– Надеюсь, пребывание у нас доставит вам удовольствие. Вот ключ. Если возникнут затруднения, господин Кобаяси, обращайтесь. Мы вам охотно поможем.
Вы? Мне?!!
– Благодарю.
Нечистота, нечистота. Окинавцы никогда не были чистокровными японцами. Другие предки, пожиже. Я направился к лифту и спиной ощутил – экстрасенсорное восприятие сработало, – что дежурная усмехается. Она бы не усмехалась, если б знала, с кем имеет дело. Ничего, придет время – узнает. И все остальные тоже.
Огромный отель – и в полдень нет ни души. Безмолвные коридоры тянулись вдаль, пустынные, как катакомбы.
В номере нечем дышать. В Прибежище запрещено пользоваться кондиционерами – они отрицательно влияют на альфа-волны. Из солидарности с братьями и сестрами я отключил кондиционер. Окно открыл, но шторы задернул. Кто знает, чей телеобъектив берет меня в этот самый момент на прицел.
Я поглядел в глаз солнца. Наха{3} – бедный, уродливый город. Если бы не аквамариновая полоска Тихого океана вдали, вполне сошел бы за какое-нибудь щупальце Токио. Обычная красно-белая телевышка с передатчиком, который на частотах, воздействующих на подсознание, транслирует правительственную программу промывания мозгов. Обычные универмаги и супермаркеты высятся, будто храмы без окон, внушают нечистым благоговение. Промышленные районы. Фабрики отравляют воду и воздух. Выброшенные холодильники на пустырях и помойках. Ох уж эти их города – рассадники мерзости и нечистоты! Я провижу Новую Землю: могучая длань как метлой сметет скверну смердящую и вернет мир в первозданное состояние. А затем Братство построит Град, достойный уцелевших, и они будут беречь его как зеницу ока во веки веков.
В ванной после омовения я пристально осмотрел свое лицо в настенном зеркале. Ты, Квазар, один из тех, кому предстоит уцелеть. Резкие черты – наследие предков-самураев. Четкие брови. Орлиный нос. Квазар, провозвестник. Его Провидчество в своей прозорливости избрал и меня, и мое имя. Моя миссия – воссиять на пороге царства верных. Одинокая вспышка во тьме кромешной. Зачинатель. Предвестник.
Жужжал вентилятор. Сквозь жужжание слышался плач ребенка. Девочки. Да, много слез проливается в этой юдоли греха. Я приступил к бритью.
Проснулся рано и долго не мог сообразить, где нахожусь. Мой сон, как мозаика, рассыпался на куски. В нем мелькнул мой биологический отец. Еще там был господин Икэда, воспитатель старших классов, и пара-тройка придурков похуже. Помню день, когда эти придурки подговорили класс считать меня мертвым. К полудню забавлялась уже вся школа. Все притворялись, что не видят меня. Когда я заговаривал, делали вид, что не слышат. Новость дошла до господина Икэды, и что же он сделал, этот уполномоченный обществом пестун юных душ? Сукин сын перед отбоем устроил мне отпевание. Воскурил благовония, распевал молитвы и все такое.
Пока Его Провидчество не вдохнул в меня жизнь, я был беспомощен. Я надрывался от плача, умолял их прекратить, но никто не видел меня и не слышал. Я был мертв.
После пробуждения обнаружил, что тело осквернено эрекцией. Очень уж много гамма-волн наложилось. Медитировал на портрет Его Провидчества, который всегда при мне, пока не прошло.
Что ж, если нечистым так хочется похорон, они их получат в избытке – во время Белых Ночей, накануне того, как Его Провидчество явится и провозгласит свое царствие. Похороны, на которых не будет скорбящих.
Я шел по Кокусай-дори, главной улице города, петляя и путая следы, чтобы сбить с толку ищеек. К сожалению, мой альфа-потенциал еще слабоват, становиться невидимым пока не могу и вынужден отделываться от преследователей допотопными способами. Убедившись, что за мной нет хвоста, я нырнул в игровой центр, чтобы позвонить из телефонной будки. Телефон-автомат гораздо труднее засечь.
– Брат! Говорит Квазар. Пожалуйста, соедини с министром обороны.
– Да, брат. Министр ждет. Позволь поздравить тебя с успешным выполнением задания.
Прошло несколько минут. Министр обороны – любимец Его Провидчества. Он окончил Императорский университет{4}. До того как услышать зов Его Провидчества, работал судьей. Он прирожденный лидер.
– А, Квазар! Отлично. Как самочувствие?
