– Ничего у тебя не выйдет, Гарри. От вампиризма нет лекарства. Мне тоже очень нравится Сьюзен, но с этим ничего не поделаешь. Думаешь, до тебя никто не пытался отыскать это средство?

– Я знаю, что я не пытался найти его прежде, – буркнул я. – И у меня тут пара свежих идей, которые мне хотелось бы проверить.

– Есть, капитан Ахав, бузделано! Мы добудем для вас этого белого дьявола, сэр!

– Еще как, черт подери, добудем. Но прежде нам нужно заняться кое-чем другим.

Глазницы черепа вспыхнули ярче.

– Ты хочешь сказать, что-то новое, а не эти безнадежные, лишенные смысла изыскания насчет вампиров? Черт, уже интересно. Это связано как-нибудь с дождем из жаб?

Я нахмурился, нашел чистый лист бумаги, карандаш и принялся записывать события прошедшего дня. Это и мне самому помогало разложить их по полочкам.

– Не исключено. Вообще-то, это расследование убийства.

– Ясно. И кто у нас труп?

– Художник. Рональд Ройель.

Глаза Боба превратились в две маленькие светящиеся точки.

– Ого. Кто просил тебя найти убийцу?

– Я еще не знаю точно, убит ли он. Копы считают это несчастным случаем.

– Но ты считаешь иначе.

Я покачал головой:

– Сам я ничего пока не считаю, но Мэб говорит, его убили. Она хочет, чтобы я нашел убийцу и доказал, что это не она.

Боб погрузился в потрясенное молчание почти на целую минуту. Я скрипел ручкой по бумаге и ждал.

– Мэб? – выпалил наконец Боб. – Я не ослышался, Гарри? Мэб?

– Угу.

– Королева Воздуха и Тьмы? Та самая Мэб?

– Ага, – чуть более раздраженно повторил я.

– И она твоя клиентка?

– Ну да, да, Боб.

– И ты удивляешься, когда я спрашиваю тебя, почему ты не посвящаешь свое время чему-нибудь безопаснее, пусть даже немного скучнее. Ну, скажем, почему ты не вставляешь противозачаточные свечи бешеным гориллам?

– Моя жизнь – вызов, – сказал я.

– Вот и зря – по крайней мере, в этом случае, – доброжелательно заметил Боб. – Гарри, я тебе не раз и не два говорил: не путайся ты с сидхе. С ними все обязательно выйдет запутаннее, чем ты себе представлял поначалу.

– Спасибо за совет, костяшка. Можно подумать, у меня был выбор. Леа продала ей мой долг.

– Раз так, тебе стоило предложить ей что-нибудь в обмен на свободу, – не сдавался Боб. – Например, украсть для нее какого-нибудь младенца или еще чего…

– Украсть? Младенца? Можно подумать, у меня без этого мало неприятностей.

– Ну, если бы ты не разыгрывал из себя все время пай-мальчика…

Я потер большим пальцем переносицу. Наш разговор явно приобретал характер, неизменно вызывавший у меня головную боль.

– Послушай, Боб, будь добр, давай не будем уклоняться от темы. Время – деньги, так что займемся делом, ладно? Мне нужно знать, за что Ройеля могли столкнуть с лестницы.

– Нет ничего проще, Гарри, – ухмыльнулся Боб. – Уж не за то ли, что он был Летним Рыцарем?

Ручка выпала у меня из пальцев и покатилась по столу.

– Ого, – пробормотал я. – Ты уверен?

– Спрашиваешь, – с усмешкой в голосе отозвался Боб.

– Гм, – сказал я. – Это означает неприятности. Это означает…

– Это означает, что эти штучки сидхе куда более запутанны, чем тебе кажется. Тю, можно подумать, тебе не советовали не валять дурака и серьезнее относиться к заключаемым сделкам.

Я хмуро покосился на череп и подобрал ручку.

– Как думаешь, я здорово вляпался?

– Изрядно, – ободрил меня Боб. – Владыки сидхе наделяют Рыцарей немалой властью. Крутые ребята.

– Я мало что о них знаю, – признался я. – Они что-то вроде полномочных представителей фей, так?

– Только не вздумай брякнуть это при них, Гарри. Им это понравится не больше, чем тебе понравилось бы, если бы тебя обозвали обезьяной.

– Ладно. Скажи хоть, с чем я имею дело.

Светящиеся глаза Боба сузились, почти погасли, потом снова посветлели.

