягкое под столом. Но во что именно?

Услышав тихий писк, донесшийся из-под стола, Сесилия негромко вскрикнула. Она резко отодвинулась вместе с креслом и, наклонившись, заглянула под стол.

Сначала она разглядела пару огромных карих глаз, а потом – ангельское личико девочки.

Сесилия почти тотчас же поняла, кто это.

– Феба? – спросила она на всякий случай. Почему-то Сесилия решила, что Феба – взрослая девушка. Ей и в голову не пришло, что предстоит заботиться о ребенке.

Девочка молча кивнула, тряхнула кудряшками цвета меда и прижала палец к губам.

Почувствовав себя заговорщицей, Сесилия кивнула в ответ, впервые в жизни пожалев, что совсем мало знала о детях. Она даже не могла понять, сколько девочке лет. Семь, наверное. Хотя глаза казались старше. Но ничего более определенного сказать было невозможно, пока девочка сидела под столом, к тому же частично прикрытая юбками Сесилии.

Судя по звуку шагов, мужчина уже поднимался по лестнице. И слышались громкие протесты Дженни.

Проклятие! Кто такая эта Феба?

«Сестры во всем, кроме крови…» Значит, они не родственницы.

Быть может, эта девочка и есть тот секрет, из-за которого убили Генриетту? И теперь ее, Сесилии, жизнь тоже в опасности? Но если так… От кого же исходила эта опасность? От Викария?

На множество вопросов пока не было ни одного ответа.

– Феба, ты должна оставаться там, – прошептала Сесилия. – И сиди тихо, как мышка, пока эти люди не уйдут.

Девочка невесело улыбнулась и кивнула.

– Очень хорошо. – Сесилия не могла не оценить выдержку малышки. – Меня зовут Сесилия. Генриетта поручила мне позаботиться о твоей безопасности, и я обещаю тебе, что так и будет. – Она никогда не нарушала своих обещаний и очень надеялась, что ей удастся выполнить и это. – Ты можешь посторожить эту книгу, Феба? Книга принадлежала мисс Генриетте, и я не хочу, чтобы она попала в чужие руки.

Снова кивнув, девочка схватила книгу и прижала ее к груди, после чего забралась еще дальше под стол. Сесилия же выпрямилась и спрятала письмо за корсаж платья. В этот момент дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену.

В дверном проеме появился мужчина, заполнивший его целиком.

Если бы Сесилия была склонна к обморокам, то уже валялась бы без чувств на полу. Но она осталась в сознании, хотя у нее закружилась голова. Кровь же моментально отхлынула от конечностей, которые предательски похолодели. Хорошо хоть толстый слой пудры, нанесенный щедрой рукой Дженни, скрыл ее смертельную бледность.

Да-да, Сесилия не ошиблась. Даже без очков она не могла не разглядеть черты его лица. А огромный рост и ширина плеч этого шотландца были вполне узнаваемы. Перед ней стоял лорд Кассиус Джерард Рамзи.

И они с ним почти родственники, поскольку Алекс, которая была для нее даже больше, чем сестра, недавно вышла замуж за его единоутробного брата.

И все же Сесилия о нем мало что знала. Рамзи был человеком таинственного происхождения, строгих принципов и, если верить его заявлениям, абсолютно лишенный каких-либо слабостей.

Она всего дважды разговаривала с ним, и оба раза их общение привело ее в замешательство.

А не так давно в Редмейн-касл Рамзи наблюдал за ней. Хмурился, но смотрел голодными глазами. Смотрел… на трюфели?

Сесилия часто по ночам, лежа без сна, вспоминала тот вечер и двух мужчин, с которыми ей довелось пообщаться. Один – итальянский граф, красивый и вкрадчивый, как дьявол. Его черные кудрявые волосы были изрядно напомажены, и он взирал на нее с чисто мужским интересом.

Второй же, лорд Рамзи – золотоволосый ангел. Доблестный борец за все, что он считал правильным, своего рода паладин, которого несколько веков назад прекрасная дама могла бы послать убить дракона или демона.

А сейчас этот самый мужчина, лорд Рамзи, взирал на нее из дверного проема. Его серебристо-голубые глаза были полны праведного гнева. Сесилия чувствовала на себе его тяжелый взгляд, даже не смотря в его сторону.

В его глазах она являлась драконом, с которым он пришел сразиться и уничтожить.

Как только он вошел, сразу стало холоднее, атмосфера накалилась, и в кабинете воцарилась мертвая тишина. Такая неземная тишина иногда бывает, когда начинает идти снег.