– Как всегда, прекрасно – я ведь на службе у Его Провидчества. И аллергия прошла, вот уже девять месяцев не было ни одного…
– Мы очень довольны тобой. Его Провидчество высоко ценит силу твоей веры. Крайне высоко. Сейчас он в уединении, медитирует на тебя. Только на тебя, чтобы укрепить твой дух и придать тебе сил.
– Министр! Умоляю, передайте Ему, что я бесконечно благодарен!
– С удовольствием. Но ты заслужил такое внимание. Идет война с мириадами нечистых, и подлинное мужество не останется без одобрения и награды. И еще. Сейчас тебе нельзя вернуться в семью, нужно переждать какое-то время. Я понимаю, ты огорчен. Кабинет министров считает, что семи дней будет достаточно.
– Слушаюсь, министр. – Я поклонился.
– Ты смотрел новости по телевизору?
– Министр, я сторонюсь лжи государства нечистых. «Зачем змее вслушиваться в голос своего заклинателя?» Пусть сейчас я вне стен Прибежища, но наставления Его Провидчества запечатлены в моем сердце. Представляю, какое осиное гнездо мы разворошили!
– Вот именно. Все только и твердят про террористов, показывают кадры, где у нечистых идет пена изо рта. Бедных животных почти жаль. Почти. Только они, как и предрекал Его Провидчество, совершенно забыли, что на их головы пали их же собственные грехи. Квазар, ты вправе гордиться собой – ты был избран одним из вершителей правосудия. Сакральное откровение номер тридцать девять гласит: «Гордость жертвоприношением не есть грех, но заслуженное самоуважение». И все-таки держись незаметно. Смешайся с толпой. Осмотри достопримечательности. Надеюсь, денег у тебя достаточно?
– Казначей был щедр, а мои потребности скромны.
– Ну вот и хорошо. Через семь дней свяжись с нами. Все члены Братства с нетерпением ждут возвращения своего возлюбленного брата, чтобы раскрыть ему объятия.
Я вернулся в отель для полуденного омовения и медитации. Поел крекеров, орешков кешью, сушеных водорослей и запил зеленым чаем – автомат для продажи напитков стоял рядом с моей комнатой. После обеда взял у нечистой дежурной в фойе карту и выбрал достопримечательность, которую стоило осмотреть.
Штаб-квартира японской военно-морской базы расположена севернее Нахи, в запущенном парке на холме, с которого открывается вид на город. Во время войны штаб-квартира была так хорошо замаскирована, что американцы наткнулись на нее только через три недели после захвата Окинавы. Американцы вообще не блещут. Не видят даже очевидного. Десять лет тому назад их посольство имело наглость отказать Его Провидчеству в визе. Теперь-то, конечно, Его Провидчество может перемещаться, куда захочет, пользуясь техникой подпространственного перехода. Он не раз совершенно беспрепятственно посещал Белый дом.
Я купил билет и спустился по ступенькам в подземелье. В прохладном сумраке слышно было, как где-то капает вода. Американских захватчиков здесь поджидал сюрприз. Чтобы не потерять воинской чести, весь личный состав базы в количестве четырех тысяч человек совершил самоубийство. За двадцать дней до прихода американцев.
Честь. Что этот суетный, одержимый идолами мир нечистых знает о чести и доблести? Я шел по туннелям, поглаживал шрамы, оставленные разрывами гранат и кирками, которыми солдаты возводили укрепления своего последнего оплота. Ощутил глубокое внутреннее родство с защитниками цитадели. Такое же чувство я всегда испытываю в Прибежище. С моим повышенным альфа-потенциалом я воспринимал остаточное излучение душ героев. Бродил по туннелям, потеряв представление о времени.
Я уже собирался покинуть этот памятник человеческому благородству, когда прибыл автобус с туристами откуда-то из Кансая{5}. Едва я глянул на них – с их фотоаппаратами, чипсами, тупыми физиономиями, с их альфа-потенциалом ниже, чем у навозной мухи, – то пожалел, что у меня не осталось ни одного сосуда с очищающим веществом. А то бы метнул им вслед и запер бы всех в подземелье. Им бы выпала благодать пройти через спасительное очищение, как и тем, ослепленным погоней за деньгами горожанам, которых я очистил в Токио. А души юных солдат, которые давным-давно пожертвовали жизнью ради идеалов – и я был готов к этому трое суток назад, – обрели бы наконец покой. Этих героев предали марионеточные правители, погубившие нашу страну после войны. Так же как всех нас предает общество, выродившееся в рынок для «Диснея» с «Макдональдсом». Все эти жертвы – ради чего они? Что построили на этой крови? Непотопляемый авианосец Соединенных Штатов Америки.