– Рыцарь-сидхе смертен, – сказал Боб. – Это вроде как чемпион одной из династий сидхе. Он обладает властью высшего придворного, и он единственный, кому позволено действовать в тех случаях, когда дело касается не только сидхе.

– Не понял.

– Чего тут понимать? Если одна из Королев хочет устранить кого-то, она делает это руками своего Рыцаря.

Я нахмурился:

– Погоди-ка. Ты хочешь сказать, что Королевы не могут собственноручно прихлопнуть никого, не относящегося к их подданным?

– Ну конечно, не в случае, если мишень сдуру заключает фатальную сделку, даже не попытавшись выменять краденого младенца на…

– Не уклоняйся от темы, Боб. Скажи просто: надо мне на этот раз опасаться, что меня укокошат, или нет?

– Конечно надо, – ободряюще заверил меня Боб. – Это значит всего лишь, что Королеве не позволено лично, своими руками укоротить тебе жизнь. Не царское это дело. Впрочем, никто не мешает ей, скажем, заманить тебя в зыбучие пески и смотреть, как ты барахтаешься. Или превратить тебя в оленя и напустить на тебя гончих. Или усыпить на пару-тройку столетий. В таком роде.

– Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но знаешь, что мне кажется? Если Ройель и правда Летний Рыцарь, Мэб не смогла бы убить его. Верно? Тогда почему подозревают ее?

– Потому что она могла совершить это не лично. И еще, Гарри, есть шансы, и немалые, что само по себе убийство Ройеля сидхе не слишком беспокоит. Они меняют Рыцарей как перчатки. Сдается мне, их огорчает кое-что другое. Единственное, о чем они пекутся по-настоящему.

– Власть, – предположил я. – Сила.

– Вот видишь, и ты иногда способен при желании шевелить мозгами.

Я покачал головой:

– Мэб сказала, что-то похитили, и я узнаю это «что-то». И у меня есть предположения на этот счет. Насчет какой власти мы говорим?

– Рыцарь-сидхе – это тебе не фиг собачий, – напомнил Боб.

– Значит, мы имеем дело с уймой магии, исчезнувшей в неизвестном направлении. Ограбление века. – Я постучал ручкой по столу. – Откуда, кстати, берется вся эта магическая энергия?

– От Королев.

Я нахмурился:

– Ладно. Скажешь мне, когда я собьюсь со следа. Если она исходит из Королев, значит это часть их, так? Если Рыцарь погибает, энергия возвращается к Королеве, словно притянутая резинкой.

– Совершенно верно.

– Но на этот раз ничего такого не произошло. Значит, Летняя Королева лишилась уймы сил. В общем, ослабла.

– Если все так, как ты говоришь, то да, – согласился Боб.

– Равновесие между Летом и Зимой нарушено, к чертовой матери… Черт, да ведь это объясняет дождь из жаб. Это серьезный поединок сил, так ведь?

Боб закатил свои глаза-огоньки:

– Ты про смену времен года? Разумеется, Гарри. Сидхе ближе к миру смертных, чем кто-либо другой из Небывальщины. До сих пор Лето обладало незначительным преимуществом, но, похоже, оно его лишилось.

– А я-то думал, глобальное потепление имеет место из-за того, что коровы пукают, – тряхнул головой я. – Значит, Титания утратила уйму жизненных соков, и подозрение, разумеется, падает на ее извечного врага Мэб.

– Ага. И ведь ничего не скажешь, от извечного врага вполне естественно ожидать такого.

– Наверняка, – согласился я и хмуро покосился на свои записи. – Боб, а что случится, если баланс между дворами не восстановится?

– Ничего хорошего, – ответил Боб. – Это скажется на климате, вызовет изменения в составе растительного покрова и животного мира и рано или поздно приведет к войне династий сидхе.

– Это почему?

– Да потому, Гарри. Когда равновесие уничтожено, единственное, что остается Королевам, – это разнести все в пух и прах, а потом дать улечься и образоваться заново естественным путем.

– А чем это аукнется мне? – поинтересовался я.

– Это зависит от того, кто будет иметь преимущество, когда все уляжется, – вздохнул Боб. – Война может породить новый ледниковый период, а может спровоцировать буйное размножение.

– Ну, последнее звучит не так уж и плохо, – заметил я.

– Если только это не относится, скажем, к вирусу лихорадки Эбола. У тебя ведь много друзей.